Юрий Луговской - Черное солнце

Он вышел из зоны паспортного контроля быстрее, чем ожидал. В Шереметьеве почему-то российские граждане, вернувшиеся домой, особого интереса для пограничников не представляли, они отнеслись к прибытию соотечественников на редкость демократично. А может быть, просто не хотели долго возиться ночью.

Александр стоял у стойки бара и пил кофе. Чашка задрожала у него в руках. Он осторожно поставил ее на блюдечко и смотрел перед собой. Сергей Кудрявцев, Олигарх, его хозяин, жал руку Игорю, своему помощнику, и что-то быстро говорил ему. Игорь кивал. Что-то сказал шефу, тот отрицательно помотал рукой, развернулся и пошел в зал прилета.

Он не видел меня, ну и хорошо, подумал Саша. Еще не хватало объяснять ему сейчас всю ситуацию. Да он и не стал бы этого делать. И вдруг он понял: да ему совершенно наплевать. Олигарх, «Кошки», все это было так давно. Саша не собирался возвращаться к этой жизни. Он достойно простился с ней в Италии и теперь начинает новый круг. Олигарх уезжает? Ну и на здоровье. Это теперь не его дело. Счастливого пути, дорогой шеф. А вот и Пашка. Ура!

Дима и Гульсум сидели на скамейке в парке и смотрели на пруд. Дима обнял девушку, и она положила голову ему на плечо.

— Ты, наверное, долго мучилась — говорить мне или нет, да? — спросил он.

Гульсум кивнула.

— А теперь — как гора с плеч? — Она опять качнула головой на его плече. — Да, но что же делать? — он тяжело вздохнул. — Времени-то совсем мало.

Гульсум подняла голову и посмотрела на него.

— Наверное, надо предупредить. Возможно, теракта и не будет, но это 50 на 50.

— Кого предупреждать? ФСБ?

Гульсум смотрела Диме в глаза. Теперь, когда камень свалился с ее сердца, она полностью доверяла Диме и готова была делать все, о чем бы он ее ни попросил. Она пожала плечами.

— Нельзя, — уверенно сказал Дима. — Бесполезно. Устроят панику, а в результате ничего не сделают. И нас к тому же арестуют.

— Я могу одна…

— Об этом вообще забудь. Одна она может… — Он задумался. — Нет, ФСБ нельзя. Если только через знакомых.

— Если теракт будет, я знаю, кто будет его осуществлять, — сказала Гульсум. — Дима с интересом смотрел на нее. — Я знаю эту девушку. Она была со мной в лагере. Это Лена, снайпер. Она приехала вместе со мной как моя дублерша.

— И что из этого? Что ты хочешь этим сказать?

— Я возьму ее на себя, я все сделаю чисто. Меня этому учили. И правда, все так просто, как же я сразу не догадалась.

— Что ты имеешь в виду? — Дима напряженно пытался понять, к чему клонит Гульсум.

Надо сделать так, чтобы он не волновался. Максимально все преподнести безопасно для него.

— Я укажу на нее. Не волнуйся, это я смогу, с этим справлюсь. Все, решено. Так я и сделаю.

— А если…

— А если этот вариант срывается, то нам не остается ничего другого, как предупредить ФСБ. Как запасной вариант, но он не понадобится, я уверена.

Дима что-то обдумывал.

— Ты так считаешь? Ох, все это очень опасно, Гульсум.

— Не более опасно, чем ждать взрыва или заявлять в ФСБ.

— Может быть, ты и права. Только дай мне слово — если первый вариант не проходит, ты сообщаешь мне обо всем, и я тут же иду в ФСБ. Хорошо?

— Конечно. — Гульсум опять положила голову Диме на плечо.

Представляю, как меня там встретят с такой информацией после чеченского плена, подумал Дима.

— Лена? Ты? — Гульсум набрала номер Лены, дождавшись, когда Дима пустил душ.

