Тимур Шипов - После заката наступает ночь

мне звонит она. Я старался сдерживаться в разговоре с этой тварью.

- Алло, дорогой ты чего мне ночью названивал?- сонным голосом спросила Сара.

- А ты мне больше ничего сказать не хочешь?

- Нет.

- Ну, подумай.

- Что ты хочешь услышать в семь утра?

- Например, как ты трахаешь мне мозги.

- Что происходит? Ян ты в своем уме?

- Поведай мне сказку, о том, что у тебя больше никого нет, кроме меня.

Я начал прибавлять тон в разговоре.

- Тебя что не устраивает все? А? Чертова тварь! У нас нет проблем! В постели ты кончаешь. Что за дерьмо?

- Ян, прости.

- Какое тут прости. Это сука не любовь!

Она сбросила разговор, выключив телефон. Я весь на нервах, злой, псих. Пытался дозвониться до выключенного абонента. Глядя в зеркало, я разбил телефон об пол, затем с криками разбил стекло кулаком.

В комнате нашел таблетки, разных видов. Болеутоляющие, снотворное и прочее дерьмо. Горячий кофе с сигаретой, несколько таблеток. Черт возьми, музыка стала играть громче. Да этот певец крут, как никогда, продолжает убивать меня. Моя рука в крови от стекла, в ней застряли осколки.

Я нашел тетрадь с черной ручкой и положил на стол, затем поставил бутылку водки и остывший кофе. Сара убила меня. В моей душе наступил закат. Пустая тетрадь, необыкновенно чиста, мои мысли в ней. Таблетки рюмкой водки запивал, затем снова кофе пил и наливал, через раз. Сигареты одна за другой, не покидали меня. Дым развеял страсть любви. Внутри меня становилось свободно, продолжал писать в тетрадь любовные признания. Много вырванных листов и зачеркнутых строк о не разделенной любви.

- Мы стали так слабы, на расстоянии любви.

Снова комбинация, водки с таблетками, кофе и сигареты. Музыка освобождала память, боль становилась свободной и прекрасной. Мысли продолжая писать.

- Вот так всегда. Вроде все идет своим чередом. Спокойная дорога жизни без ям. Путь словно освещает свет, но он меркнет. Что-то пошло не так, жизнь превращается в ад.

Закружилась голова, сигарета упала. Боль освободила меня. Но я стараюсь, сквозь свободные слезы писать.

- Я не верил, что вокруг меня обман.

Снова закурил.

- В этот день, в эти минуты. Дорогая я пишу тебе, - Прощай. Я покидаю этот проклятый рай.............

Я не знал, как закончить, но дописана тетрадь из зачеркнутых слов, слез и пепла от сигарет. Разве это любовь? Я встал из-за стола, ноги подкашивались. В глазах темнело. Боль снова нагнетает. Музыка убивает леча. Последняя рюмка горького яда допита. Сердце бьется с невероятной скоростью, я задыхаюсь. Таблетки сделали свое дело. Я ложусь в постель, глядя в потолок, сквозь слезы шепчу.

- Будь счастлива любовь моя.

Кружится голова, я закрываю глаза. Как хорошо, свободно. Вот оно, вот так. Сердце словно остановилось. Я перестал дышать. Неужели жизнь была прожита зря. Готовый, отдать свою жизнь за любовь, я перестал что-то ощущать. Это плата. Это закат жизни.

11

Наверное, у многих такое было. Сидишь пьяный один в пустой квартире. Играет трогательная музыка, с горькими словами. Мысли так и лезут в голову, накручивая о том, что пора сдохнуть. Еще осталась выпивка и подливаешь себе в стакан. Зная эти мысли, не каждый может отступить. Тот, кто предается одиночеству каждый день, близок к суициду от боли внутри, но так хочет жить. Каждый назовет такое состояние по своему, для меня же это грустный блюз.

