Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

— Мужик! Колеса забыл! — хохот и свист.

Еще более грустно стало мужику, но ничего не поделаешь — судьба!

В какой-то период детей манят птицы. Там, высоко в небе стрелами проносятся стрижи, плывут на изогнутых крыльях с резкими криками чайки, кувыркаются домашние голуби, бездомные голуби носятся стаями, давят воздух черными перьями крыл сильные вороны, теннисным мячиком с крыши на крышу перелетают трясогузки, воробей пушистым комочком спешит с соломинкой в клюве строить гнездо. Жизнь прекрасна там, наверху, где глубокое синее небо и высокие белоснежные облака. Это мы здесь — лежим на дне. На дне Воздушного Океана.

Птички, птички, птички.

Первый опыт близкого знакомства с птицами — это, естественно, ловля голубей. Занятие несложное, помогающее малышам приобрести навыки заманивания глупых пернатых в петлю, полную хлебных крошек. Потом резкий рывок, и всё — птица бьется в петле, а малышня уже несётся её схватить, чтобы не улетела. После, голубей выпускают, намучив в теплых детских руках.

Следующий этап — самострелы, рогатки, луки и, венец мечтаний — духовое ружьё «воздушка». Здесь всё понятно — птичий травматизм неизбежен. С мастерством стрелка приходит разнообразие добытой дичи. От банальных воробьев можно дорасти до уток. Однако в скором времени и это надоедает.

А вот голубятня! Кто ж не знает, что такое голубятня? Пацанам многим хочется иметь свою голубятню. Взрослые же в исключительных случаях этим занимаются — либо безнадежно больны, либо это им приносит доход (чаще, и то и другое). На Бульваре есть человек из серии ЖЗЛ, которого в простонародье называют Пушкин. У него пышные, кудрявые волосы — видимо, это и послужило поводом для его прозвища. Однажды он с голым, как говорится, торсом высунулся из окна — насмешил народ: к нему сразу приклеилось, что он «здоров и загорел, чертяка, весельчак и балагур». На самом же деле — доходяга несусветный. Ну, да ладно — Пушкин, значит Пушкин. Вот у этого Пушкина, живущего на пятом этаже в угловой квартире, балкон превращен в голубятню. Не знаю, не буду врать — дома я у него не был, но сдается мне, что у него дома перьев хватало (и бело-черного помета). У него, у Пушкина, классные голуби. Летом он их выпускает попастись в небесах, и они там такие пируэты устраивают: уходят в точку, кувыркаются, падают камнем, поднимаются спиралью — загляденье! Разумеется, нам тоже захотелось голубятню. И мы построили её на чердаке Вовунькиного дома, считай, почти над квартирой Пинигина Игоря, который жил, к несчастью, на пятом этаже. Конечно, наш топот доставал жителей последних этажей, и они даже пытались повесить замки на чердачные люки, но потом, устав их постоянно покупать, как-то успокоились и смирились.

Очень важная часть голубятни — шарабан. Он должен быть большим, обитым сеткой-рабицей, и, самое главное, открывающаяся створка обязательно должна резко захлопываться по желанию хозяина голубятни. Как это сделать — уже детали и разные технологии, а вот если прилетит чужой голубь за вашей голубкой, а створка не захлопывается — тю-тю, вы не поймали голубя, нечего вам будет предложить его хозяину на птичьем рынке за отдельную плату! Так что здесь нужно быть очень внимательным и не заходить в голубятню, предварительно не убедившись, что не прилетел чужой мурый, лапчатый, жарый или турпан.

Одно хреново, что зимой приходится утеплять голубятню. И как ни утепляй, найдется кто-нибудь, кто всё равно разожжет костер погреться, а это опасно с противопожарной точки зрения.

Когда стал взрываться шифер, пожарок ещё не было, а Вовуня и Кеца уже мирно спали. Потом крики и шум их, конечно, разбудили, и они всю ночь не сомкнули глаз, думая: «Что делать?». Пинигинскую квартиру неаккуратные пожарники наглухо залили водой. Он был очень не доволен. А кому это понравится? Всех интересовало, чья это голубятня. И кто-то нас сдал. А чего мы хотели — все знали, кто ошивается на крыше. Не Карлосон же, в самом-то деле?

