Наталия Котянова - Сказочка (Сказявские похождения Моти Быкова)

- Продам тебя на скотобойню, - стараясь не прикусить язык, бормотал Мотя. - Пусть тебя корейцы съедят! Надеюсь, они там есть... Да не тряси ты меня так, Сидоров выкормыш! Знаю, вы с ним одна банда, он через тебя хоть так хочет со мной расквитаться... А вот хрен тебе! Не свалюсь!

Конь скептически ржал и продолжал свои 'ужимки и прыжки'. Кузька с матерью угорали, глядя на Матвеевы страдания, но втайне беспокоились - не навернулся бы вправду с непривычки-то.

Наконец, местная трасса под названием 'то яма, то канава' осталась позади, и путешественники выбрались на ровный широкий тракт, ведущий прямиком в столицу. Несмотря на ранний час, по нему то и дело проезжали нагруженные товарами телеги, сновали взад и вперёд всадники, а один раз стремительно промчалась до боли знакомая шарообразная конструкция на тонких ножках. Вернее, её 'сестра' (или брат?) с нарисованным во всю ширь телевизионным монитором в окружении кокетливых ресничек. Что самое удивительное, 'телевизор' работал! Матвей успел заметить крупную тётку в кокошнике, которая хорошо поставленным голосом вещала, что 'в столице нашей родины тепло и солнечно, на хуторе массово плодятся бабочки, а вот в деревне Гадюкино, как всегда, дожди'. Кузька машинально скривился и вздохнул...

После короткого привала дальше поехали неспешно. Нападать на них на такой оживлённой магистрали Подколодные точно не осмелятся, и уже ранним вечером они достигнут конечной точки своего путешествия - славного города Едрит-Мадрита.

Кузя напросился в седло к Матвею. Вопреки обыкновению, не болтал без умолку, а всё думал о чём-то. О чём - дядя Мотя узнал через полчаса, когда ребёнок обернулся и прямо спросил:

- Ты в козу влюбился, да?

Дядя Мотя выпал в неконтролируемый осадок.

- С чего ты взял?!

- Ну, ты всё время одну и ту же песню бормочешь: 'Ах, какая женщина, мне б такую'. Это ты про неё, про Маню?

Быков закашлялся, мысленно проклиная своё подсознание. Он и не заметил, что напевал вслух. Вернее, подвывал тихонько, когда мерзкий коняга, наконец, выдохся и пошёл шагом. Забыл, что у рыжика ушки на макушке...

- Нет, Кузь, не про неё. Так просто.

- Аа. А моя мама тебе нравится?

Ёксель-моксель, вот так переход! Сводник малолетний...

Сказать по правде, Матвей вовсе и не злился. Просто не любил выкручиваться и тщательно подбирать слова, не в его это привычке.

А придётся.

- Ээ... Ну да, конечно, нравится. Она хорошая тётка, хозяйственная и с характером, смелая опять же.

- Ещё какая! И пирожки печёт просто оху... очешу... очень вкусные, короче. И вышивает лучше всех в деревне. И вообще самая красивая.

Быков невольно закашлялся.

- Ясен перец!

- Правда?

- Ну, чего я тебе, врать буду?

- А что тебе в ней больше всего нравится?

- Ээ... Глаза. Они у вас с мамкой у обоих красивые.

Когда ж он отстанет-то??

- А ещё?

- Что?

- Ну, кроме глаз?

- Ноги у неё тоже красивые, - ляпнул Мотя. - Я думал, костяные, как у Бабы-Яги, а они так очень даже. Упругие и...

Блиин! Это ж дитё, а не Колян, а он про ноги вещает!

- Она вообще-то вся такая, - закономерно надулся Кузька. - А ты её с Ягой сравнил, смеёшься надо мной, да?! Это из-за того, что мама в её ступе летала? И что?? Ты вон на Сидоровом коне едешь, но ты же не Сидор!

- Да ладно-ладно, глупость сказал, извини.

- То-то же. Дядь Моть, а...

