Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

Юлька ответила «Угу» и продолжала выпученным глазом смотреть в маленькое зеркальце, накладывая тушь на ресницы.

— Смотри, чтоб не выпал, — посоветовал ей Архип, видя, как она мучается; подтянул трусы, почесал справа под спиной и пошлепал в ванную.

Теплая вода набирается в августе долго. Зачем-то каждое лето они (эти какие-то «Они») отключают горячую воду (и холодную тоже частенько отключают, как раз по субботам, дабы люди в выходные дни не могли сполоснуться; или в самую жару!), чтобы произвести какие-то мифические профилактические работы (черт знает, где и на каких трубах). А когда включают воду, то она бежит слабым напором и ржавою тонкою струйкой (зато зимой шпарит кипяток, срывая резьбу на кранах и гудя по всему стояку, а то и подъезду!) (Слова в скобках говорят о том, как это сильно раздражало Архипа). И чтобы нейтрализовать ржавый цвет, наполнить ванную комнату приятным ароматом, а телу предложить капельку блаженства, Архип заливает в ванну алую жидкость — пену для ванны — из пластикового флакона, который Юлька получила по почте, выписав из какого-то модного журнала. Пахнет приятно. На флаконе написано, что это новый аромат: «Зимняя сенсация. Клюква в снегу. Насладитесь согревающим пряным ароматом зимних ягод!»

— Идиотизм, — пробурчал Архип, и удивился (не без удовольствия), так как всё это было написано по-английски, а он умудрился непроизвольно понять написанное, как будто он читает русскую надпись. Как пишется по-английски «клюква» он никогда не знал, но точно понял, что речь идет о какой-то ягоде. А на картинке была нарисована клюква под снегом. Стало ясно, что за ягода. Да и пахло не иначе, как клюквой. Так, ненавязчиво из буквенных символов, рисованных образов и резкого запаха, прояснился сам собою текст в неразбуженных доселе мозгах, да ещё ранним утром, 9 августа, в туалете, на третьем этаже. Удивительно, ей богу! Архип даже улыбнулся умному себе, но тут же добавил: — Дважды идиотизм! — потому что заметил, что флакон этот «made in Russia». — «Как незаметно иностранный язык растворился в наших головах, зацепился, закрепился, прилип и стал даже понятен в письменном виде. И наши для нас же теперь пишут по-английски! Бред! Плесну-ка я ещё этой гадости в ванну и согреюсь пряным ароматом мороженой клюквы!»

Красная, липкая струя потекла в воду, моментально пенясь («Пенясь, а не пенис!»).

Пока он валялся в ванне и читал по сложившейся веками традиции журнал «Наука и жизнь», пополняя «файлы своего мозга» новой информацией, Юлька несколько раз забегала: то ей надо было причесаться, то пописать, то «Как я выгляжу?», потом, что-то забыла, и снова по кругу. Читать становилось невозможно, «файлы зависали», пена исчезала, остывала вода. В конце концов, это ему изрядно надоело, и Архип выдернул пробку. Пока медленно уходила вода, он успел занырнуть, намылить и сполоснуть коротко стриженую голову, а потом резко встал, протерся полотенцем, обмотался им же и пошел обратно на кровать, попытаться ещё раз заснуть. Не тут-то было. Стоило только расслабиться….

— Ты проводишь меня? — спросила Юлька.

— Конечно, — ответил Архип, мысленно чертыхаясь. — До двери.

Опять холодные тапочки, старый халат (куда-то пояс подевался, приходиться руками держать полы, чтобы не распахивался, а то, знаете ли, ни месяц май), а куда денешься?

— Я страшно волнуюсь, — доносилось из коридора.

— Почему? — Архип медленно брел по большой комнате.

— Не знаю, почему. Волнуюсь и всё. Вдруг не сдам.

— Не волнуйся — сдашь. Что ты, тест не напишешь, что ли?

— Всё в голове поперепуталось. Ничего не помню.

Юлька в коридоре уже натягивала туфельки.

