Фэн Цзицай - Повести и рассказы

Управляющий велел Стеклянному Цветку рассказать про Волшебный Кнут. Хотя Стеклянный Цветок сам вступал в поединок с Волшебным Кнутом и собственными глазами видел, как Волшебный Кнут выиграл схватку с Дай Куйи, Су Тяньсяном и другими, он так и не понял, как тот парень бьет своей косой, она у него просто сверкает в воздухе, словно летающая змея, и все. В этот раз, чтобы показать перед иностранцем, что он человек полезный, он почем зря нагородил про Волшебный Кнут горы и туманы былей и небылиц, приврал почище, чем это делал Сунь Обезьяний Царь.

Он и не предполагал, что японский боец от его рассказов так распалится. Тот велел принести ему кнут, которым возницы погоняют лошадей, передал его Стеклянному Цветку и сказал, чтобы Стеклянный Цветок его ударил. Стеклянный Цветок не посмел исполнить приказание. Управляющий вмешался:

— Если господин Цзотэн приказывает тебе бить, так бей изо всех сил.

Ян Дяньци добавил:

— Японский боец не любит нерешительных, если ты не ударишь, так я ударю.

Стеклянный Цветок подумал: «Третий господин не бьет тебя из вежливости, а ударить для пробы каждый может». Он закатал рукав, взял в руку кнут и что было силы обрушил его на голову Цзотэна. «Бах!» — послышалось в следующий миг. Кнут не коснулся Цзотэна, а отлетел куда-то в сторону. Он оглянулся — нигде его нет, посмотрел еще разок, а он в руке Цзотэна. Стеклянный Цветок оторопело выдавил из себя:

— Это…

Цзотэн снова дал ему кнут и приказал ударить. Он стал хлестать его по-всякому, все сильнее и сильнее. Но каждый раз кнут оказывался в руке Цзотэна, а рука эта двигалась так быстро, что за ней и уследить нельзя было. Стеклянный Цветок бросил кнут на пол, почтительно сложил руки и сказал:

— Сдаюсь, сдаюсь, уважаемый Цзо! Я такого не видывал.

Ян Дяньци засмеялся:

— Ты ведь знаешь, что заморские товары хороши. А если бы иностранцы не были могучими, разве их товары были бы такими?

Управляющий перевел эти слова Цзотэну, но лицо Цзотэна не отразило ни малейшего удовлетворения. Он громким голосом позвал четырех низкорослых японцев, с виду очень крепких парней, каждый держал в руке длинный кнут. Парни встали вокруг Цзотэна и принялись лупить его кнутами, тот же от них отбивался. Парни били все быстрее, а Цзотэн все крутился как бес, не поймешь, где голова, где ноги, и ни один кнут ни разу его не коснулся. В комнате только и слышен был свист рассекающих воздух кнутов. Стеклянный Цветок не знал, что и думать, своим единственным глазом он не успевал следить за происходящим.

Вдруг среди мелькающих в воздухе кнутов раздался зычный крик Цзотэна. Точно огромная птица, он с быстротой молнии выскочил из окружения парней и в одно мгновение оказался на своей лежанке. Четверо парней застыли на месте, их кнуты безжизненно повисли; спутанные во время боя Цзотэном, они сплелись в один узел.

Ян Дяньци громко восторгался искусством Цзотэна. Стеклянный Цветок не осмеливался даже похвалить его и, чтобы показать, что он тоже восхищен, после некоторого молчания сказал Цзотэну:

— Почтенный Цзо, вы, оказывается, отлично приноровились хватать за косы!

Цзотэн Сюлан не ответил. Он был так преисполнен достоинства, словно ему нипочем было ухватить за косы всех людей на земле. Стеклянный Цветок подумал, что он и впрямь не напрасно сюда пришел, стоит пошире раскрыть глаза, и узнаешь, что под небом всюду есть люди, которые обучат тебя искусству и укажут, где найти пропитание. Цзотэн поручил Стеклянному Цветку отнести Дурню-Второму вызов на поединок и сказать, что через три дня будет его ждать перед храмом богини за Восточными воротами, а тот, кто в назначенное время не придет, будет считаться проигравшим. От такого исхода встречи Стеклянный Цветок приободрился, осмелел, пообещал, что передаст вызов Дурню-Второму в руки, а на словах еще прибавит что нужно.

Затем Ян Дяньци опять немного поговорил по-японски с управляющим и Цзотэном, Стеклянный Цветок не посмел и словечка вставить, но подумал, что Ян Дяньци, наверное, о чем-то договаривается за его спиной, а чтобы выйти чистеньким, нарочно говорит на их языке. Когда они прощались, Стеклянный Цветок, желая показать, что он не какая-нибудь там деревня, произнес только что услышанные им у Бэйхаму два слова на иностранном языке:

— Бай-бай!

В ответ японцы захохотали.

Когда они возвращались в экипаже обратно в город, Стеклянный Цветок спросил Ян Дяньци, отчего иностранцы все время смеялись, глядя на него. Ян Дяньци ответил ему:

— Третий господин не знает, что обычаи иностранцев очень отличаются от китайских, а бывает даже, что у иностранцев все делается наоборот. К примеру, китайцы любят брить голову, а иностранцы любят брить лицо, китайцы пишут справа налево, а иностранцы — слева направо, в китайских книгах слова пишутся столбиком, а в иностранных — строчкой, в китайском компасе стрелка показывает на юг, а в иностранном — на север, китайцы любят отращивать длинные ногти, а иностранцы ногти стригут, у китайцев впереди идут мужчины, а иностранцы пропускают вперед женщин, китайцы, встретив родственника или приятеля, не снимают шапку, а иностранцы снимают, китайцы едят сначала овощи и потом суп, а иностранцы — сначала суп, потом овощи, у китайских туфель высокие носки и низкие каблуки, а у иностранных низкие носки и высокие каблуки, китайцы блюдцами накрывают чашки сверху, а иностранцы блюдца подставляют под чашки. Ты сегодня в доме господина Бэйхаму блюдце положил на чашку, ну и все, конечно, посмеялись над тобой.

Ян Дяньци говорил, и его маленькое бледное личико светилось умом и проницательностью.

— Ты и впрямь кое-что смыслишь!

Стеклянному Цветку стало стыдно за свое невежество, но он вдруг впился взглядом в Ян Дяньци и сказал:

— Я понял, ты ведь врешь на обе стороны сразу, приносишь китайские вещи и надуваешь иностранцев, а потом берешь заморские товары и надуваешь китайцев. Сегодня ты нацепил к поясу эти побрякушки и вырядился, как Шоусин, для того, чтобы пустить пыль в глаза Бэйхаму. Верно? Так, а мои курильницы?

Ян Дяньци, ничего не ответив, вынул из-под халата две заморские вещицы и отдал ему. Одна из них — ножницы для стрижки ногтей, другая — блестящие часы, точь-в-точь такие, как «часы, помнящие время», которые он видел вчера. Только в отличие от вчерашних эти часы не имели ни золотых, ни серебряных частей, они ярко блестели, и на них не стояло пробы. Ясно, что Ян Дяньци только что приобрел их у иностранцев.

— Эй, парень, сколько часов ты выменял на мои курильницы? — спросил Стеклянный Цветок.

Ян Дяньци посмотрел на него и сказал:

— Не нравится, так нечего и лапать, отдавай обратно! Я верну тебе эти две подделки под эру Сюаньдэ. Знаешь, сколько я отдал за эту штуку? Связку монет «ушуцянь» и коробочку из кроваво-медной яшмы!