Наталия Котянова - Сказочка (Сказявские похождения Моти Быкова)

Мотя нашарил мешочек с местной 'валютой' и решительно отвёл руку Яги.

- Впервые в столице?

- Да. Матвей Быков, а это родня моя.

- Мы тебе не...

Мать исподтишка пихнула сына локтем, он сердито засопел, но явно остался при своём мнении. Плохо дело, бывший дядя Мотя...

- Что 'не', это и так видно, по джинсам! - фыркнул наблюдательный стражник. - Идите давайте, а ты, пришелец, задержись.

- А по какому...

- Мы без него...

- Господин городовой, подите сюды! До вас опять похабник припёрси! - перекрывая возражения, звонко прокричал 'таможенник'.

Матвею недвусмысленно указали отойти вправо и не задерживать толпу, и так сплошной затор. Он пожал плечами, взял коня под уздцы и послушно направился куда велено. 'Родня' переглянулась и потопала за ним.

- Не слышали? Местные свободны, - буркнул Быков.

- Слышали, не глухие. Постоим да и дальше пойдём, а то чё-то умаялись, - в своей манере отозвалась Яга.

- А я сказал, валите давайте! - угрожающе зашептал Матвей. И даже кулаком потряс, для наглядности.

Ага, впечатлил, держи карман! Кузька с матерью переглянулись и дружно фыркнули.

- Сивко, ну хоть ты будь поумней! - потеряв всякое терпение, воззвал Мотя. - Шевели копытами, живо! Потом я вас найду, обещаю. Объясни ты этим баранам, вдруг им опасно со мной находиться? Они ж тоже ничего не знают, а мало ли всех пришлых тут велено на месте казнить без суда и следствия?!

- Дядя Мотя, ты как хочешь, но мы всё равно не уйдём!

('О. Снова 'дядя?')

- А с чего бы это такие подозрения?

Он резко развернулся на незнакомый голос и увидел перед собой низкорослого хрупкого парня в забавном одеянии: широченный шёлковый халат перехвачен чёрным поясом, к ногам словно две скамейки примотаны, а на голове вообще порнография - длинный, до лопаток, красный колпак с помпоном. На завязочках.

- Говорю же, я по вашим обычаям не спец, вдруг да у вас в столице расизм процветает, или боитесь, что я заразный, - пожал плечами Быков.

- А он не заразный, честно-честно! - вякнул сзади Кузька.

Парнишка лукаво улыбнулся и приставил ко лбу два пальца. - Камуто Хировато!

- Ээ... сочувствую, - осторожно отозвался Матвей. - Но я здесь ни при чём. Я только приехал, стража подтвердит!

'Буратино' расхохотался, отчего его и без того узкие глаза превратились в щёлочки.

- Штирлиц, вы провалили задание! Это моё имя!!

- В смысле??

- В прямом! Сколько лет работаю с попаданцами, и каждый, ну каждый, только так реагирует! Ни одного исключения! Бедная моя мама, эх...

Он вытер глаза широким рукавом и слегка поклонился, прижав руки к груди.

- Приветствую пришельца в славном городе Едрит-Мадрите! Можете называть меня Каму-кун. А то так и будете ржать, как лошадь...

- Спасибо, но я вообще-то стою молчу, - не удержался Матвей. Сивко за его спиной согласно фыркнул - и я, мол, тоже. А вот вы! - А вот вы... Японский городовой! - вдруг осенило его. - Блин-компот, а я-то сразу не допёр! Офигеть!

Тревога за свою дальнейшую судьбу как-то разом ослабла: не верилось, что этот смешливый 'гномик' на самом деле - непримиримый и грозный истребитель попаданцев.

- Быков Матвей Сергеевич, сокращайте как хотите.

- Рад познакомиться!

