Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

14.

Слова у моего нежданного отца не расходились с делом, и к декабрю он перебрался в Минск. Найдя покупателя на дом в Речице, и решив вопрос с пенсией, он приехал к нам и занялся поисками нового жилья. Действовал просто. На 'Волге' объезжал пригороды и интересовался в сельсоветах: продает ли кто дом? А как иначе? Риэлторов в СССР нет, как и интернета, а объявления о продаже в газетах пока не печатают, только некрологи.

Если дом на продажу находился, отец ехал его смотреть и разговаривать с хозяевами. Через неделю он собрал семейный совет.

- Присмотрел два дома, - сообщил нам с Лилей. - Один - в Ратомке, другой - в Тарасово. В Ратомке - дом кирпичный, с гаражом, но участок восемь соток. В Тарасово - деревянный, гаража нет, зато земли вдвое больше - 15 соток. И просят за дом гораздо меньше. Какой брать?

- В Тарасово, - сказал я.

- Почему? - полюбопытствовал отец.

На мгновение я завис. Что ему ответить? Что в моем времени Тарасово станет вроде белорусской Рублевки? За участок в 15 соток там будут давать столько, что хватит на две приличных квартиры в Минске.

- Ближе, - сказал я. - Деревня сразу кольцевой. Работу ты будешь искать в городе, поэтому ездить проще. А гараж построить - не велик труд. Если нужно, помогу.

- Сам справлюсь! - махнул рукой отец. - Мне тоже Тарасово нравится. Сады, тихо. А вот через Ратомку железная дорога идет.

'Расширят кольцевую, тихо не будет, - подумал я. - Но этого ждать еще двадцать пять лет'. Мы съездили в Тарасово, осмотрели дом. Тот был старым, но крепким. Продавец, мужчина лет сорока (дом он получил по наследству), в доказательство оторвал половицу. Снизу та отдавала желтизной.

- Смотрите! - нахваливал продавец. - Внизу черновой пол, проложен мох. Зимой тепло. Сам дом еще сто лет простоит. Сосну на него рубили, а не пилили, смолу не вытягивали, как сейчас. Поэтому дерево не гниет. Печь кафелем обложена, трубу в прошлом году чистили. Дров полон сарай. Заселяйся - и живи!

- Берем! - согласился отец.

В тот же день он уехал в Речицу и вернулся через два дня. Следом за его 'Волгой' катил ГАЗ-53 с мебелью и вещами. Я присоединился к каравану, мы отправились в Тарасово, где перетаскали все в дом. Водитель, получив плату, уехал. Мы расставили мебель, приготовили ужин и сели за стол.

- С новосельем! - сказал отец, поднимая рюмку, и вдруг вздохнул.

- Ты чего? - удивился я.

- Теперь я пенсионер. Не заметил, как жизнь прошла.

- У тебя она только начинается! - возразил я, вспомнив сентенцию почтальона Печкина из еще не снятого здесь мультика. - Что ты видел в прошлом, кроме своих Северов? Приезжал с вахты, отдыхал - и обратно. Ну, на курорты в отпуск выбирался. Зато теперь вольная птица. Можешь работать, можешь не работать. Не понравилась работа - ушел, выбрал другую. Безработицы в СССР нет, люди везде требуются. Нет необходимости кланяться начальнику. Можешь послать его лесом, и тот только утрется. Что он в состоянии тебе сделать? А станет скучно - найдешь хозяйку. Ты у нас завидный жених. Не старый еще, работящий, при доме и машине, да и деньги водятся. Женщины в очередь встанут!

- Иногда мне кажется, что отец у нас - ты! - хмыкнул Александр Иванович. - Хотя сказал правильно. Это я немного расклеился. Тридцать лет прожил в Речице. Друзья-приятели, знакомые... На улице со мной здоровались. Зато теперь у меня есть семья. А вот насчет баб ты зря. Не нужны они мне, наелся!

'Заракалася свиння гавно ня есци!' - говорила в таких случаях моя теща из того времени. Теща у меня была хорошей, это жена - говно. И я его ел...

***

Новый Год мы праздновали без Коли - женился. Произошло это неожиданно для всех. В один не прекрасный для женского корпуса день Коля собрал вещи и съехал из общежития. На свадьбу он нас позвал. Там я и увидел его невесту. Красотой она не блистала, но нам с Лилей понравилась. По глазам было видно, что умница. Зоя заканчивала консерваторию по классу скрипки и уже имела приглашение на работу в академический оркестр. За ее будущее можно было не волноваться: скрипачи - элита у музыкантов, не пропадет. Колю Зоя заприметила на соревнованиях, куда ее пригласили подруги. Она пришла и разглядела высокого красавца-футболиста. Подруги их познакомили, а через месяц пара подала заявление в ЗАГС.

Чем Зоя прельстила друга, я не знал, но Коля смотрел на нее с обожанием. А невеста прямо лучилась. Еще бы! Такого парня срубила! Мечту женского общежития, можно сказать. Молодец, что тут скажешь?

В том времени Коля женился позже и на другой девушке. Это заставило меня задуматься. В этом мире происходили перемены, и не только со мной. Я стал писателем, нашел себе замечательную жену, наконец, у меня отыскался отец. По моему разумению, это никак не меняло главное направление событий. Выходит, я ошибался? Эффект бабочки? Неужели все в этом мире взаимосвязано, и даже крохотная песчинка может повлиять на историю? Но если так, то куда она пойдет? Не найдя ответа на этот вопрос, я махнул рукой и решил жить, как сложится.

Новый Год мы встречали вчетвером: я с Лилей, отец и Маша. У подруги жены родители жили на Украине. К ним она ездила в отпуск. Так что встречать праздник в знакомой компании Маша согласилась с удовольствием. Ну и мы не ударили в грязь лицом. Стол ломился от еды. Его накрыли в зале перед телевизором. Цветным, замечу. В этом времени они пока редкость. Мы посмотрели 'Иронию судьбы, или С легким паром!'. Фильм вышел к прошлому Новому Году, но в этом его повторили - 'по просьбам трудящихся'. В моем времени повторять будут каждый год и по всем каналам. А что делать, если лучшего не сняли?

Больше всех фильм порадовал Машу. Она, видимо, примерила историю Нади к себе, поэтому оживилась и стала вести себя расковано. Шутила, строила глазки отцу. Тот, к моему удивлению откликнулся. Принялся ухаживать за гостьей: наполнять ей бокал, подкладывать в тарелку куски. А потом и вовсе разухарился. Вспомнил работу на Северах, различные забавные случаи. Рассказчиком он оказался великолепным. Даже Лиля слушала, открыв рот. Про Машу, к которой обращалось красноречие Александра Ивановича, и говорить нечего. Та просто цвела.

'Старый валацуга ! - мысленно выругался я. - Зачем дурить девушке голову? Распустил перья!'

К счастью, начался 'Голубой огонек', и все уставились в телевизор. Затем на экране возник Брежнев. Шлепая губами, он прочитал поздравление советскому народу. Брежнева сменили куранты. Под их бой мы чокнулись шампанским и выпили за новый, 1977, год. Лиля чмокнула меня в губы, Маша лихо поцеловалась с отцом. Я мысленно сплюнул и дал себе обещание поговорить с папашей. Нашелся Дон Жуан с Севера...

К концу 'Голубого огонька' все наелись и напились. Дальше смотреть было неинтересно. Передачи 'Мелодии и ритмы зарубежной эстрады' еще нет, а слушать хор и Зыкину - чур меня, чур! Певица она, конечно, хорошая, но не в новогоднюю ночь. Мы с Лилей решили погулять, отец с Машей отказались.