Александр Семёнов - Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

– Да забей. Мало ли что когда-то было.

– Сейчас вижу: ничего особенного. Невинные шалости, по сравнению с тем, чем многие другие у нас занимались. Но она за мной ходила, на дискотеках приглашала танцевать, всё время хотела потрогать… И мне стало интересно, что бывает дальше. Чистое любопытство. А Света, кстати, очень строгих нравов. Я с ней на такие темы даже не говорила никогда. О девушках и о парнях… Ну, там-то и говорить особо не о чем.

– Почему?

– Один когда-то на первом курсе, опять любопытство с моей стороны. Другой надоел как раз перед той Ладогой, когда увидела тебя. Я бы его и так бросила, всё равно. А третий… его завела с практической целью, меньше думать кое о ком. И он хороший был, такой добрый, спокойный, я уже потихоньку привыкала. Когда была с ним, о ком-то почти не вспоминала… Пока мы не встретились на квартирнике Ленки Максимовой. Помнишь, в октябре?

– Конечно. Отличный был концерт.

– И здорово, что я туда пошла одна. Как чувствовала. Увидела… и поняла, что всё это фигня и самообман, чем я занимаюсь. И рассталась на следующий день. Жалко было, конечно, очень огорчился, но что поделать… И знаешь, что ещё?

– Что?

– Только не смейся, ладно? Я долго переживала, что не вышла размером. – Оля приподнялась на руках. – Видишь? Хочу верить, что первый, но скорее всё-таки нулевой…

– Немного вижу. Немного, потому что темно, а не то, что ты надумала.

– Отмазался, да? Самый хитрый? – сказала Оля, передвигаясь так, чтобы её смуглая грудь с нежными, чуть затвердевшими сосками коснулась его лица.

– Классная, прямо античная, – продолжал он. – Мечта Фидия и Аполлона. И знаешь… Твоя подруга из спортивной школы была куда умнее меня.

– Я думала, вдруг тебе нравится что-то более монументальное? Немного успокоилась, когда увидела Алёну на пляже и в бане. У неё, по-моему, столько же…

Последние слова Оля прошептала, лёжа на спине и выгибаясь навстречу его губам, скользившим от груди всё ниже. Когда он добрался до выступающих подвздошных косточек и потянул вниз резинку шерстяных брюк, она застонала, прикусила угол спального мешка, но тут же отпустила и вскрикнула не сдерживаясь. Всё равно никого нет вблизи, да и ветер… Спустя какое-то время оба выскочили наружу, сбежали к Ладоге вновь окунуться и задержались на берегу, глядя на чернильные волны, с шумом налетающие на песок.

– Прав был Робинзон, – сказала Оля, подняв руки, пока Андрей оборачивал её полотенцем. – Это ещё начало, завтра будет круче. Кажется, я хочу спать…

Когда они одновременно проснулись, было совсем темно. Чудовищный ветер гудел в вершинах сосен, трепал тент палатки. С берега доносился глухой, могучий рёв.

Оля вынула из-под спальника голую руку, включила мобильный телефон, взглянула на загоревшийся зелёным дисплей.

– Половина пятого, однако. Время… как звёзды сердца зажигать, – пропела она и потянулась. – Счастье сверяем по звёздному времени…

– Земная судьба – родных провожать и встречать, – продолжили они на два голоса и рассмеялись.

– Слушай, откуда ты знаешь такие песни? – спросил Андрей. – Я-то ладно, я всё знаю. Но вот ты?

– От мамы, у неё абсолютный слух и память. Знает наизусть все песни трио «Меридиан» и очень много других. Мы пели вдвоём, когда я была маленькая. От друзей хулиганщина, от мамы всё остальное.

– Хорошо вам было… А дует-то как, Оль! – сказал Андрей, подняв руку под купол небольшой палатки. Даже здесь чувствую.

– Ага. Но у нас тепло… Слушай, давай весь день не вылезать наружу?

– Так ведь надо ехать домой.

– Блин, точно. Я и забыла. Ну, давай как можно дольше не вылезать. Кофе сварим прямо здесь, в предбаннике. У меня плиточка есть.

– Газовая?

– Да, купила в Милане. Понравилась, такая беленькая, аккуратная, две конфорки. Самое время обновить.

– Газовая плиточка, – серьёзно сказал Андрей. – А я однажды куплю бензопилу, потом на машине сюда приедем… И обленимся, в конце концов.

– Ну, мы-то уж с тобой не обленимся, – отозвалась Оля и потянулась к его губам. – Правда?

– Абсолютная, – согласился Андрей.

В следующий раз Оля проснулась одна. Сквозь стены палатки проникал утренний свет – неяркий, размытый… Значит, небо в облаках. Шторм, кажется, затих… Но, прислушавшись, она поняла, что он звучит даже сильнее прежнего, только очень ровно, не распадаясь на звуки отдельных волн. И к гулу ветра добавился треск ломающихся в вышине сосновых веток.

Оля отбросила спальный мешок и села. Вроде, всё замечательно… но что-то не так. Она почти мгновенно сообразила, что было не так. Кто тянул тебя за язык? Дурёха дикая, лесная. Обрадовалась. Зачем было рассказывать о бывших, да ещё о Динке из лагеря, перед которой долго чувствовала вину: поддалась любопытству, а у Дины-то всё было всерьёз… Если уж понесло, говорила бы хоть о цветах. А теперь что Андрей подумает?

Андрей спал. Оля склонилась над ним, поцеловала.

Может, и ничего плохого не подумает. Хорошо бы…

Она полностью разделась, выскользнула наружу, закрыла входной клапан и лишь теперь вспомнила, что хотела весь день не выходить. Но коль уж вылезла, надо захватить полотенце и спуститься к Ладоге.

Острая прохлада ветра приятно обжигала кожу, не вызывая озноба. Оля шагнула на пляж и поняла, отчего штормовой гул звучал в палатке так слитно. Тёмно-серые, лохматые, пятнистые волны шли к берегу под углом, не обрушиваясь на него сразу всей громадой. Каждый гребень, постепенно разбиваясь, проходил вдоль бухты, от мыса до мыса, за ним – другой, третий… Сколько их шло одновременно – не сосчитать. А какая сила! Брызги летят на десятки метров, долетают до неё.

Ладога была, словно огромный чёрный и седой зверь в клетке: издали смотри, а подходить бойся и руку сквозь прутья не тяни. Но Оля подошла и протянула руку. Вода была теплее, чем в иной жаркий июльский день.

Оля шагнула вперёд, держась пальцами за уползающий песок и глядя в лицо летящей навстречу волне. Чтобы волна не захлестнула с головой, надо было подпрыгнуть. Волна сорвала её с ног, но Оля ловко развернулась в гребне и упала на руки. Это было не страшно.

Теперь она заходила в воду, поворачиваясь к волнам боком и упираясь. Вскоре она смогла оторвать ноги от дна и поплыть. Снизу валы казались почти океанскими, высотой чуть ли не до третьего этажа. Оля понимала, что на самом деле они от силы метра полтора, но всё равно было жутковато и весело, да ещё этот ветер, низкие облака… «Ура!» – мысленно воскликнула она, сумев подняться вместе с волной и, на миг расслабившись, обтечь её своим телом. Эти волны можно покорять! Оля повторяла движение вновь и вновь, с каждым разом всё увереннее. Она легко держалась на воде и, увлекаясь, не замечала, что скользит вниз по склонам очень быстро и стремительно удаляется от берега…