Архип встал рядом, подпер плечом косяк коридорной двери, ежась от холода, держа руками половинки халата, как футболист, стоящий в стенке.

— Что там, ё-моё, сегодня за погода? — спросил он у Юльки, сам понимая, что погода дрянь, если верить тому, что видишь в запотевшем окне.

— Дождь, — ответила Юлька. — Всё забыла напрочь.

— Завязывай, Зая. Тест же? Ну и пиши, что знаешь. Иди от обратного — чего быть явно не может, вычеркивай. В других вопросах могут быть подсказки — прочитай и их внимательно. Вначале всё прочитай и то, что на сто процентов знаешь, отвечай. А потом за остальные берись. Сдашь! Ибо, куда ты денешься?! Ключи взяла?

— Тебе хорошо говорить. Взяла. А я вообще ничего не помню.

— Мне хорошо здесь стоять в коридоре и лапки отмораживать, пока ты уйдешь.

— Всё, всё, извини, — я пошла. Посмотри, Одиннадцатого там нету.

Так и знал! Обычная история. Окно, которое выходит на Ангару, выходит и на конечную остановку автобуса одиннадцатого маршрута. Чтобы куда-то успеть, достаточно подойти к окну и если на кольце стоит автобус, то, пожалуй, есть шанс выскочить из дома и успеть на нем уехать. Архип пошел в комнату. Автобус стоял на кольце.

— Стоит! — крикнул Архип и поспешил в коридор пожелать Юльке «Ни пуха». (Он тоже немножко волновался за неё, хоть и бухтел на то, что пришлось вставать, но увидев автобус, как-то про холод сразу забыл. Надо поддержать Зайца — последний экзамен,… да и день сегодня… не самый лучший.)

— Я побежала! — Юлька уже открывала замки.

— Ни пуха! — Архип быстро поцеловал её в щеку. — Не переживай, все будет Ок.

— Спасибо. К черту! — Юлька улыбнулась и выскочила за дверь. Каблучки цокали по каменным лестницам подъезда.

Архип вернулся в дальнюю комнату к окну. Автобус ещё стоял. Через минуту мимо окна по мокрому асфальту быстро прошла Юлька, поглядывая в сторону автобуса. Еще через три минуты автобус завелся и медленно пополз в гору. Судя по всему, она успела. Да, точно успела. Архип облегченно выдохнул, посмотрел, как уже начала желтеть «его» береза (раненько нынче), глянул на мокрый Бульвар и холодные воды реки, прошептал «Здравствуй осень», и пошел в спальню (все-таки холодно). Завалившись на кровать, укутавшись в одеяло, согревшись кое-как, он явственно осознал, что уже не уснет, и тогда стал пультом мучить телевизор. Телевизор отвечал ему тем же, измучив Архипа всякой дрянью, которую никто не смотрит. Тогда он вырубил нахер этот ящик, уставился в потолок и стал вспоминать.

У каждого человека есть «проклятый» день! Это, как анти День рождения, или как анти Новый год, или как анти Восьмое марта, но такой день есть. Не каждый знает, что ежегодно, в один и тот же день с ним случаются самые неприятные, самые мерзкие события, которые случаются именно в этот день и никогда больше, и дату эту непосвященный человек пропускает, не поняв её сути и предназначения. Архип точно знал, что у него такой день — Девятое августа. Поначалу он грешил на весь месяц, потом на определенную неделю, потом высчитал точный день, и даже вспомнил, с какого это момента началось. И Нагасаки здесь вовсе не причем. Здесь и без Нагасаки его каждый год так трясло и ломало, судьба подбрасывала такие заподлянки, что он и не удивиться, если этот день будет выгравирован на его могильном камне, как последняя дата жизни. В этот день теперь он старается никуда не вылазить, сидеть дома, и прожигать эту чёртову дату, чем быстрее, тем лучше, желательно во сне. Но кто ж ему даст в такой день поспать? Вот Вам пример с Юлькой, плюс — холод собачий.