Михаэль Шаранг - Сын батрака

Найдя укромное местечко среди кустов, куда не проникало солнце и где трава была достаточно высокой, Франц опустил Эрну наземь. И медленно раздел ее. Обхватил руками ее груди и слегка приподнял их, покуда соски не набухли. Тогда он стал гладить ее плечи, шею, лицо.

Прекраснее всего показались ему ее глаза, форма которых угадывалась сквозь опущенные веки.

По пятницам в фирме Хёльблинга выдавали зарплату. А вообще это был обычный рабочий день. И для Франца тоже, с той только разницей, что сегодня, в пятницу, после троицы, он впервые получал зарплату.

Для подрядчика Хёльблинга пятница протекала в особом ритме. Он не наведывался, как обычно, на строительные площадки, а сидел дома. Тут вполне можно говорить «дома», так как его квартира и контора находились в одном здании.

Когда он после завтрака спустился в контору, мимо него прошмыгнула экономка. Он глазам своим не поверил: с письменного стола все было убрано, а стол был до блеска отполирован. Хотя в доме каждый знал, что он впадает в дикую ярость, если кто-то трогает его бумаги. Он напустился на экономку.

— Что случилось? — спросила вышедшая из квартиры фрау Хёльблинг.

— Ты только посмотри! — закричал он, указывая на свой стол.

— В чем дело? — спросила она, как будто не видя ничего особенного.

— Эта дурища могла случайно выбросить какие-нибудь нужные бумаги со стола! Или ты знала, что она здесь орудует?

— Если тебе угодно, так это я ей велела, — сухо проговорила фрау Хёльблинг.

Тут он опять раскричался:

— И это утром! В разгар работы!

— Тоже мне работа! — спокойно сказала она. — Ты не можешь даже добиться подряда на силосную башню, какая же это работа!

Ее слова задели его больше, чем история с письменным столом.

— Оставь меня в покое с этой башней! — зарычал Хёльблинг.

— Тогда не спрашивай меня… — сказала она и, сделав вид, что обиделась, ушла.

— Еще чего, — фыркнул он, — стану я ее спрашивать!

Эту наглость надо было запить. Он взял бутылку сливовицы, две стопки и пошел к Шмидраднеру.

Техник-строитель Шмидраднер, помогавший ему по части бухгалтерии, в пятницу всегда занимался подготовкой к выплате жалованья. Поэтому он не слишком обрадовался визиту шефа да к тому же сразу смекнул, что Хёльблинг явился сюда, чтобы разрядить свою злость. Он, правда, выпил то, что ему налил хозяин, но работы не прервал. В конце концов, он уже по горло сыт тирадами подрядчика о несовершенстве мира и коварстве женщин.

— Сегодня какой-то тип в машине торчал перед нашими воротами, — перебил он шефа, — добрых четверть часа! Если не ошибаюсь, это был Бетрай.

— Не знаю такого, — сказал Хёльблинг.

— Не знаете? Да он уже три года наводит страх на всю округу.

— Рабочих переманивает? — спросил подрядчик, внезапно заинтересовавшись.

— Да, — подтвердил Шмидраднер.

— Ко мне еще никто не смел сунуться, — заверил Хёльблинг. — В деревню — да. А ко мне — нет.

— Значит, теперь посмел, — сказал Шмидраднер. — Держу пари — это был именно он.

— Как его звать? — переспросил Хёльблинг.

— Бетрай, — повторил техник. — Бетрай из венского «Окружного строительства».

— «Окружного строительства»? — Подрядчик вскочил.

— Разумеется, — сказал Шмидраднер.

— Разумеется! — налетел на него раздраженный Хёльблинг. — Для вас это разумеется! А для меня нет! Одно я вам скажу: если я его здесь поймаю, задушу своими руками!

— Вот уж не стану вас удерживать, — смеясь, отвечал Шмидраднер.

Но подрядчик уже выскочил из конторы. Вскоре Шмидраднер увидел, как шеф ходит вокруг складов.

«Силосная башня» и акционерное общество «Окружное строительство» — от этих слов Хёльблинг неизменно приходил в бешенство. Первое означало проект, который должен был осуществляться в Маттерсбурге, а Хёльблинг со своим маленьким предприятием не в состоянии был в нем участвовать. Второе — строительный концерн с центральным отделением в Вене, который якобы добивался подряда на строительство силосных башен. Среди специалистов эта фирма славилась тем, что сразу же основывала филиалы в местах, где начинала большое строительство. Что, конечно, было небезопасно для местных фирм.

Но не только Шмидраднер наблюдал из окна, как Хёльблинг бесцельно слоняется вокруг складов. Фрау Хёльблинг тоже давно следила за мужем. Она уже каялась, так как полагала, что он вне себя из-за ссоры с ней.

Чтобы настроить его на более миролюбивый лад, она спустилась в контору и положила все вещи обратно на стол. Когда фрау Хёльблинг открывала адресную книгу, поскольку обычно она лежала открытой, вошел сам подрядчик. Жена улыбнулась ему.

Хёльблинг смутился. Меньше всего он рассчитывал, что стол будет вновь приведен в порядок и что жена проявит такое дружелюбие. Он сел.

— Тебе что-нибудь еще нужно? — спросила она и поставила перед ним бутылку шнапса и стопку.

— Достань еще одну.

Она достала, он налил. Они чокнулись.

— Бог с ней, с этой силосной башней, давай не будем больше о ней говорить, — предложила жена.

— Да, уж теперь с этим покончено.

— Но хорошо ли это, покажет время…

— Кажется, мы решили не говорить на эту тему! — произнес он.

Она не ответила на его взгляд. А он разглядывал ее: пышную грудь, темно-рыжие крашеные волосы, шестимесячную завивку, губы, алые без всякой помады. Всем этим он частенько пренебрегал, хотя по-своему и любил ее, особенно в таких случаях, как сегодня, когда был не уверен в себе и нуждался в ком-то, чтобы восстановить равновесие.

Он налил еще и рассказал жене то, что слышал от Шмидраднера, — об агенте, сманивающем рабочих, и об «Окружном строительстве». Фрау Хёльблинг терпеливо его выслушала.

— Мы и с этим справимся, — заметила она.

— Я тоже так думаю, — сказал подрядчик. — Если застукаю этого прохвоста из «Окружного строительства», который хочет сманить моих людей, я его укокошу. Я уже говорил Шмидраднеру.

— Не станешь же ты затевать свары с каждым приезжим, — возразила жена. — Есть и другой выход.

— А именно?

— Своссиль, например.

— А почему бы и нет, — согласился он. — Не все же ему в пивнушке околачиваться. Может же он наконец угомониться.

— Ну вот видишь. — Жена, довольная, встала. — Мне пора в Маттерсбург, в сберкассу, пока она не закрылась. — Уже уходя, она вспомнила: — И не забудь про Франца.

— Нет, нет, — заверил ее муж.

Хёльблинг и его жена уже давно договорились, что Франца надо как-то привязать к фирме. Он собирался платить Францу немного больше, чем другим, тот с лихвой это возместит, ведь он не только умелый, но и прилежный парень.

Правда, Хёльблинг хотел повременить с этим решением. Но жена советовала ему не мешкать, так как Франц достаточно намыкался за время учебы, и, стоит только кому-нибудь шепнуть словечко, он сразу станет подыскивать себе другое место.