Через несколько дней в домоуправлении состоялся товарищеский суд, который кого-то там оштрафовал. Крышу залатали. Разбитый шарабан и поныне виднеется на заснеженной крыше.

Птички, птички, птички. Небесные просторы по праву Ваши!

Это мы здесь лежим на дне Воздушного Океана. С безнадёжной надеждой ждем, когда из половой и бестолковой клетки, даст Бог, со временем, возможно, перевоплотимся в настоящих и не падших Ангелов.

Собственно говоря, географически мы уже обозначились, пришло время рассказать о людях.

Некоторые люди, которые нас окружали, иногда были очень даже интересными человеками, выходящими за рамки привычного представления об обывателях. Вот о них вкратце, в стиле ЖЗЛ, с нашей точки зрения тех лет, пожалуй, и начнем:

Начнем со Сталина. Естественно! С кого же начинать, если не со Сталина. Итак, Сталин:

В двенадцатом доме, на первом этаже второго подъезда жил старичок. Не грузин, но еврей. Колоритный, нужно сказать, такой мужчина, внешне очень походивший на Сталина. Точнее, на его портреты, потому что Сталина самого мы не видели, а вот портреты — это сколько угодно: в любом автобусе в то время его профиль висел в кабине водителя. Так вот, этот мужичок всегда (всегда!) ходил в кожаном плаще, с трубкой в руках и мягкой подушечкой, которую он подкладывал под себя, когда садился на лавочку. На хрен она ему была нужна, никто не знал, но он всегда выходил гулять с ней и сидел только на ней. Выйдет, положит свою подушечку на лавочку, вальяжно сядет на неё, достанет свою трубку и начнет забивать табак. С табаком в то время была проблема, поэтому он покупал корейские сигареты «Птичка», потрошил их в кисет и этим табаком забивал трубку. Сигареты были так себе — дерьмо, но дешёвые и доступные — ему нравились. Кожаный плащ, усы, трубка, там все дела, сидит — курит, смотрит на жизнь. Рядом жена его — баба какая-то худая и дерганая, как кикимора. Но без неё его жизнь была бы сложней — она за него горой, хотя и не очень его жаловала. Еще у них была дочка. Говорят, она была медалистка в школе, потом поступила в Иняз, знала хорошо немецкий, но на почве учебы сошла с ума. Короче, кукушка у неё улетела, прости, Господи, и через некоторое время она стала выглядеть не лучше, чем её мать с отцом — старики. Ходила в каких-то обносках, что-то там пела иногда на улице и любила раздеться догола в своей комнате и встать у окна на радость местным ребятишкам. Сам я этого ни разу не видел, но много слышал об этом. Может, тоже мифы? Кто знает? Но то, что она была немного не в себе, — это точно. Так вот, Сталин сидит, курит, жена его чего-то мечется возле дома, дочка дуркует у окна и тоже курит сигареты «Птичка». И все со Сталиным здороваются. Вечерами, когда стемнеет, видно, что его дом завешан картинами. Он, оказывается, художник. На стене пустого места нет — всё его картины. От нечего делать я подарил ему как-то пачку табаку «Капитанский», который привез мне Вовунька из Ленинграда, где он успешно завалил экзамены в Нахимовское. Сталин был безмерно рад. Сказал, что курит его (этот табак) только по праздникам, и пригласил меня к себе в гости. Я был у него в гостях. Смотрел картины и обнаружил на стене два графика: проветривания помещения и размораживания холодильника. Всё-таки весёлый был человек, этот Сталин. Он хотел подарить мне небольшую картину, но я почему-то тогда отказался — сейчас жалею. Царствие ему небесное и дочери его. Не знаю, жива ли его жена, поэтому, на всякий случай, насчет неё промолчу.