Фэн Цзицай - Повести и рассказы

Когда я узнал о том, что сборник моих рассказов и повестей выходит в Советском Союзе, я обрадовался чрезвычайно. И в памяти всплыли события двадцатилетней давности.

24 августа 1966 года мой дом был буквально разгромлен хунвэйбинами. Среди разбросанных в беспорядке сломанных и разбитых вещей я случайно обнаружил оставшуюся невредимой книгу — «Петербургские повести» Гоголя в яркой, красочной обложке. Боясь, как бы хунвэйбины не заметили ее и не сожгли, я припрятал книгу. В тот же день, когда пошел сильный дождь и караульные хунвэйбины, которые стерегли мой дом, отлучились, я, не теряя времени, сунул книгу в металлическую коробку, выскочил из дома и отнес ее к знакомой девушке. На следующий день соседи донесли на меня. Явились хунвэйбины и стали допытываться, что я вынес из дома — золото, серебро или другие драгоценности? Мне было приказано немедленно принести все назад. Я принес, но хунвэйбины не поверили, что я, пренебрегая опасностью, прятал обычную книгу. Они просто не могли этого понять. Их главарь — круглолицый старшеклассник в очках — взял книгу и принялся листать ее, глядя, впрочем, не на страницы, а на меня. Так он глядел долго, потом швырнул книгу мне в грудь и сказал:

— Запомни, выносить вещи из дома мы тебе запрещаем!

И они ушли.

Наверное, хунвэйбинам показалось странным, что этот поступок сошел мне с рук. Я тоже удивился — почему?

Только много времени спустя до меня наконец дошло: их главарь понял меня! В то смутное время это был редчайший случай.

Понять — это очень важно в жизни. И в древние времена, и теперь разве не возникают трагедии из-за непонимания? А все прекрасные чувства разве не становятся еще полнее, надежнее, долговечнее, когда есть взаимопонимание? Большие трагедии — между двумя народами, малые — между двумя существами.

Величие литературы в том, что ее призвание — способствовать взаимопониманию, сближать людей. Я надеюсь, что данная книга, выполняя эту священную миссию, попадет в руки уважаемых и горячо любимых мною советских читателей.

И еще я хочу поблагодарить составителя, переводчиков, а также редакторов и издателей. Подготовленный ими сборник включает мои произведения разных лет. Я рад этому и не могу не выразить свою признательность тем, кто оценил мое творчество. Благодаря им мои книги ушли так далеко, а мои герои приобрели гораздо больше друзей, чем есть у самого автора. Не об этом ли мечтает каждый писатель? И я не могу удержаться, чтобы еще раз не написать слово «спасибо».

Фэн Цзицай

Китай, г. Тяньцзинь

Февраль 1986 года

Фэн Цзицай, один из наиболее талантливых и популярных современных прозаиков, стал известен советскому читателю по опубликованному в 1985 году русскому переводу повести под названием «Крик». Она была напечатана дважды и сразу же нашла дорогу к сердцам читателей. С выходом в свет настоящего издания наш читатель сможет ознакомиться уже с отдельным сборником произведений Фэн Цзицая.

Фэн Цзицаю всего сорок с небольшим, он родился в 1942 году в Тяньцзине, где живет и по сей день. Тяньцзинь не похож на Пекин и большинство других китайских городов. Он третий по численности населения город Китая (после Шанхая и Пекина), город промышленный, портовый, застроенный большей частью каменными домами европейского типа.

Детство писателя прошло в интеллигентной семье, еще школьником он познакомился не только с родной китайской литературой, но и с произведениями русской классики и советских писателей, которые были чрезвычайно популярны в Китае в 50-х — начале 60-х годов. Фэн Цзицай учился рисованию, увлекался спортом. Высокий рост, по-видимому, послужил причиной того, что он стал профессиональным баскетболистом. По условиям того времени он не мог уйти из команды, пока случайно не сломал руку. Тянуло же его больше к другому: к живописи, к художественному творчеству. Будущему писателю было двадцать четыре года, когда началась «культурная революция», оставившая столь глубокий след в душе Фэн Цзицая.

В 1981 году в журнале «Вэньибао» писатель рассказал о начале своего творческого пути. Он начал сочинять, именно сочинять, а не писать, в то время когда всякое творчество в Китае жестоко преследовалось. В те годы хунвэйбины своими преследованиями многих доводили до полного отчаяния, а нередко и до самоубийства. Каждое утро, писал Фэн Цзицай, он проходил по дороге на работу мимо Храма висящего панциря на берегу реки Хайхэ. Летом там нередко тонули неосторожные купальщики, а во время «трагического десятилетия» ежедневно топились доведенные до отчаяния люди. Фэн Цзицай видел тела этих несчастных, которых вытаскивали из воды длинными баграми и клали в ряд на берегу на циновку, и пытался представить себе, что пережил тот или иной погибший, что привело его или ее к самоубийству.

Фэн Цзицай пытался мысленно воссоздать картину трагической жизни погибших. Он лично не знал никого из них, так что это были истории, представлявшие собой целиком плод воображения будущего писателя. Со временем он стал рассказывать эти выдуманные истории своим близким и друзьям, но, так как это было опасно, Фэн Цзицай переносил действие в другие страны и в другую эпоху, давая героям иностранные имена. «В ту пору, когда никакого творчества вообще не было, для многих моих близких друзей эти истории были радостным событием», — вспоминал писатель, который, конечно, не думал тогда, что эти устные рассказы лягут в основу его будущих произведений.

Однажды к Фэн Цзицаю пришел его друг, поведал длинную и грустную жизненную историю и спросил: «Скажи, будут ли потом люди знать об этой нашей жизни? Если и дальше так пойдет, то через несколько десятков лет все мы умрем, и им ничего не останется, как верить глупой фантазии будущих писателей. Попробуй напиши сам. Это, конечно, опасно, но как ценно для будущих поколений». Фэн Цзицай задумался над словами друга, и с тех пор у него зародилась мысль о литературном творчестве и о том, чтобы запечатлеть трагическую действительность тех дней для будущих поколений.

Именно тогда, еще в 1971 году, Фэн Цзицай начал сочинять повесть о своем современнике, попавшем под жернова «культурной революции». Эту повесть — «Крик» — Фэн Цзицай писал тайком на тонкой рисовой бумаге, потом скатывал листочки в трубочку и прятал в раму своего велосипеда. Велосипед днем стоял во дворе, а там хунвэйбины каждодневно искали «нити враждебного заговора», и однажды, боясь, что кто-нибудь догадается снять седло велосипеда и заглянуть внутрь трубок, Фэн вынул все рукописи и сжег их. Но не писать Фэн Цзицай уже не мог. Он писал и прятал листы то в груде кирпича во дворе, то где-нибудь в щелях ветхого соседнего домика, или аккуратно склеивал углы страниц и прилеплял их к стене, наклеив поверх какие-нибудь пропагандистские картинки, или закапывал рукописи рассказов в землю, а то прочитывал написанное по нескольку раз, а потом рвал в мелкие клочья, бросая их в уборную или сжигая в печке. При этом ему казалось, что языки пламени охватывают его сердце. Так писал Фэн Цзицай в журнале «Вэньибао» в 1981 году.