Array Шэнь Жун - Царь-дерево

Закончив свой рассказ, Сяо Мэйфэн вытаращила на меня глаза: «Ну как, хорошо поступил Ли Ваньцзюй или нет?» Я не ответил, потому что это довольно сложный вопрос. Сейчас дети помещиков и кулаков женятся с большим трудом во всех деревнях. В учреждениях или на заводах эта проблема стоит менее остро, а в деревнях иначе. Во время «культурной революции» даже возникла реакционная «теория крови», которая нанесла огромный вред. Выходит, Ли Ваньцзюй в данном случае поступил правильно.

На этом историю со сватовством можно было бы закончить, но не удалось. Наверное, слух о ее расследовании разнесся по деревне, и после ужина ко мне повалил народ, желающий обелить Ли Ваньцзюя.

Первой пришла тетушка Лу. Она заявила, что в одиночку сватала Ли Чэндэ невесту и что Ли Ваньцзюй тут ни при чем. Почему она выступила свахой для сына кулака? Потому что он честный и трудолюбивый человек, ей захотелось ему помочь. Несколько раз у него ничего не получалось со свадьбой из-за его происхождения, а на этот раз тетушка Лу все предусмотрела и поклялась людям, что хоть он и сын кулака, но в деревне его уважают наравне с бедняками или середняками. Только тогда родители невесты согласились выдать за него дочь. Еще тетушка Лу поклялась, что на свадьбе непременно будет секретарь партбюро — так Ли Ваньцзюй и оказался одним из сватов.

Говоря все это, тетушка Лу плакала навзрыд и твердила, что если уком хочет кого-нибудь наказать, то пусть наказывает ее, а не Ваньцзюя, он ни в чем не виноват. Я просто не знал, что делать с этой старухой, и с большим трудом выпроводил ее. Потом пришел Ли Чэндэ — совершенно не такой уверенный, каким я видел его в сыроварне, а, к моему ужасу, тоже заплаканный и какой-то весь посеревший. Он утверждал, что это дело не имеет отношения ни к Ли Ваньцзюю, ни к тетушке Лу; он, мол, сам не выправил как следует свою идеологию и пытался подпереть ее авторитетом секретаря партбюро. Он признавал свои ошибки, хотел соскрести с себя классовое клеймо, готов был понести любое наказание. Кроме того, он принес с собой письменное покаяние, которое называлось так: «Серьезная ошибка, выразившаяся в том, что четыре года назад я пригласил секретаря партбюро на свадьбу». Я не знал, смеяться мне или плакать, но чувствовал, что расследовать это дело уже больше невозможно и не нужно.

Чтобы поставить под ним точку, я вечером пошел к Ли Ваньцзюю. Он держался очень бодро и сразу признал, что свадьбу организовал сам: тетушке Лу поручил быть свахой и сказал ей, что, раз родителей невесты смущает социальное происхождение жениха, пусть она распишет, как его уважают в деревне. А секретарь партбюро обязательно будет на свадьбе. Интересно, что Ли Ваньцзюй отнюдь не считал это своей виной и приводил многочисленные доводы. Он сказал, что за последние годы, когда молодежь брали в армию, на заводы и в агитбригады, все время предпочитали отбирать бедняков и середняков. В результате их процент в деревне резко снизился, и сыновья помещиков и кулаков стали представлять главную ударную силу среди людей, способных работать. Как же не использовать их? А если хочешь использовать, то надо и заботиться. Если они не могут даже жениться, создать свою семью и вынуждены всю жизнь спать на холодном кане, то какие из них работники? Разве он, секретарь партбюро, вправе не беспокоиться об этом?

Я не мог не признать, что в рассуждениях Ли Ваньцзюя есть доля истины.

14 сентября

После завтрака У Югуй повел меня в плодовый сад и заодно показал могилу престолонаследника. В этот сад объединенная бригада вкладывает очень много сил, но и доход получает немалый. У Югуй сказал, что «денежные деревца» дают им значительную часть наличных средств для распределения между крестьянами и покупки минеральных удобрений. Говоря это, старый бригадир весь сиял от удовольствия. Конечно, плодовые деревья не запрещается выращивать, но, когда на сад тратится столько энергии, не влияет ли это на основополагающий курс «главное — зерновые»? Этот вопрос меня обеспокоил, и на него нужно обратить внимание.

