Оксана Бутузова - Рассказы

– Ты и так всегда был мне необходим, – не согласилась она.

– Но ведь ты когда-то жила без меня. Хотя бы в детстве, – не сдавался он.

– Нет, я все время жила с тобой. Для меня весь мир делился на тебя и не тебя. А потом, когда ты пришел, эти два полюса разошлись еще дальше.

– А, ну в этом смысле я тоже всегда искал тебя. Я даже тебе завидовал.

– В чем?

– В том, что ты можешь любоваться собой хоть каждую секунду.

– Но теперь ты не станешь завидовать. Ведь мы больше не сможем жить друг без друга. И время у нас будет общее.

– Да, – рассеяно произнес молодой человек. – Хорошо, что у нас и группа крови оказалась одна и та же.

Их позвали ужинать. Больные, которым тоже предстояли различного рода операции, в замешательстве расступались перед ними, пропуская вперед. Кто-то освободил им два места рядом за одним столом. Про эту пару знала вся больница, на нее даже ходили смотреть с других отделений.

– Мне бы их проблемы, – уходя в собственные, обречено вздыхали люди и стучали ложками, пытаясь заглушить мысли.

После ужина и осмотра врача влюбленным окончательно объявили о завтрашней операции.

– Анализы у вас хорошие. Выглядите бодро. Температура в норме. И у нас все готово. Так что завтра с утра милости просим в операционную. Ну-ну, что ж вы так побледнели?

Врач заверил молодых в успехе и высокой квалификации хирурга, дал им снотворное и посоветовал не волноваться, чтобы не повышать температуру на лишние градусы.

– Я все равно боюсь, – прошептала девушка, когда они вышли из кабинета.

– Ну вот, опять!

Молодому человеку совсем ни к чему были сейчас подобные признания. Он взял ее руку, поднял рукав халата, оголив плечо, меченное «племенем Манту», и осторожно провел кончиками пальцев по мягким округлым формам и по выступающим сетям вен.

– Какая у тебя нежная гладкая и розовая кожа. Не то, что у меня.

Он был смущен и растерян. Но, вспомнив, что хотел сказать, вернулся к прежнему тону.

– Пойми, мы уже сейчас должны привыкать к совместной жизни. Поэтому говори теперь везде не я, а мы. И не думай постоянно об операции. Думай о том, что это будет последняя ночь, которая нас разделяет.

– Значит, последняя.

– Да не так же тоскливо думай! Я тоже немного боюсь. Вернее, опасаюсь, – признался он. – Но никакие страхи не вытеснят надежду на будущее.

– И я надеюсь, – отозвалась она. – Надеюсь, что мы никогда не пожалеем о прошлом.

Тут подошла медсестра и напомнила о строгостях больничного режима. Надо отдать должное людям, которые умеют входить вовремя и тем самым обрывают стремительно расползающееся сомнение. Они не дают остаться один на один с мучительным вопросом, легко отодвигая его в область недосказанности.

Они разошлись, каждый на свою половину, в мужскую и женскую палаты, где и прошла, наверно, самая длинная ночь в их жизни. А наутро девушку привели в операционную, в рубашке без рукавов и с белой повязкой на голове. Ее возлюбленный уже сидел там возле стола. Он был белее простыни и не сразу среагировал на вошедших. Молодые обменялись взглядами, туманными и глубокими после бессонных часов.

– Ты еще можешь отказаться, – напомнил он ей, а заодно и себе.

– Нет, – последовал ее ответ.

Их положили рядом, рука к руке. Для этого заблаговременно были сдвинуты два операционных стола. Под наркозом влюбленные улетели в райские кущи, а опытные хирурги принялись воплощать их мечту в действительность. Они сращивали их тела друг с другом на уровне локтевого сустава. Столь необычную операцию врачи проводили впервые и не без основания гордились собой. Только после наложения последнего шва они смогли расслабиться и взглянуть в глаза той самой действительности, за которую боролись.

– Бедные! – всплеснула руками впечатлительная ассистентка. – Как же они теперь будут?

– Что-то вроде сиамских близнецов получилось, – усмехнулся хирург.

– А куда их в таком виде везти? – спохватились санитары. – В женскую палату или к мужикам?

– Придется по этому случаю выделить отдельное помещение, – констатировал главврач, пришедший посмотреть на результаты уникальной операции.

На сдвоенных носилках при молчаливом участии медперсонала и больных, высыпавших в полном составе в коридоры, неразлучных влюбленных покатили на поиски пристанища. Они еще спали, но до пробуждения в них новой, неделимой на !я» и «ты» жизни оставались считанные минуты.

Нас окружили, взяли в плен и заперли в отсыревшем бараке. Так внезапно и глупо все получилось. Мы даже не сопротивлялись, не успели и шагу ступить, как уже оказались взаперти, словно прихлопнутые сверху деревянным сачком. Под ним можно было только дышать – тяжело, нервно, под сопровождение вздохов, стонов и ругательств.

Мы сидели и прокручивали момент нападения вновь и вновь. Каждый упрекал себя за нерасторопность. Но было слишком ясно, что прорваться все равно бы не удалось. Теперь, когда нас оставили на попечение сторожевым псам, мысли потихоньку начали возвращаться к нам, привыкшие к темноте глаза блуждали по обветшалым, но достаточно крепким стенам. Окон в заточении не было, а дверь была одна. В следующее мгновение мы все вместе уже проверяли ее на прочность. Дверь проверку выдержала. Мы – нет. Мы повалились на пол от бессилия и больше не хотели продолжать борьбу. К тому же, кроме бешеного лая собак не последовало никакой реакции извне. Ни одного слова.

– Наверно, они ушли, – высказали предположение некоторые из нас. – Оставили зверье и слиняли. Самое время искать выход.

– Но мы так и не поняли, что они затевают, – замечали другие. – Каковы их цели?

– Плевать на их цели, – отвечали третьи. – Разве эта нора предполагает иные цели, кроме как свести с нами счеты. Здесь должно быть какое-нибудь отверстие. Надо искать.

Мы стали искать под ногами. Но земля, из которой состоял пол, была слишком плотная и тяжелая, чтобы рыть ее голыми руками. Она не поддавалась, только обдувала нас могильной сыростью. Тогда мы запрокинули головы и начали шарить глазами по потолку.

– Есть! – это был первый радостный крик с момента нашей поимки.

На крыше, прямо посередине барака зияло квадратное окно, и в немой задумчивости смотрело на нас бесконечное черное небо. Мы прикинули, что днем это будет единственным источником света. Хотя встречать утро в неволе никто не собирался. Особенно тот, кто обнаружил окно. Он сразу изъявил желание вылезти в него. Напрасно мы предупреждали об осторожности. Окно свободы опьянило его, и нам пришлось посодействовать в побеге.

Взобравшись на выстроенную из наших тел пирамиду, беглец просунул голову в проем и тут же забыл о всякой осмотрительности, даже о нас. Он вылезал медленно, наслаждаясь свободой и той легкостью, с которой она добывалась. Мы внизу немного позавидовали, что он ощутил это первым. Однако побег продолжался недолго. Его прервал короткий оружейный выстрел, и тело свободно и мягко рухнуло обратно нам на плечи.