Владимир Козлов - Политика

Про пятьсот баксов Андрон не соврал. Это как минимум, а обычно всегда больше. Заплатил кому надо, чтоб на стоянке спокойно стоять, за бензин, масло там, а остальное – твое. Ну, машина, конечно, добивается, но еще пару лет поездит, а там видно будет. Может, к тому времени на новую накоплю. Мне-то особо деньги не на что тратить. Ну, пожрать, одеться. Телевизор вот купил, видик. Фильмы всякие смотрю – в основном боевики российские вроде «Брата-2». Вот настоящее кино, не то, что американское говно всякое.

Не знаю, куда мы катимся. Москва превратилась хуй знает во что. Одни, бля, бичи, проститутки и наркоманы кругом. Ночью езжу – проститутки рядами стоят на Садовом. А те, кто не стоят, все равно бляди.

Раз сели пацан с бабой. Солидного вида такие, модные. Не торговались: сколько сказал, за столько и поехали.

Только доехали до Садового – жопа моя чувствует: что-то не то. Посмотрел в зеркало, а она наклонилась и у него отсасывает. Хотел их выкинуть из машины на хер, потом подумал – ладно, пускай. Сиденье только потом вытирать пришлось.

Ненавижу этих современных баб. Которая – так готова с тебе прямо в машине дать, чтоб только отвез бесплатно. Но не на того напала. Денег нет – вали отсюда. А бывает еще хуже – улыбается, хуе-мое, в кошельке три рубля, а глазки строит. Думает, что я познакомиться там хочу, стрелку забить. Нет, таких я вообще на дух не перевариваю. Если так смотрит, то денег нет. Значит – до свиданья.

Познакомился раз с одной. Вроде, нормальная: двадцать семь лет, бухгалтер, не замужем. Сказала, что и не была. Я ее из Владыкино на Юго-Запад вез. Разговорились. Вроде – неплохая баба. Ну, забил стрелку. Она сначала мялась: ну, не знаю, не знаю. Потом, вроде как, ладно.

Встретились – ну а дальше что? Я баб давно никуда не приглашал. Ну, прогулялись по бульвару. Она мне все жаловалась: работы много, шеф поганый. Я слушал, слушал, а самому и рассказать нечего. Про свою работу, что ли? А что про нее рассказывать? что вожу всяких уродов всю ночь до утра?

Как раз подошли к какому-то бару. Я сказал: давай зайдем.

Зашли. Бар такой современный, под заграницу. Малышня вся эта модная – и все бухие или под кайфом. Встали у стойки. Народу – не протолкнуться. Я спросил: может, пойдем отсюда? А она: нет, мне здесь нравится.

Взял ей кофе – она сказала, алкогольного ничего не пьет, – а себе пива. Из-за музыки ничего не слышно, да и разговаривать не о чем было. Посидели, допили и вышли.

Проводил ее – и все. Потом звонил – то дома нет, то встретиться не может, занята. А потом прямо сказала: не звони сюда больше. Что, сразу нельзя было? Зачем было тянуть кота за хвост?

Ненавижу всю эту мразь. Наркоманов, проституток, блядей, бичей, алкашей. Кажется, взял бы автомат и поливал всех, пока не подохнут. И притягивает же их эта Москва. Все сюда лезут, как шакалы на падаль. А кто виноват? Мэр, конечно. Допустили весь этот бардак, а теперь, сколько не вводи регистраций-перерегистраций, ничего не сделаешь. Да им и насрать на самом деле. В мэрии – одни козлы: только и смотрят, чтоб побольше денег спиздить.

Я понял, что убью его. Просто убью – и все. Остопиздело. Даже если не один он виноват. Но мне-то какая разница? Купил пушку – хороший «вальтер», – глушак справил. Все, как надо.

Ее я в первый раз ночью на Кольце заметил, недалеко от Сухаревской. Стояла с другими проститутками, совсем еще малая: лет шестнадцать, не больше, а намазалась сильнее, чем все остальные. Они что-то там выясняли между собой, ругались. Я ехал медленно. Одна заметила меня, хотела подойти, но я рукой махнул – отвали. Потом эта, малая, психанула и побежала прочь ото всей толпы. За ней – сутенер, догнал, схватил за волосы, пиздить начал, а я мимо ехал и смотрел. И мне ее даже жалко стало, дуру. Подумал, что, может, надо выйти и насовать этому черножопому прутом по башке.

Меня потом всю ночь ломало, что не вышел. А на следующую ночь специально к ним подъехал, типа бабу хочу снять, и она там тоже была, но сама к машине не подошла. Другие подошли, а я пальцем на нее показал. Сколько? Сто. Я сказал: ладно. Села на переднее сиденье. Тронулись.

Куда поедем?

Никуда. Покатаемся.

Ты что, прямо в машине хочешь?

Нет, я вообще ничего не хочу.

Ты что, серьезно?

Серьезно.

Слушай, ты, может быть, ненормальный? Вези меня назад.

Не бойся, я-то как раз нормальный.

Достал из кармана сотку, отдал ей.

Считай, что все уже было. Говорю тебе, я – нормальный, а вот ты? Зачем тебе все это надо?

Ты что, мне здесь морали читать будешь? Думаешь, если деньги дал, то все уже?

Не психуй. Я тебе ничего доказывать не собираюсь. Сама должна понимать. Тебе сколько лет?

Шестнадцать.

Москвичка?

Нет. Из Курска.

Ну и на хера тебе все это? Это ведь опасно. Отвезут куда-нибудь – и все. Знаешь, сколько таких, как ты, убивают?

Ты меня не учи. Если хочешь, давай тебе сделаю…

Не надо.

Ну, как хочешь…

Отвез ее назад, а сам поехал таксовать дальше.

После обеда мэр должен был выступать на празднике – по радио сказали, у меня в машине все время радио, как без него? Пришел домой в пять утра, спал до десяти, потом до обеда смотрел телевизор. Оделся, сунул пушку с глушаком под куртку и вышел.

Поставил машину во дворах – я все заранее там разведал – и пошел к толпе.

Он еще что-то говорил, потом сказал «спасибо», выслушал аплодисменты, поулыбался и попер через толпу к машине со своей охраной. А я – навстречу ему, рука в кармане. Тут один охранник что-то почувствовал, заслонил его и другим на меня кивает – типа, разберитесь, кто такой. Ну, я всех растолкал – и бегом во дворы.

Не догнали. Я в машину – и ходу.

Не получилось – и ладно. Может, и хорошо. Только пустота какая-то, блядь, внутри появилась.

Домой не поехал. Катался по городу, таксовал до самой ночи. Потом подъехал к Сухаревской. Она там стояла со всеми. Помахал – подбежала.

Ну, что? Хочешь бросить все это и уехать?

Да ты что? Как уехать? Что ты такое говоришь? Это – моя работа.

Это – работа?

Тут сутенер этот ее подошел черножопый.

Ну, что, какая проблема? Или плати деньги, бери баба или давай отсюда.

Я достал пистолет и всадил в него всю обойму. Он – с копыт. Проститутки запищали на всю улицу. Я схватил ее, посадил на переднее сиденье, сам – за руль и рванул.

А она так спокойно на меня посмотрела и сказала: не бойся, номер они вряд ли запомнили, мы на номера никогда не обращаем внимания.

Отвез ее к родителям в Курск. Они сначала орали на нее, потом простили. Люди простые, рабочие. Налили мне стакан самогонки – я выпил. Написал на листке бумаги свой адрес и телефон – и назад, в Москву.