Андрей Блатник - Ты ведь понимаешь?

Сборник миниатюр «Ты ведь понимаешь?» создан рукой мастера, тонкого психолога, виртуозно владеющего разными стилевыми приемами в рамках целостной авторской манеры. Повествование может, в частности, разбиваться на отдельные слова внутри фразы или, наоборот, превращаться в «поток высказывания», когда миниатюра становится одним длинным предложением. Из этого создаются зарисовки психологического состояния современного человека, очертания его судьбы.

Определенным вызовом для нас стало исполнение давнего желания автора иллюстрировать свою книгу — до сих пор такая попытка никем не предпринималась. Миниатюры сборника продолжат серию «Словенский Глагол», в дизайнерском оформлении которого используются изображения, прошедшие, так сказать, проверку временем и вобравшие в себя художественный потенциал народной культуры Словении. В процессе работы над этой книгой появилась идея обратиться к иллюстративному наследию, хранящемуся в библиотеках Словении, собрать из разрозненных источников (афиши, плакаты, детские журналы и т. п.) отдельные сюжеты и постараться создать целостный цикл, который, с одной стороны, погружает в сложный мир миниатюр Андрея Блатника, а с другой — расставляет иные акценты, подчеркивая надвременной характер описываемых событий и заставляя читателя по-иному взглянуть на переживания героев.

Таким образом, рисунки, по большей части неизвестных нам, словенских художников конца XIX — первой трети XX века придают циклу миниатюр «Ты ведь понимаешь?» новое — русское — дыхание. То самое, о котором речь шла и в предуведомлении к первой книге нашей серии — сборнику «Против часовой стрелки. Словенская новелла. Избранное»: именно произведения Андрея Блатника парадоксальным образом заставляют русского читателя вспомнить собственную традицию, весьма часто они поразительно напоминают детские страшилки и «стишки-садюшки» («В черной-черной комнате…» или «Недолго мучилась одна старушка…»). Но если в той книге мы призывали помнить о различиях в наших культурах, ибо в словенской новелле, как явлении, во главу угла вынесены иные эмоции, нежели саркастическая насмешка: одиночество, безысходность, верность мечте, хотя не обходится и без горькой (само)иронии, — то теперь этому же служат иллюстрации, помогающие отстраниться от свойственной словенской литературе подчеркнутой серьезности и дистанцироваться от «болезней» современного европейского (глобализированного) общества, но при этом приближающие к российскому мировосприятию, для которого традиционно излюбленным остается «смех сквозь слезы».

Главный переводчик книги (в полном смысле — соавтор писателя!) — Юлия Созина. Она же — автор идеи, равно как и автор ее художественного решения. В книгу вошли также тексты, принадлежащие участникам конкурса переводов, который состоялся в Москве в рамках Российско-словенского семинара переводчиков (Библиотека иностранной литературы, 16–19 апреля 2012 г.).

Андрей Блатник (р. 1963) — писатель, переводчик, редактор, преподаватель Люблянского университета. Автор трех романов и целого ряда сборников рассказов. Лауреат литературной премии «Золотая птица» (1984), Премии Отона Жупанчича (1991; за выдающиеся заслуги в сфере культуры от города Любляна) и национальной Премии фонда Франце Прешерна (2002; за достижения в области искусства). Его произведения переведены на 36 языков мира; некоторые миниатюры вошли в антологию «Best European Fiction» (Нью-Йорк, 2010), отдельные рассказы публиковались на русском языке (в том числе и в первой книге серии «Словенский Глагол»). С 2007 г. — председатель жюри центрально-европейской литературной премии «Виленица».

«Все меняется. Боль проходит. Шероховатости стираются. Все устраивается. Не слушай, когда шепчут тебе вслед:

„Одна“. Ты не одна. Я здесь.

Не беспокойся. Будет. Потихоньку. Я здесь. Чувствую. Мечтаю. Дышу. Иду».

«Думаю, что война закончилась. Думаю, что мы начнем сначала. Думаю, что я никому ничего не сделал. Думаю, что я могу уходить отсюда. Думаю, что я все еще ребенок. Думаю, что мои руки больше не обагрены кровью. Думаю, что я выжил».

— Ты веришь в наше общее будущее?

— Сначала я хотел бы поверить, что эта ночь действительно была.

Иногда занавес даже не раскрывается, размышлял он за мгновение до выхода на сцену. А иногда раскрывается, а за ним — ни одной, тогда вообще до микрофона дело не дойдет. А иногда они начинают освистывать тебя прежде, чем ты откроешь рот — тогда все получилось, ты уже всего достиг, не надо демонстрировать то, что не умеешь, ты разведешь руками и уйдешь. Но иногда их, тех, что по ту сторону, не счесть, и они аплодируют, будто дождаться не могут, когда ты начнешь лажать, вот тогда дело плохо — тогда ты должен обнять гитару и запеть, так, как не умеешь; тогда не удастся отступить, сказав: «Я так и думал», — себе и миру. А может, как раз сегодня ни одна не пришла?

Я ничегошеньки не помню. Вечером мы с одноклассницами куда-то пошли, и еще куда-то, а потом еще куда-то, я не помню, а потом пришли эти ребята… Да, мы немного посмеялись, так, ничего особенного. Купили выпить, но я не помню, что пила. Помню, что потом мы вдвоем что-то обсуждали в том закутке у туалета. Помню, как помахали всем на прощание, он — своим, я — своим. Помню, что у него был мотоцикл, что он застегнул на мне шлем. Свой. Он был мне велик, но пах восхитительно. Другие пахли мальчишками, а этот запах был совсем иным — мужским.

Одноклассницы меня спрашивали: ты была пьяная? Он был нежен? А мама его видела? Он дал тебе свой телефон? Не помню. Ничего не помню, кроме того запаха.