Пройдя через ряды деревьев, мы наконец увидели кирпичное строение высотой примерно в два человеческих роста, перед которым стояла плита из белого нефрита с надписью: «Усыпальница престолонаследника». Я спросил У Югуя, когда жил этот принц, но он тоже пробормотал нечто невразумительное. Старики утверждают, будто престолонаследник относится к эпохе Тан [8] Династия, правившая с VII по начало X в. . Когда его похоронили, император дал сторожу усыпальницы свою фамилию — Ли. От этого сторожа и происходит почти все население деревни, вот почему фамилия Ли здесь особенно распространена.

Я не сведущ в танской истории, но уверен, что эта легенда не имеет под собой никаких оснований. Столица династии Тан была в Чанани — как же престолонаследника могли похоронить здесь, да еще не назвать на памятнике его имя? К тому же эпитафию должен был сочинить какой-нибудь знаменитый человек и подписаться под ней. Ясно, что эта усыпальница — подделка. Но У Югуй, услышав мои рассуждения, был очень недоволен, как будто сомневаться в подлинности усыпальницы — все равно что сомневаться в его собственной биографии. Забавно!

Плодовый сад был разбит в 1962 году и занимает целых тридцать му [9] Мера площади, равная 1 / 15 га. . Водя меня по саду, У одновременно рассказывал его историю. Оказывается, несколько десятков му вокруг усыпальницы престолонаследника всегда считались священной землей, чем-то вроде заповедника, куда посторонние даже войти не могли. И пастухи не решались гонять туда баранов, боясь потревожить императорского отпрыска, спящего вечным сном. Если разгневать его, это будет страшным грехом, который принесет беду всей деревне. В 1958 году, когда в стране помешались на плавках чугуна и стали, народная коммуна решила «запустить свой искусственный спутник земли» и создала специальную роту лесорубов, чтобы использовать здешнюю рощу на дрова. Крестьяне умоляли их остановиться, запугивали громом небесным, но лесорубы были неумолимы. В конце концов, немного сжалившись над земляками, они оставили четыре больших сосны вокруг самой усыпальницы, а все остальное срубили подчистую.

Да, это урок нам… Сколько таких глупостей мы натворили за последние десятилетия!

У Югуй сказал, что, когда в 1960 году начался голод, некоторые деревенские считали это карой за то, что потревожили душу престолонаследника. А когда секретарем партбюро стал Ли Ваньцзюй, он предложил разбить на вырубке сад. Бюро согласилось, но многие коммунары выступили против. «Разве вам не хватает возмездия за пятьдесят восьмой год? — спрашивали они. — Если снова тревожить землю над головой престолонаследника, то в деревне вообще ни одного живого человека не останется!» Партбюро провело среди них большую воспитательную работу, однако коммунары стояли как пни. В конце концов Ли Ваньцзюю пришлось созвать общее собрание и объявить, что разбивке сада мешают помещики и кулаки. В действительности же они не делали ничего особенного, только повторяли вслед за всеми, что нельзя гневить душу престолонаследника. Ли Ваньцзюй просто хотел «убить курицу, чтобы показать обезьяне», то есть поучить массы на примере помещиков и кулаков. Однако этот прием не подействовал: массы критиковали вредителей, а сами по-прежнему не желали ничего делать. Видя, что собрание проваливается, Ли Ваньцзюй пошел на новую хитрость и заявил: «Разбивку сада придумал не я, а престолонаследник, явившись мне во сне. Он был в желтом халате, с тремя звездами над головой и сказал: «Деревья — это мое одеяло, трава — моя одежда, а вы все деревья срубили и траву выкосили. Теперь холодно лежать мне в земле. Немедленно посадите деревья, и тогда я забуду ваши прошлые грехи!» Ли Ваньцзюй говорил так складно, что все крестьяне поверили и на следующий же день стали наперебой сажать деревья. С тех пор сад ежегодно дает бригаде чистый доход, молодые коммунары поняли преимущества многоотраслевого хозяйства, но некоторые все-таки утверждают, что это им престолонаследник помог. Как видно, даже вранье Ли Ваньцзюя иногда приносит пользу.