Городовой отвёл Мотю ещё подальше в сторону, к своей будке. Она притулилась сразу за забором и была обставлена весьма скромно, в духе того самого японского минимализма. Каму-кун посадил Быкова заполнять обязательную анкету и попутно стал активно расспрашивать о его здешних приключениях. 'Для третьего сборника рассказов, народ обожает читать про попаданцев!' Матвей отвечал кратко - ему хотелось побыстрей разделаться с формальностями и, коль никто его арестовывать и уличать во всех сказявских бедах не собирается, свалить, наконец, в город. Причём не достопримечательностями любоваться, а нормальный постоялый двор найти, налопаться как следует да и задрыхнуть. И Кузька с матерью уже замаялись его ждать...

Городовой оказался человеком проницательным и тактичным. Особо задерживать его не стал и даже посоветовал хорошую и недорогую гостиницу неподалёку - да, в городе эти заведения назывались вполне современно.

Взглянув на часы - к изумлению Моти, тоже исключительно современные, как раз японские и очень дорогие - Каму-кун объявил, что его рабочий день закончен, и любезно предложил проводить их до места. Путники с энтузиазмом закивали. Дорогой Матвей успел скорешиться с 'господином начальником' и удовлетворить в отношении него своё собственное любопытство. Выяснилось, к примеру, что Кам - единственный на всю округу натуральный японец, больше таких, как он, в Сказяви нет. Женат, естественно, на русской, и очень счастлив в браке. Жена - умница-красавица, ласковая и послушная, звереет только тогда, когда он случайно коверкает её имя. Такое, увы, иногда бывает, и тогда Прасковья, пользуясь своим подавляющим превосходством в весе, напоминает благоверному, что она именно Праша, ну или Прашечка, без вариантов и лишних букв. Часы - да, конечно, самые что ни на есть японские, попаданец подарил, прикольный был пацан. Хотя все похабники, как их тут называют, люди весёлые. Иной раз подолгу в столице живут, но потом всё равно исчезают - не иначе, на родину возвращаются. Стало быть, волноваться незачем, и он, Матвей, вернётся. Это правильно, что он сюда пришёл. Молва не врёт, помочь ему может только Хрен, причём Главный. Он действительно самый умный в Сказяви. Помимо него, есть у них ещё два Хрена, тому родня, но интеллектом куда скромнее: один старый уже, наполовину в маразме (по прозванью Лысый), а второй, Хрен-с-горы, наоборот, мелкий ещё. Поумнеет, когда подрастёт, то есть не раньше, чем лет через десять-пятнадцать, пока он Главному не конкурент.

- Попасть к нему можно запросто, больших очередей на приём нет. Почему? Так простой народ с ним связываться не хочет; говорят, он настолько мудрёные советы даёт, что без поллитры не разберёшься. Ну а с поллитрой, сам понимаешь, они уже всё по-своему делают. Что ты хочешь, суеверий всяких глупых даже в столице предостаточно. Лично я Хрена крепко уважаю, голова-мужик! Так что ты не тяни, завтра с утра приходи на Главную площадь, тебе её любой укажет. Ума палата - самая высокая, в ней Хрен и заседает. Сейчас уже поздно, приёмные часы закончились... Ох, ты ж! Совсем забыл! - хлопнул себя по лбу городовой. - Мы же с Прашечкой на 'Дурь-два' идём! Ну, в Ёперный театр, премьера сегодня, сам автор выступать будет. Побежал я!

- А гостиница?..

- Да вот она, пришли как раз! - отмахнулся японский городовой и, сверкая 'скамейками', стремительно понёсся дальше по улице. Видать, 'ласковая и послушная' Прашечка сильно не любила, когда её благоверный задерживался с работы...

- А что такое 'Дурь-два'? - глядя ему вслед, спросил Кузька.

Матвей собрался ответить, что понятия не имеет, но тут зацепил взглядом стоящий неподалёку большой рекламный щит. В сказявских реалиях он наверняка назывался как-то по-другому, но смысл был тот же: завлечь и втюхать. Грамотным - расписать, неграмотным - разрисовать, чтоб впечатлились и заставили прочесть, куда надобно бечь за очередным чудом. Данное рекламное место явно принадлежало Ёперному театру.