— Я… — на том конце трубки удивленный голос. — А кто это?

— Гульсум.

— Привет, Гульсум, вот кого не ожидала услышать. Что-то случилось? Нужна помощь?

— Да нет, я хотела только узнать, ты завтра будешь в «Лужниках»?

— Гульсум, ты что, мы же говорим по мобильной связи.

— Да, прости. Это я так, хотела узнать про рок-фестиваль. Я теперь рок-музыкой увлекаюсь.

— Ты лучше классикой увлекайся. Зачем тебе рок-музыка? Тебе же сказал педагог по вокалу, что рок не для тебя. Вот и не лезь, ясно?

— Ладно, ясно, извини, что беспокою.

— Ну что ты, пожалуйста, всегда рада. Как вообще дела?

— Все о’кей.

— Рада за тебя. Ну, пока. По этому телефону больше не звони, с завтрашнего дня у меня новый.

— Какой?

— Не знаю пока. Надо будет — сама позвоню. Пока.

— Пока.

Дима вышел как раз, когда они закончили разговор. Он посмотрел на трубку, но спрашивать ни о чем не стал. Он полностью доверял Гульсум.

— Ты нашла свою Лену? — только спросил он.

— Да, нашла, все в порядке. Не волнуйся ни о чем.

— Ну, как я могу не волноваться? Как? — Он подошел к Гульсум сзади и обнял ее.

— Вот так, не волноваться, и все. Это мое дело. И я доведу его до конца.

— Я боюсь за тебя, и вообще — боюсь, честно говоря, первый раз так боюсь.

— Если не проходит первый вариант, а он пройдет точно после того, как я нашла Лену, но все же если он вдруг не пройдет, мы предупреждаем охрану, ФСБ, и тогда всех эвакуируют. Взрыв спланирован на разгар фестиваля, когда начнут выступать самые известные группы. Это я знаю точно. Значит, в запасе, как минимум, два часа. Не волнуйся. — Гульсум ответила на Димин поцелуй.

Дима удивился тому, что даже в такие минуты он страстно хотел Гульсум, что страх только увеличивал его возбуждение. Он подхватил ее на руки, зарычал и стал раздевать ее. Она смеялась и так же быстро раздевала его.

Они занимались любовью часа полтора. Потом Гульсум положила голову ему на грудь, и так, расслабленные и счастливые, они лежали, глядя в потолок. Они почти не спали ночью и теперь, утомленные сексом, занятия которым они прекращали только для того, чтобы поесть или принять душ, быстро уснули.

Гульсум проснулась. Посмотрела на настенные часы — пора вставать. Она в отличие от Димы совсем не чувствовала никакого волнения — она не сомневалась, что все сделает правильно. Она найдет Лену. Гульсум прекрасно знала, в каком месте будет находиться девушка — все уроки по подготовке террористических актов она усвоила «на отлично». Сделает так, что та сама укажет ей на взрывное устройство, потому что Лена умирать не собирается. Это Гульсум знала точно. Борис? С ним ей тоже предстоит разобраться. Но она ведь к этому готова, значит, никто не застанет ее врасплох.

А теперь пора пить кофе и собираться на рок-фестиваль.

Павел увидел Гульсум и сразу понял: она. Это она встретилась ему босиком во дворе Олигарха на Ленинградском проспекте. Та же фигура, то же лицо, но главное — те же глаза, их подделать невозможно, тот же взгляд. Но ему так и не удалось устроить очную ставку, то брата надо было встречать, теперь вот опять не до этого. Ладно, после концерта, сегодня важный день — выступает Сашка со своей группой. Это первый его крупный дебют, дебют на огромной сцене «Лужников», перед огромной аудиторией. Засветка, начало карьеры. Ладно, чеченка никуда не денется. Надо только поаккуратнее поговорить с Димой. Сначала — с ним, потом — с ней. Или сразу с ней? Об этом он еще подумает.