Эндрю Хёрли - Лоуни

Погода испортилась, снова пошел дождь. В комнате помрачнело настолько, что можно было уже зажечь свечи, что отец Бернард и сделал, по очереди поднося спичку к каждой. Мать, мисс Банс и миссис Белдербосс входили и выходили с подносами дымящегося мяса и овощей, хлебом и соусами в серебряных соусниках. Отец Бернард пригласил Клемента прочитать благодарственную молитву, не замечая или умышленно игнорируя полный ужаса взгляд Матери, которым, как сложенной вчетверо запиской, она пыталась донести до него свое отношение к этой идее.

Клемент, нисколько не смущаясь, произнес:

— Господи, смиренно благодарим Тебя за пищу, что Ты дал нам вкусить, и просим Тебя даровать нам свое благословение в сей славный день. Аминь.

В полной тишине мы смотрели на него. Это была самая длинная речь в его жизни.

— Спасибо, — поблагодарил его отец Бернард.

Клемент кивнул и воткнул вилку в горку картошки.

Все наблюдали за тем, как он запихивал еду себе в рот, обливая соусом галстук. Хэнни был совершенно зачарован и едва прикоснулся к своей еде, не сводя глаз с Клемента, пока тот ел.

— Как дела на ферме? — поинтересовался отец Бернард. — Сейчас, должно быть, горячее время для вас.

Клемент вскинул глаза и снова вернулся к своей картошке:

— Не слишком хорошо, преподобный отец.

— Почему же?

— Нам придется ее продать.

— Печально это слышать, — сказал отец Бернард. — А что произошло?

Клемент снова окинул взглядом стол и ничего не сказал. Мистер Белдербосс попробовал другую тактику:

— Мы тут задавали себе вопрос, Клемент. Вашу матушку прооперировали или что-то в этом роде?

— Э…? — Клемент в растерянности оглядел всех собравшихся за столом.

— Она на днях приносила дрова, — пояснила миссис Белдербосс.

— А… точно, — усмехнулся Клемент. — Точно, ее прооперировали.

— И теперь она хорошо видит? — спросила миссис Белдербосс.

— Ага.

— Поразительно, что могут в наши дни, правда? — улыбнулась миссис Белдербосс.

— Да, — согласился Клемент, не поднимая глаз от тарелки. — Это да.

Когда с основным блюдом было покончено, Мать вынесла пасхальный кекс, который она испекла накануне. В середине она глазурью изобразила лик Иисуса, а по кругу двенадцать марципановых шариков представляли апостолов.

Мать поставила кекс в центре стола, и все, кроме мисс Банс, принялись с жаром обсуждать его, умиляясь деталям лика Иисуса, удивляясь затейливости шипов тернового венца, восхищаясь карминовым цветом, который придавал такой живой алый оттенок крови, стекающей по щеке. Хэнни схватил кусок, но Мать с улыбкой отобрала его и снова ушла на кухню, чтобы вернуться с пучком листьев, оставшихся с Пальмового воскресенья.

— Они вроде бы подходят, — сказала она.

Все взяли у нее по листу. Клемент был последним, и, оглянувшись на присутствовавших за столом, он взял один себе.

— А теперь, — сказала Мать, — давайте посмотрим.

И все положили свои листья на стол.

Лист Клемента оказался самым коротким.

— Что это значит? — спросил он.

— Это означает, — объяснила Мать, стараясь скрыть разочарование, что из всех присутствующих выиграл именно он, — что вам надлежит бросить Иуду в огонь.

— Извиняюсь? — не понял Клемент.

— Выберите один из шариков на кексе, — улыбнулся Родитель, наклоняясь к нему, — и швырните его в камин.

Клемент посмотрел сначала на кекс, потом на мечущийся за решеткой огонь.

— Да ладно! — сказал, он. — Кто-нибудь другой может это сделать.

— Но выиграли именно вы, — заметила миссис Белдербосс.

— Да, — сказал Клемент. — Но я бы не хотел.

— Это просто ради забавы, — подбодрил его отец Бернард.

— Вперед, сынок, — сказал мистер Белдербосс, взял один из марципановых шариков с торта и вручил его Клементу.

Клемент посмотрел на шарик у себя в руке, затем, держа его так, будто это была хрупкая хрустальная ваза, отодвинул стул, встал и подошел к камину. Он снова посмотрел на стол, затем раскрыл руку и послал Иуду в пламя. Все захлопали, и Клемент впервые за все время улыбнулся, хотя и несколько напряженно, и провел пальцем за воротничком.

— Что это? — раздался среди аплодисментов голос мисс Банс. Она привстала, держась за стол.

Хлопки затихли, в тишине мы прислушались к стуку дождя во дворе.

— Что там такое, дорогуша? — произнесла миссис Белдербосс.

— Шшш… — отозвалась мисс Банс.

Снаружи послышалось какое-то визжание.

Хэнни схватил меня под столом за руку. Все повернулись к окну. Но смотреть было не на что, ничего не происходило, только дождь продолжал хлестать по земле.

— Совы, — высказал предположение мистер Белдербосс и взял кусок торта. — Я съем совсем маленький кусочек.

— Нет-нет, не то, — возразила мисс Банс.

— Это были совы, — настаивал на своем мистер Белдербосс. — Амбарные совы, если я вообще что-нибудь понимаю.

Непонятный звук, похожий на чей-то предсмертный вопль, послышался снова, и на этот раз еще ближе.

— Пожалуй, вы правы, Рег, — сказал Родитель, — очень похоже на амбарную сову.

Все, кроме Клемента, поднялись и столпились около окна, и в этот момент мы услышали собачий лай.

В поле за пределами двора, волоча что-то в зубах, пятилась маленькая белая собачка.

— Уж не собака ли это вашего приятеля, преподобный отец? — спросила миссис Белдербосс.

— О каком приятеле идет речь? — удивился отец Бернард.

— О вашем дружке, который помог починить фургон, — пояснила миссис Белдербосс.

— Я бы не назвал его дружком, миссис Белдербосс, — сухо отозвался отец Бернард.

— Силы небесные, что она делает? — воскликнула Мать.

— Она поймала птицу, преподобный отец? — спросила миссис Белдербосс.

— Она определенно впилась во что-то зубами, — отозвался отец Бернард.

— Я же говорил вам. Поймала амбарную сову, — усмехнулся мистер Белдербосс. — Они визжат, как черти, когда рядом есть собака.

— Не говори глупостей, Рег, — отмахнулась миссис Белдербосс. — Как, скажи на милость, собака может поймать сову?

— Это была не сова, — возмущенно сказала мисс Банс. — Это было что-то намного большее по размеру, чем сова.

— Так что же это было? — снова спросила Мать.

На отдаленном расстоянии послышался свист. Собака подняла голову и мгновение спустя уже неслась сквозь траву, оставив то, что она только что держала в зубах, умирать посреди поля.

Монро рвался наружу. Пес вскочил и начал царапать дверь когтями.

— Эй, эй! — Отец Бернард подошел к Монро и попытался заставить его улечься.

— Что с ним такое? — спросила миссис Белдербосс.

Отец Бернард изо всех сил удерживал Монро за ошейник.

— Снаружи собака, — объяснил он, — а Монро не ладит с другими собаками.

— Ой, заставьте его прекратить так ужасно шуметь, преподобный отец, — попросила миссис Белдербосс.