Играла громко музыка. Утро. Я жив? Открываю глаза. За окном исчезла серых красок пустота.

- Солнце, вот и я - словно крикнул во мне Буковски.

Медленно шел дождь, глаза мои горели огнем. Боль внутри тела, рука в крови. Голова кружилась быстро. Я огляделся по сторонам. Сутки, прошли целые сутки. На часах тоже время, что и было, перед тем как я отъехал.

Я весь в блевотине. Встал с постели. Снова рвота. Сильная усталость в ногах. Выключил музыку. Пол в блевотине и крови. Осколки зеркала рассыпаны по всей комнате. Мой мобильник с разбитым экраном показывает время.

Кухня. Разбиты бокалы, разлита выпивка на столе. Пепельница переполнена, пепел разбросан везде. Снова рвота.

Сушит, я выпил много воды. Упаковки от таблеток везде разбросаны так же. Чертовы колеса.

Приняв ванну, я продолжал пить много воды и через силу ел что-то съедобное. Весьма опасная затея покончить с собой. Это, что была клиническая смерть? Мысли постепенно приходят в порядок. Тетрадь. Чертова тетрадь, исписана стихами и прочей херней о любви и боли, зачеркнутых строк.

Закурив сигарету, я поджег слова, в коридоре. Тетрадь горела, и я знал, что ее все равно никто не прочтет.

Перевязка руки заняла около часа. Телефон работает отлично с разбитым экраном. В моей квартире твориться реальный бардак.

Прибрав все дерьмо, я реально устал ходить и выкидывать весь этот хлам. Мой телефон издавал признаки жизни, пиликая мелодией сообщений. Я знал, что эта сука шлет мне сообщения, которые я не могу прочесть. Ведь на моем экране показывали только часы.

В этот вечер я реально был опустошен собой. Хотя я выжил. А может быть, и нет? Может все это мне кажется или я попал в чистилище? Мутные сомнения. Подозреваю самого себя. А что если мое тело до сих пор лежит в постели, и не могу его найти?

Разбитый телефон раздает мелодию вызова.

- Алло. Это кто? - спросил я.

- Ян. Привет это Ира.

- Так, слушаю тебя.

- Как ты? Сара не может до тебя дозвониться.

- У меня все отлично, а этой суке можешь передать, что бы никогда мне не звонила.

- Сможем, с тобой увидится?

- Зачем?

- Встретится и поговорить.

- О чем?

- О жизни.

- Не знаю, я подумаю.

- Ян. Тебе, что трудно уделить мне время?

- Хорошо. Когда?

- Давай сейчас встретимся где-нибудь.

- Ну, хорошо.

- Давай тогда минут через двадцать, возле дома моего.

- О, как пел Юра Хой.

- В смысле?

- Проехали. Я подойду.

Ира повесила трубку. Я закурил сигарету и подумал о Саре. Черт возьми, эта сучка где-то там, в постели с другим. Я тут пытался что-то написать этой стерве. Чуть не закончилась жизнь моя жизнь. Бредовая идея.

Оделся, я вышел из дома и мне звонит Ира.

- Алло. Ты где идешь?

- Ир, я уже подхожу.

Я повесил трубку. Подошел к ее дому и закурил.

Она стояла одетая в темно-синие джинсы, длинные черные сапоги. Черная куртка с блесками. Блондинка с голубыми глазами, которую я когда-то давно трахал.

Я подошел к ней, словно она жертва моя, словно она мишень.

- Эй, красотка! Хорошая погодка - пропел я.

Ира посмотрела на меня, улыбнулась. В ее глазах я выглядел отлично. Все та же куртка на мне, те же джинсы и водолазка. Туфли мои слегка были в грязи, а я так не люблю грязную обувь, просто ненавижу. Наверное, эта привычка осталась у меня с армии. Чертова погода. Да и я как будто из комы вышел.

- Я смотрю, ты держишься отлично - сказала она.