Игорь Шагин - Белая полоса

— Вы считаете, это налоги? — Лясковская чуть не подпрыгнула со стула.

Либо, не увидев, что это полностью согласуется с линией обвинения, по которой малое частное предприятие «Стар Блюз» торговало воздухом, а соответственно, с большим предложением этого товара на рынке приходилось делать минимальную наценку, а с неё получался минимальный налог, либо автоматически, так как была специалистом по экономическим делам, переключилась и уже судила не меня за бандитизм, а Писаренко за неуплату налогов, точнее, что мало, который, согласно справке из Черновицкой ГНИ, с миллиона гривен оборота оплатил 13 гривен.

Что касается сумм налогов, ответил Котельников, то по законодательству того периода торговые организации платили налоги по разнице между покупкой и продажей. Даже при огромных оборотах показатели могли быть малыми — предприятие делало минимальную наценку. Поэтому, чтобы сделать какие-либо выводы, продолжил Котельников, необходимо выяснить объёмы закупок, продажи, размеры наценок и прочее, что не было сделано ни следствием, ни судом.

Отвечая на конкретные вопросы участников процесса, связанные с реальным значением и возможными правовыми последствиями для решения вопроса об обоснованности возмещения НДС ООО «Топ Сервис», результатов проверки МЧП «Стар Блюз», проведённой по инициативе Калиушко, свидетель Котельников, в частности, пояснил буквально следующее: «…прямо не было указано, что предприятие ”Стар Блюз“ не существует и прямой ответственности “Топ-Сервиса” нет. Это должно быть доказано в судебном порядке…»

«В письме обстоятельств, останавливающих возмещение НДС, не было. Предприятие было зарегистрировано, платило налоги с наценки…»

Ещё раз осмотрев справку из ГНИ г. Черновцы: «…предприятие уплачивало 13 гривен с разницы между продажной и покупной ценой. Считалось оборотным предприятием. На этот момент при больших оборотах предприятие уплачивало НДС с минимальной наценки, и чтобы знать, сколько всего уплачено, нужно знать поставщиков “Стар Блюз”…»

С поставщиками «Стар Блюз» было сложнее. Никто не был найден, допрошен и вызван в суд. Видимо, потому что там, где заканчивалась деятельность Писаренко, начиналась теневая экономика государства. И множество частных лиц, либо являясь директорами фирм-однодневок, либо работая через такие конвертационные фирмы, покупая продукцию в колхозах за нал или по бартерным схемам, либо работая с заводами на давальческих условиях, уходили таким образом от сдачи отчётов и уплаты налогов.

Но какое к этому я имею отношение, видимо, мне ещё предстояло узнать.

На один день был сделан перерыв, и следующее заседание было назначено на пятницу. Четыре дня подряд судебных процессов истощали психику и утомляли организм физически. Из камеры забирали в пять часов утра, потом около часа держали в одной из больших клеток на этапке, откуда в СИЗО-13 шла загрузка в автозаки («воронки») для доставки подсудимых в суды, а осуждённых или транзитчиков — до столыпинских вагонов или автотранспортом в лагеря. После загрузки в автозак везли минут сорок до кинотеатра «Загреб» на заседание, которое обычно было назначено на девять часов утра. Выгрузка из автомобиля пятнадцати человек и доставка каждого в клетку в наручниках занимали ещё полчаса — процесс начинался в 9:30 и заканчивался около 17 часов. Потом также по одному загрузка подсудимых в машину. Час до выгрузки в СИЗО и 2–3 часа в боксиках. В камеру я заходил в десять часов вечера. Если можно так сказать, по арестантским традициям для уехавших на суд оставшиеся в камере готовили ужин. Я возвращался с суда, ужинал и ложился спать. Четверг был выходной, и я мог поспать подольше, поговорить с Олей и мамой по телефону и, пока сокамерники проводили время за нардами или картами, завесившись шторкой в купе, погладить «тромбоном» с кипятком брюки, пиджак и белую рубашку. И пораньше лечь спать.

Судебный процесс в пятницу (если так можно было назвать действие, происходившее в кинотеатре «Загреб»), начался с того, что судья огласила письма двух вызванных свидетелей обвинения (сотрудников ГНИ г. Черновцы) — Скорейко и Пономарёвой, — что они не могут явиться в судебное заседание ввиду болезни и финансовых проблем и подтверждают показания, данные ими на предварительном следствии.

Лясковской, по просьбе прокурора, были оглашены показания свидетелей Скорейко и Пономарёвой, из которых следовало, что отчёты о деятельности МЧП «Стар Блюз» директор этого предприятия регулярно направлял в налоговую инспекцию по почте или привозил сам. Поскольку изложенные обстоятельства в оглашённых показаниях двух свидетелей не имели ни прямого, ни косвенного отношения ко мне, а свидетельствовали только о том, что МЧП «Стар Блюз» — поставщик ООО «Топ-Сервис», — законно осуществляло хозяйственную деятельность, ни я, ни мой адвокат не настаивали на вызове и допросе этих свидетелей в суде.

Следующим был допрошен ещё один заявленный прокурором свидетель — сотрудница ГНА Жовтневого района г. Киева Мовчан.

Из её показаний следовало, что в то время законодательством не была урегулирована проверка цепочек поставщиков предприятий-экспортёров. Проверки обоснованности возмещения НДС ООО «Топ-Сервис» проводили почти все инспекторы отдела. Для этого выбирали самых грамотных работников. Старались менять их.

Прокурором, а потом судьёй Лясковской было задано ещё несколько вопросов свидетелю Мовчан, как будто в суде изучалась хозяйственная деятельность предприятия ООО «Топ-Сервис», а не обстоятельства организации мною банды и совершения этой бандой преступлений. И свидетель Мовчан ответила, что возмещение НДС ООО «Топ-Сервис» как экспортёру происходило в рамках действующего законодательства. Председательствующая Лясковская отпустила свидетеля и объявила обеденный перерыв.

Оля привезла полный пакет гамбургеров и отдала его начальнику конвоя, чтобы тот передал в клетку. Владимир Тимофеевич отправился к ларьку через дорогу — выпить кофе с бутербродом и снять психологическое напряжение. Лясковская в числе других членов суда поднималась со стула, когда к ней подошёл сидевший с краю на одном из последних рядов зала кинотеатра невысокого роста щупленький молодой парень с фотоаппаратом в руках, с большим профессиональным объективом и пристроенной к фотоаппаратуре вспышкой. Представившись фотокорреспондентом, он попросил у судьи разрешения сфотографировать подсудимых в клетке.

— Фотографируйте, если они не возражают, — сказала Лясковская и, задержавшись на сцене, в то время как другие члены суда покидали свои места, с интересом начала наблюдать за разворачивавшимся действием.