Игорь Шагин - Белая полоса

— Я ничего не писал, — ответил Лазаренко. — Писали Кóзел и Донской. А я предоставлял версии.

— То есть можно сказать — чтобы записать в протокол, — что Вы вместе со следователями расследовали преступление и предоставляли разные версии?

— Мне и Ружину так генерал Опанасенко предложил съездить отдохнуть в Херсон. И помочь следователям сочинить преступление — покушение на Склярова.

— И вы съездили, отдохнули и помогли?

— Да.

— Чтобы потом сесть в тюрьму?

— Генерал Опанасенко сказал, что мы не сядем в тюрьму, потому что самого преступления не было. Он сказал, что это ему нужно против депутата.

— Он Вам сказал, против какого?

— Меня не посвящали.

— Понятно, — ответила Лясковская.

Следующим был допрошен Ружин, который также дал показания, что со следователем Кóзелом и Донским, с которым вместе учился в музыкальной школе и с этого времени у него с ним сложились дружеские отношения, по предложению Опанасенко согласился помочь «сочинить» эпизод покушения на убийство Склярова. Вопросов к Ружину и Лазаренко со стороны участников процесса больше не было.

Рудько, как обвиняемый в совершении покушения на убийство Склярова, из-за отсутствия его в зале не мог быть допрошен, и его показания на предварительном следствии по причине отсутствия таковых не могли быть оглашены в суде.

Адвокат Ружина попросил Лясковскую обратить внимание на то, что в надзорном делопроизводстве (в количестве одного тома, случайно приобщённого к делу вместе с двадцатью пятью томами заявлений и жалоб) содержится запрос не являющегося участником следственной группы генерала Опанасенко в МВД Херсона о возможных конфликтных ситуациях, связанных с Херсонской ПВФ и обращений по этому поводу в милицию.

А также — что протоколы допросов Лазаренко и Ружина в Херсоне подписаны не следователем Кóзелом и Донским, которые, как говорят подсудимые, проводили «так называемые» — уточнил адвокат, — допросы, а главой следственной группы Штабским, который в этот же день и в это же время, согласно протоколам допросов Моисеенко и Середенко и его подписям на них, проводил следственные действия в Хмельницком, за 700 км от Херсона, и не мог одновременно принимать участие в двух следственных действиях.

— Я вижу, — сказала судья.

На следующий день потерпевший Скляров и вызванные свидетели по этому эпизоду в суд не явились, и Лясковская, как будто уже по установленным ею нормам, ограничилась оглашением из материалов досудебного следствия их показаний, которые по нормам, установленным законом, должны были быть проверены и подтверждены в суде.

Из показаний Будаша на предварительном следствии следовало, что на должность Береславской ПВФ он был назначен собранием акционеров фабрики по рекомендации главы районной администрации и уволился по собственному желанию, так как нашёл более подходящее место работы.

Свидетель Яковлев, помощник народного депутата Фиалковского, на досудебном следствии пояснил, что из руководителей и сотрудников ООО «Топ-Сервис» он знает только Фиалковского. Ему известно, что в октябре 1998 года компания «Топ-Сервис» финансировала закупки Береславской ПВФ продукции, материалов и такое прочее. О том, что в 1998 году по неизвестным ему причинам между Береславской ПВФ и ООО «Топ-Сервис» возник конфликт, ему известно только то, что бухгалтеру фирмы «Топ-Сервис» не дали возможности провести сверку документов на Береславской ПВФ, поскольку директор фабрики Бацанюк скрывался во время сверки, а главный бухгалтер без его ведома не предоставляла никаких документов для сверки. В связи с этим он предлагал Бацанюку выяснить все спорные отношения с руководством ООО «Топ-Сервис» в процессе переговоров.

Свидетель Бацанюк на предварительном следствии дал показания, что он познакомился со мной через Фиалковского и при встречах со мной обсуждал только вопросы, относящиеся к ассортименту продукции фабрики. О том, что ряд названных им фирм, с которыми фабрика заключала договоры, подконтрольны или зависимы от компании «Топ-Сервис», он сделал вывод из того, что о фактах заключения и содержания таких договоров были разговоры при встречах.

На вопросы следователя Кóзела он ответил, что ему известно, что лично я, Фиалковский и Яковлев пытались договориться об урегулировании конфликта, приезжали в офис Склярова. И что от Склярова ему известно, будто в его адрес поступали угрозы.

Потерпевший Скляров на досудебном следствии дал показания, что со мной его познакомил Фиалковский примерно через год после урегулирования конфликта с Береславской ПВФ. Что мы дважды встречались. Во время этих встреч обсуждали возможность совместной деятельности, не имевшей никакого отношения к деятельности Береславской ПВФ.

По вопросам, связанным с назначением на должность директора фабрики Будаша, он встречался с Фиалковским наедине или с участием Яковлева. Что ему никогда не поступали угрозы. И что я никогда не был в его офисе.

Свидетелей самого события преступления — приготовления к убийству Склярова — не было. Но помпезность, с которой, судя по видеозаписи, в Херсоне проходило воспроизведение, образ ведения следственных действий и то, что Береславская фабрика находилась в избирательном округе народного депутата Фиалковского, как и сам факт, что этот эпизод не был снят на следствии по причине отсутствия события преступления, которое с отсутствием мотивов и доказательств опять вменялось мне в вину, могло свидетельствовать о вымысле эпизода.

В среду ввиду болезни в суд не пришёл один из адвокатов. По телефону сообщил, что он лежит с высокой температурой и точно не сможет присутствовать в пятницу. Судебное слушание было перенесено на понедельник.

В четверг был обход. И Махо уехал на карцер. Он отказался встать с нары, когда представители администрации зашли в камеру, мотивировав это не тем, что он «отрицалово» к режиму содержания, а тем, что у него болит нога. Его тут же забрали с вещами. Он спросил «куда?», когда, прихрамывая, выходил из камеры.

— На больницу — лечить ногу, — сказал первый зам по режиму содержания. Дверь закрылась, и Аслан спародировал тюремную присказку: «Блатнэ жыття нэ лэгкэ, алэ цикавэ» — что-то вроде интересного.

Около шести часов утра на следующий день был обыск. Вечером до этого, после проверки, Тайсон затягивал от Жоры телефон. И чехол — полотняный мешочек, подвязанный к верёвке, — зацепился за спирали колючей проволоки, идущей между окнами пролётов этажей. Пока Тайсон и Жора (или кто там стоял у него на «дороге») пытались его сорвать, дёргая туда-сюда, это привлекло внимание дежурной смены. Или, возможно, тот, кто находился на вышке, позвонил наряду, у которого на вооружении был длинный шест с крючком.