Дмитрий Градинар - Звездный патент. Сборник

– Это у вас там – династии! А у нас – война! И что с того, что я сам происхожу из рода… – Дальше он сказал что-то такое, отчего высокооплачиваемый «шестёрка» ретировался и стартовал обратно.

– Я знаю, что натуральных продуктов на всех не хватает! Но как подумаю о том, что каждый вкусный «эргер» – это чьи-то непрожитые дни, пускай часы или даже минуты жизни! – как меня начинает тошнить. Сам-то я этих «эргеров» не ел! И привык пить талую воду голубых айсбергов, а не из цветастых упаковок.

На курсах его называли «экстремистом», в память о существовавших когда-то политических движениях. Исчезнувших, впрочем, вместе с государствами в старом смысле этого слова. Но больше прижилось другое прозвище – Барон. В память, так сказать, о высоком происхождении.

– Барон, так Барон. Главное – не надо мне рассказывать о нелёгкой доле жителей буша, саванн и пустынь. Решением Корпоративного правительства их уровень жизни был поднят ровно до такой черты, чтоб у них исчезли соблазны пытаться достичь его силой. Тоже бред, кстати. Глобальное государство – непобедимо! В кварталах мидлменов живёт девяносто восемь процентов населения Солнечной. Самое насущное, что им необходимо – у них имеется. О чём же ещё мечтать? Это очень удобно для остальных двух процентов, которые, кстати, втайне печалятся, что их именно два, а не полтора процента или ещё меньше. – Такие речи, проглатываемые курсантами с открытыми ртами, Густав мог толкать часами.

– Я правду говорю, «План Тысячелетий» оказался выполнен. Теми, естественно, кто его задумал тысячи лет назад. Случайных людей в числе хайменов становилось всё меньше и меньше, пока чёткая, одетая в каркас законов и исполнительной власти, пищевая пирамида не была сформирована. Пастухам остаётся стричь своё стадо… Стричь и лелеять… Лелеять и стричь.

В Густаве Джокарта поражало то, что даже если поверить хотя бы половине его рассказов, было видно – он отрёкся от очень и очень многого. От всего, что для остальных в Крепости навсегда останется недостижимым. Ещё привлекала простота и открытость, – человек сознательно променял одну, лучшую жизнь на другую, полную опасностей, и никогда не показывал, что он гордится этой жертвой.

Говорили, что в истории с Густавом замешана какая-то женщина. Якобы она оказалась не из Их круга, а самого Густава готовили к династическому браку для укрепления позиций семейной корпорации за пределами Солнечной. Но тут вмешались чувства. Естественно, у влюбленных так ничего и не вышло, и несчастная просто исчезла в одно прекрасное утро – другого способа оградить Густава от нежелательной связи, грозящей перейти в открытый бунт, почему-то не придумали. Случайный отказ гравискутера на горной трассе в Карпатах… Обрыв – почти километровый.

Только Густав как-то докопался до подноготной её смерти и решил изменить свою жизнь. А раз так, делались выводы, значит это – не навсегда. Помается, пожуёт курсантских концентратов, может быть изготовленных на тех самых семейных заводах, и вернётся в свой круг.

На первом курсе даже действовал (втайне от Густава, естественно) тотализатор, где ставки делались на то, когда он пошлёт все прелести курсантской жизни подальше… Но время шло, а Густав оставался таким же, каким запомнили его с первых дней обучения остальные курсанты. Нормальным парнем, без привычки задирать нос и ныть по любому из поводов.

Когда он переломал ноги во время силовой подготовки в СВЗ и угодил в лазарет, решили – всё! Больше не вернётся. Но он вернулся. И, узнав про тотализатор, долго смеялся без всякой обиды на незадачливых спорщиков.

– Какие нынче ставки? А в банке сколько накопилось? Ого! Это замечательно. Можете сразу всё мне отдать, а я закажу шикарный банкет для всего отделения, когда закончится обучение! Погуляем. Вместе, – сделал он ударение на последнем слове.

Правда, свои интересные разговоры Густаву пришлось прекратить после того, как о них узнал комендант. Всё объяснялось просто – Густав вёл их открыто, не стесняясь присутствия офицеров, которые, кстати, тоже не прочь были его послушать.

– Как вы думаете, кто выигрывает во всей этой войне? Понятно, что победители… Я имею в виду – сейчас, прямо в этот самый момент… Правильно. И трофейные технологии первым делом оцениваются ими. Слышали о специальной комиссии? Как это – зачем? А вдруг у бессмертных и вправду удастся секретом бессмертия разжиться? Неужели вы думаете, что оно для всех окажется доступным? Не думайте! Такое уже было. Не с бессмертием, это точно, но – с секретами долголетия, например дистанционного управления сознанием… Всё уже было. Включая потенцию до глубокой старости, – под общий смех продолжал он. – Так что трофейные технологии – это раз. Резервный запас, который можно использовать при торговле за свою жизнь, даже в случае оккупации Земли бессмертными – это два…

– Глупости. Бессмертные не торгуются От нас им ничего не нужно, кроме наших планет А если что-то и нужно – возьмут сами В случае оккупации. Кто им помешает? И кто может знать, что еще для бессмертных может оказаться ценным? Золото? Натуральные бриллианты? Или – человеческое дерьмо? Может, оно для червей является деликатесом.

– Я. Никогда. Не. Говорю. Глупости – неожиданно глухим голосом, чеканя каждое слово, сказал Густав. – И я не болтун. Просто если решил никогда не возвращаться. Туда! – Он неопределенно кивнул. – То почему бы не поделиться с вами всем, о чём вы даже из слухов не узнаете? Или я для вас – интересная игрушка, а вы мне – не друзья? Я не знаю, что ценят больше всего бессмертные, но это знают Они, – он поднял взгляд кверху. – Даже среди хайменов имеются свои тайны, которые не всегда являются общим для них достоянием. Это тоже жестокий мирок, где каждый следит за тем, чтоб его сосед не узнал чего-то большего. И если комендант нашей Крепости – выходец одной из семей, то значит, на «Азии», или «Европе» кто-то высоко сидит – из другой. Кто хочет со мной поспорить на все наряды до конца обучения? Ну?

Хотя курсанты всё равно не верили ему до конца, спорить с Густавом не пожелал никто.

– Да, я не был посвящен во многие тайны. Но знаю другое.. Хайменам приходится получать кое-что от бессмертных. Сам видел золотые слитки в форме бубликов, – странная форма, правда? – с каким-то несуразным клеймением, похожим на царапины. Откуда это у них? – Дистанцироваться от общества хайменов у него получалось так легко и непринужденно, что вскоре все поняли, что он действительно перестал считать себя хайменом. – Почему золото бессмертных попало к ним? Почему именно золото, а не какие-нибудь технологические новинки? Этого я тоже не знаю. Никто не знает. Но уверен – существует какой-то запасной вариант. Всегда существовал, даже в прежние времена, когда сталкивались самые непримиримые враги.