Алексей Федорочев - Часть 2

- Благословляю, дитя. Ступай.

Навстречу крестящей руке с зажатыми бусинами летит тончайший жгут моей силы . Хрена-два кто повторит, для этого надо быть именно видящим .

На негнущихся ногах проделываю весь обратный путь в сопровождении молодого молчаливого монаха, приведшего меня сюда. И держу - на зубах и морально-волевых - держу канал подпитки между своим источником и пр о клятыми теперь четками, накачивая их не- жизнью . Где-то на середине пути нить между нами обрывается, и так выдержав на десяток метров больше, чем я ожидал. Раскочегаренный до предела дар тормозит не сразу, продолжая вырабатывать энергию.

И только выйдя за стены, позволяю себе чуть-чуть расслабиться и отпустить то немыслимое напряжение, что выдерживал все эти минуты.

Не пережить тебе этой зимы, старик.

Сила сходит с ума, запертая в теле, но возможности дать ей выход - пока нет. Не то, чтобы боюсь продемонстрировать выброс, но лучше подальше отсюда. Так и иду до станции в сопровождении дождавшегося Земели, опасаясь расплескать клокочущую энергию, напоминая самому себе мужика из анекдота, не рискующего кашлянуть после ударной дозы пургена.

- Год, надо продержаться год, - говорю скорее для себя, чем для пилота.

На станции в вагон сели только мы с ним, так что наблюдателей нет. Да и зачем они, если по задумке хозяина я теперь оболваненная марионетка? Нашим попутчикам сегодня повезло, бурлящую во мне силу я в итоге все-таки смог оформить в стандартное общеукрепляющее воздействие и сбросил в пространство. Больше всего досталось Олегу, который находился рядом, но этот лось и так здоров, так что особого эффекта не почувствует. А вот бабке на соседней скамейке должно резко похорошеть, если ее дети-внуки рассчитывали на наследство, то сочувствую их горю - еще пару лет старушка точно проскрипит. Видимо, все в жизни уравновешено: одному старику смерть приблизил, другому - отдалил.

- Узнал, что хотел? - аккуратно спрашивает Земеля, каким-то шестым чувством поняв, что я уже способен общаться.

- О, даже больше, гораздо больше...

Под стук колес обычно хорошо думается. Очередной поезд Петербург-Москва принял нас в свое чрево и мчал в первопрестольную. Видя мою отрешенность, Олег не лез с расспросами, за что я, как обычно, был ему благодарен. Шаман на его месте попытался бы вытащить из меня подробности, Метла - развлечь разговорами, о других из своей команды сказать сложнее - не так хорошо узнал. Но с большой долей вероятности могу предположить, что так же деликатно повел бы себя профессор, китайцы попытались бы накормить (по их мнению, все проблемы от недоедания), а Борю, скорее всего, пришлось бы развлекать мне самому.

О совершенном поступке не жалел: мог бы, точнее, мог бы безнаказанно - убил бы сразу, как только началась обработка, в идеале - и самого бывшего императора, и свидетелей. С особенным удовольствием прикончил бы дятла - менталиста, так старавшегося поиметь мои мозги. Но тут вообще надо радоваться тому, что есть, не попадись на глаза лечебный артефакт, оформленный под четки, - пришлось бы разрабатывать целую операцию с тайным проникновением и подделкой алиби, а так все вышло само собой. И теперь, чем больше старик будет щелкать заряженными бусинами, тем хуже ему будет становиться, крысы - свидетели.

Идея была на поверхности: вспомнив о "круцио", сразу же вспомнились остальные непростительные: "империо" и "авада". Подобием "империо" может считаться техника допроса в трансе, хотя над расширением возможностей потребуется еще поработать, мастер-класс мне сегодня показали. А вот с "авадой" - лучше бы без несанкционированных опытов на себе. Добиться остановки сердца через прикосновение было самым легким, проверено на бандитах-инкассаторах, но вот получить эффект обратный целебному - о! тут пришлось поизвращаться.

За стариком наверняка одаренные закреплены, но в том-то и фокус, что не-жизнь , как я ее обозвал, - это очередная форма воздействия силой жизни , просто как бы в противофазе к организму. И отличить заряженную таким образом бусину от обычной "лечилки" - не изобрели пока еще таких приборов. Бушарин в своей лаборатории, по крайней мере, точно не засек разницу между "лечилкой" и "убивалкой". Хорошо еще я тогда догадался пометить экспериментальную батарейку, иначе бы ушла на продажу кому-нибудь из костинских бойцов с общей массой. Даже на мой взгляд она выглядела практически одинаково с обычными. Результаты изысканий напугали меня самого: техника-проклятие вышло неснимаемым, то есть никакие последующие целебные воздействия не помогали. А за такие знания тоже могут прикопать. Поэтому решил пользоваться только в крайнем случае, который наступил неожиданно быстро.

В моем представлении итоги встречи могли варьироваться от "пошел нафиг - с Новым годом" до нормального продуктивного разговора с обрисовкой будущего задания и вознаграждения. И я искренне считал, что трезво смотрю на вещи. Но случившееся...

На такое развитие событий отводил меньше одного процента, все-таки считал, что игра будет гораздо тоньше, и соответственно почти не делал заготовок. Менталист вообще оказался поганым сюрпризом. С ужасом представил себе, что мог бы поехать на встречу, абсолютно не зная, как работают эти техники. А теперь, как говорил Джон Рэмбо: "Не я первый это начал".

Вполне возможно, что я так никогда и не узнаю, что задумала эта шайка старперов, но как-нибудь обойдусь без этой информации. Для меня там явно нет ничего хорошего.

Гораздо больше нервировали метальные закладки, особенно первая, пропущенная. И вроде бы ничего такого - служить Отечеству я и так был готов, но не получится ли, что под этим лозунгом можно будет заставить меня в будущем сделать что-то против воли? Остальные беспокоили меньше, хоть и не факт, что правильно отвел, ведь до этого всего несколько раз под маминым руководством этот трюк проделал, а мать мне ничего плохого по определению не желала. Но тут успокаивало, что порыва бежать и исполнять приказы Гришки не возникло. Более того, от одной мысли о том, что пока старикан коптит небо, придется изображать послушного болванчика, приходил в дикое бешенство. Надоело жить, как колобку, уматывая то от одного, то от другого желающего схарчить маленького бедного меня.

Усталость от пережитого в конце концов взяла верх, но уже на самой грани сна и яви пришла идиотская мысль - пора мне брать прозвище Черный Доктор или нет? С момента попадания я вылечил по большому счету всего троих: Шамана, маму и Гришку. Последний, правда, шефа вряд ли переживет, придется позаботиться. Остальное лечение - мелочевка, не требовавшая большого ума и усилий. И убил лично извращенными целительскими техниками тоже троих.