Эндрю Хёрли - Лоуни

— В самом деле?

— Да, преподобный отец.

— Она что-нибудь вам говорила?

— Нет, преподобный отец. Она хотела найти свой зонтик.

Отец Уилфрид заглянул за дверь, где висел красный зонтик. Он снял его, вышел на улицу, оглядываясь в поисках мисс Банс, и тут же заторопился обратно к себе в дом.

На утро Пасхи было еще темно, когда мы вышли во двор в поисках камней. Нам нужны были те, что размером с кулак, по форме как можно больше похожие на яйца.

Мать и Родитель уже нашли подходящие для мистера и миссис Белдербосс и снова занялись поисками рядом с каменной стенкой. Мисс Банс и Дэвид, не понимая смысла всего этого, удовлетворились первыми попавшимися голышами. Набрав их полные руки, они вернулись в тепло кухни, где отец Бернард, проспав подъем, торопливо надевал сапоги.

— Доброе утро, Тонто, — поздоровался он, поднимая голову и являя миру всклокоченные с одной стороны волосы и заросшее щетиной лицо. — С Пасхой тебя!

— С Пасхой, преподобный отец!

Появилась Мать:

— На вашем месте, преподобный отец, я попыталась бы поискать возле стены.

— Хорошо, — согласился отец Бернард.

Он вышел из дома и принялся рыться среди булыжников. В конце концов он извлек крупный кусок сланца и поднял его, чтобы показать мне. Я пожал плечами, и отец Бернард бросил его обратно и продолжил свое занятие.

С карманами, набитыми камнями, мы направились по дорожке к лесу. То, что мы видели там вчера вечером, по-прежнему не давало мне покоя. Мисс Банс с Дэвидом тоже не слишком стремились туда возвращаться, но небо светлело с каждой минутой, и деревья стали выступать из тени. Теперь это место казалось совсем другим.

Мать вела всех через поле и дальше, за «Якорь», беря правее к Никс-Лейн, лишенной растительности полосе, прорезанной сквозь Браунслэк-Вудс так ровно, словно кто-то прошелся бритвой через холм. Ни одно дерево не вырастало никогда здесь, и мистер Белдербосс поэтому высказал идею, что в том месте земля, по-видимому, была чем-то отравлена. Разве не использовали на полях известь? Когда ее слишком много, она убивает деревья. Родитель предположил, что по какой-то странной прихоти природы ветер продувал эту часть хребта и пригибал деревья к земле, но ни одна из этих теорий не выглядела более убедительной, чем старая легенда о дьяволе, который выжег тропу через лес, покидая Лоуни в припадке ярости той ночью, когда повесили Элизабет Перси.

Мистер и миссис Белдербосс сильно отстали, и к тому моменту, когда они догнали нас на хребте, небо на востоке стало уходить ввысь — дальние Пеннинские горы, бледного лавандового цвета, освещенные рассветом, с каждой секундой выступали все явственнее.

Мать выпустила камень из руки, и он покатился вниз по склону, сама она в это время читала молитву. Родитель сделал то же самое, затем к ним присоединились все остальные, так что сразу несколько камней покатились, подпрыгивая, через папоротник, ударяясь об известняковые террасы и пугая сонных фазанов и кроншнепов.

Хэнни тянул меня за рукав, показывая на что-то.

— Что там? — шепотом спросил я.

Брат немного спустился вниз по склону холма и махнул рукой, предлагая мне следовать за ним.

— Что такое, Хэнни? — Я посмотрел на брата.

— Что он увидел? — спросила Мать.

Хэнни шел вперед, продираясь сквозь заросли папоротники. Мать позвала его, но он не отозвался.

— Оставайтесь здесь, — предложил Родитель. — Я схожу за ним.

И он пошел за Хэнни по следу, все время окликая его. Хэнни пару раз обернулся, но продолжал идти вперед, полный решимости добраться до чего-то, что он увидел с высоты хребта.

На полпути вниз Хэнни остановился. Родитель нагнал его через минуту и увидел то, что обнаружил Хэнни. Он помахал нам рукой и позвал отца Бернарда и меня.

Когда до Родителя оставалось двадцать ярдов, он поднял руку, чтобы призвать нас к тишине. Взгляд его был прикован к тому, что находилось у его ног.

— Что это? — спросил отец Бернард.

— Смотрите, — прошептал Родитель.

Беременная овца с желтыми дикими глазами в зарослях папоротника, одержимая древними гормонами, под властью которых она вытоптала копытами гнездышко в земле и улеглась там.

— С ней все в порядке, преподобный отец?

— Да, думаю, все в порядке.

Отец Бернард опустился на колени и положил руку на брюхо овцы, шикнув на нее, когда та вдруг дернулась и забилась в грязи.

— Вот оно, — мягко сказал он.

— Вы держали овец, преподобный отец? На ферме? — спросил Родитель.

— Были у нас овцы, ага.

Овца несколько раз поднимала голову, потом снова опускала на землю. В холоде раннего утра ее жаркое дыхание превращалось в пар.

— Она тяжело дышит, да? — заметил Родитель.

— Да, все хорошо, — сказал отец Бернард. — Как раз время пришло.

Он переместился так, чтобы оказаться позади овцы, где уже показалось копытце, потом другое, затем появился нос ягненка. Отец Бернард придвинулся еще ближе и положил руку на бок овцы, проводя большим пальцем по мягкой шерсти.

— Уже недолго, — сказал он.

Овца смотрела на нас испуганными глазами. Ноги ее напряглись, брюхо вспучилось. Она издала громкое блеянье, тело дернулось в последних судорогах, выдавивших ягненка в дымящей слизи наружу.

Он лежал, пропитанный выделениями своей матери и покрытый, как перьями, листьями папоротника, содрогаясь в попытках начать дышать.

Отец Бернард сорвал несколько листьев и протер ими ягненка, разрывая плодную оболочку, покрывавшую его мордочку. Ягненок открыл рот, издал крик, потом попытался встать и снова улегся, тихонько блея. Отец Бернард поднял ягненка и перетащил его так, чтобы он лежал перед глазами матери. Овца подняла голову и начала облизывать его.

Мать вместе с остальными появилась как раз в этот момент, поскольку они шли по тропинке, ведущей с холма вниз, и теперь все обступили нас.

Мисс Банс зажала нос и одновременно схватила Дэвида за руку.

Мистер Белдербосс перекрестился:

— Хвала Господу! С ней все в порядке?

Отец Бернард кивнул.

Овца поднялась и побрела от нас в заросли папоротника. После нескольких попыток ягненок последовал за ней на подгибающихся ножках, и свои первые неуверенные шаги он сделал, издавая блеянье при помощи маленького красного язычка. Овца позвала его, и ягненок подошел к ней и ткнулся в вымя.

— Отец Бернард спас малышу жизнь, — улыбнулся Родитель.

— Ничего такого героического я не делал, мистер Смит, — засмеялся отец Бернард. — Его мамочка сама бы прекрасно избавила ягненка от оболочки. Я просто не хотел видеть, как бедняга барахтается.

— Сначала эти бабочки, — заметила миссис Белдербосс, — а теперь вот это. Бог не мог бы послать нам более очевидного знака. К тому же именно Эндрю нашел ее. В обители мы увидим чудеса, Эстер.