- А что мы всё о какой-то ерунде говорим, когда можно время с пользой провести! - с фальшивым энтузиазмом перебил Быков. - Кузь, а давай я тебя прямо сейчас считать научу?! Вон на дороге сколько народу, совсем легко будет. Хочешь? Хоть до десяти, хоть до...

Энтузиазм увял под не по-детски тяжёлым взглядом васильковых глаз.

- Мы с мамой для тебя ерунда, да, дядя Мотя? - очень тихо переспросил Кузька. - Всё ясно. А я ещё ей не верил... Спасибо, но учить меня не надо. Всё равно я за один раз не запомню, а уже завтра ты в свой мир уйдёшь. А может, даже сегодня. Так что нечего тратить своё время на всяких...

Стоически улыбнулся - а у самого уже слезинка по щеке ползёт. Матвей не успел его удержать, рыжик буквально скатился с коня и взлетел на идущего следом Сивку. Тонкие детские ручонки изо всех сил обняли потемневшую лицом мать, но на Быкова она так и не взглянула. Да и зачем?

Ближе к столице движение сделалось ещё оживлённей, и путники порой с трудом лавировали в снующей туда-сюда толпе.

'Светофора на них нет, прут все разом, как танки, - хмуро думал Матвей. - Поддать бы паре-тройке под зад, чтоб пошевеливались, а других тормознуть, так нет, все лезут и лезут, ну никакого воспитания! Прямо как у нас...'

Настроение, само собой, было не очень. Тут и накопившаяся за время дороги усталость, и отбитое на сноровистом каурке седалище, и недавний разговор с Кузькой. Сказать по правде, всё остальное на его фоне безнадёжно меркло. Мотя считал себя мужиком выносливым и за несколько дней вполне притёрся к сказявской действительности, на проверку оказавшейся не такой уж суровой. А вот размолвка с рыжиком зацепила его сильнее, чем ему бы хотелось. Вроде и не так уж виноват - просто ляпнул не подумав, с кем не бывает? Нетактично, да. Но неужели малец всерьёз надеялся, что ради него и его 'раскрасавицы' матушки он, Матвей, захочет навсегда остаться в этом дурацком триодиннадцатом царстве?! А если и так, значит ли это, что он должен нести ответственность за чужие обманутые ожидания? Пацана жалко, но...

Блин, всё равно жалко. И его, и мамку его. Вот она, похоже, с самого начала всё правильно поняла и ни на что не надеялась. Если уж он ночью с ней побрезговал... Может, и зря. Всё же глаза у неё и вправду красивые... И ноги. Да и вообще, не во внешности дело. По-человечески бабу жалко. Намаялась она уже в жизни, а надёжного плеча всё нет и нет, так, уроды одни. Даже приятно, что его она таковым не считает. Что у неё к нему симпатия, тщательно скрываемая кстати. Гордая женщина! Несмотря на всё ехидство, общаться с ней Моте очень даже нравилось. Но то общаться, а жениться и остаться... А как же родной и современный 'похабный' мир, оставленная без присмотра квартира, работа, Колян, в конце концов?! По-любому, узнать, как он сможет вернуться домой, необходимо. Другой вопрос, что потом с этим знанием делать. Свалить сразу, по-английски, чтоб не рвать душу ни им, ни себе, или, наоборот, сначала на столицу поглядеть. Может, Кузьке с мамой там понравится, и они захотят остаться. А что? По крайней мере, погода в Е-М лучше, чем в Гадюкине. Он бы тогда немного задержался и помог им с обустройством.

Вот что теперь делать, как с мелким мириться? До самой столицы Кузька и рта не раскрыл, так и ехал позади матери, то ли спал, то ли продолжал обижаться. Значит, первый шаг должен сделать более взрослый и умный. Если Быков таковым считает себя, ему и карты в руки.

Случай представился только у городских ворот. До этого они так и ползли друг за другом, бдительно косясь на притороченные к сёдлам сумки - в такой толпе только так обчистят. Очередь на въезд, как стало понятно из разговоров, была делом обычным. Стражники собирали по медяку с каждого входящего рыла, будь то человеческое или скотское, профессионально хватали за рукава 'зайцев' и выборочно интересовались целью приезда.