Карлос Фуэнтес - Избранное

Придерживая одной рукой рвущуюся на ветру юбку, чуть сутулясь, Исабель быстро шла к песчаному мысу. Потом она забыла и про туфли, и про слишком широкую юбку и стала рыться в сумочке, чтобы отыскать темные очки. Щурясь от яркого света, Исабель попыталась найти Джека среди всех этих мужчин, которые загорали, подставляя солнцу лицо или спину, беседовали о чем-то друг с другом, играли в пелоту и плескались в воде. Карибское солнце желтело далеким лимоном сквозь белесую горячую дымку. Исабель приставила ладошку к глазам и оглядела весь пляж. Села в тени и стала ждать. В конце концов она задремала и только в полусне поняла, как напряжены ее нервы и какой дорогой ценой расплачивается она за свое беспрерывное возбуждение. В дремотном забытьи Исабель слышала все звуки пляжа. Она как бы сознательно не закрывала наглухо створки сна, чтобы узнать и голос, и шаги, и пот Джека.

Исабель открыла глаза, почувствовав голод. Посмотрела на часы: ровно три. Поднялась, подобрала туфли и сумочку, стряхнула песок с юбки и направилась к отелю. Среди тех, кто выходил из моря, и тех, кто стоял у дверей душевых кабин, и тех, кто сидел в шезлонгах, Исабель легко узнавала пассажиров «Родезии». Прямо по воде прошлепали в сандалиях Томми и Чарли, распевавшие какую-то непристойную песенку. Исабель подумала, что Джек может быть в баре.

Немного разморенная от жары, она выбрала свободный столик за перегородкой. В баре почти никого не было. Несколько мужчин, без сомнения местные служащие, сидели на высоких табуретах у стойки. Две-три компании расположились за перегородками.

Исабель не испытывала теперь никакой робости. Заказывая рюмку хереса, она не опустила глаз, у нее не вспотели ладони и не дрогнул голос. За ее спиной, где высилась перегородка, неожиданно раздался писклявый голос мисс Дженкинс, сидящей в обществе пассажиров «Родезии».

-...как англичане. Я в жизни не видела, чтобы кто-нибудь так пил! Это же новый Том Коллинз, если уж пользоваться олимпийскими масштабами... О мой мальчик, и после этого целых три года в колледже...

Официант поставил перед Исабелью бокал хереса. Мексиканка улыбнулась и подумала, что надо подойти к мисс Дженкинс, поздороваться... Может быть, она знает, где Джек? Но пожалуй, лучше сначала выпить херес.

-...половина школьников становится несовершеннолетними

преступниками. И прекрасно! Я в их годы была самая настоящая вертихвостка, одевалась, как кинозвезда, ночи напролет разъезжала в кабриолете и орала, не жалея горла!

Херес скользнул в желудок Исабели и загорелся там приятным легким огоньком. Она снова улыбнулась. Голос мисс Дженкинс утопал в дружном смехе компании.

-...но самый ярый «бунтарь без причины» - сосунок рядом с этими англичанами. Пьянчуги, жиголо, развратники, да все что угодно, и при всем при этом такие торжественные лица, будто сама королева сейчас подойдет к ним и повесит на шею орден Подвязки. Хх-ак!

Исабель с трудом подавила смех и услышала, что меткий плевок сеньоры Дженкинс попал прямо в медную плевательницу.

- СйагИе апй Тотту ^ш8^ йоп'1 йа Vе апу V^8^Ые теап8 ой 8шррой 98 98 Непонятно, на что живут Чарли и Томми (англ.). 396 . На чьи средства они таскаются по морям-океанам и по барам-ресторанам? А этот нахал Джек? Каким образом он устраивает свои дела, чтобы путешествовать в первом классе? И еще мелет, что накопил деньги мытьем уборных! Ха-ха-ха! И чего ради он прогуливался вчера по укромным аллейкам парка с этим типом, который одевается, как главный камергер при королевском дворе? Ну, с этим мужем мексиканочки? Да и что нашел сеньор Битл, такой интересный мужчина, в этой старой деве? Ну хоть бы капля обаяния...

Исабель обхватила бокал обеими руками. И сжала его так, словно боялась, что бокал сам, по собственной воле упадет на пол, выложенный мраморными плитками, белыми и черными.

Исабель вошла в каюту, стараясь побороть в себе нервную дрожь, пораженная открывшейся ей правдой. Она громко звала мужа, нелепо искала его в ванной, в шкафу, под кроватью, словно хотела еще поверить, что он где-то затаился и не откликается на ее голос.

Села перед зеркалом, даже не взглянув в него. Обмакнула пальцы в жидкий крем и провела ими по бровям и губам, смывая краску. Надела очки и распустила волосы.

Чего-то ждала, застыв у зеркала.

Встала и вышла в коридор.

Прошла мимо матросов, которые мыли пол, посыпая его дезинфицирующим порошком. Наткнулась на ведро с мыльной серой водой. Увидела Лавджоя, который высунулся из служебной каюты.

- Проводите меня в каюту мистера Джека.

- С большим удовольствием, сеньора.

Лавджой склонился перед ней, держа руку на отлете. С его указательного пальца свисала связка ключей.

- Вы уж простите нас, миледи! Во время стоянок, когда нет пассажиров, мы делаем уборку, наводим порядок на пароходе.

Матросы окатывали пол водой, драили лестницы, терли щетками унитазы. Исабель, следовавшая за Лавджоем, очутилась на палубе «Б».

- Не думайте плохо о мистере Джеке. Его каюта не похожа на ту, к которой вы привыкли. В ней нет иллюминатора. Бедняга так долго копил деньги...

Они попали в узкий и тихий коридор, в конце которого виднелась дверь каюты. Лавджой дошел до этой двери и, приложив палец к губам, вынул ключ из связки.

Улыбаясь, он медленно открыл дверь. Исабель замерла на пороге. Лавджой отодвинулся в сторонку, но тут же встал позади женщины и через ее плечо обежал взглядом каюту, едва озаренную светом ночника, в котором смутно вырисовывались силуэты двух мужчин, белокурых, утомленных, уснувших в объятиях друг друга.

Лавджой прикрыл ладонью рот, и его смешок не потревожил сна любовников. Он тихонько затворил дверь.

Кто-то говорил ей еще в начале путешествия, что нос корабля - это самое тихое место. Но чтобы попасть туда, надо было спуститься по трем лестницам, пройти мимо всех служебных помещений. Ее вели, должно быть, запахи. Как и тогда, в первую ночь, она вновь воспринимала корабль только обонянием. Туда, где нет запаха дезинфекции и мыльной воды! Мимо ситцевых занавесок и мягких ковриков, мимо запаха краски и застоявшейся в бассейне соленой воды, сквозь сытный дух сыра и обваленного мукой мяса, мимо открытых кают, откуда тянет отсыревшими простынями, мимо матросов, которые высовываются из дверей, показывая свои намыленные кремом для бритья лица, потные подмышки и татуированные руки! Идущая полным ходом «Родезия» прислушивалась к дыханию Атлантического океана. Очутившись на палубе, где гулял ветер, Исабель даже не взглянула на пепельно-серых и босых индийцев в белых тюрбанах и широких штанах с шелковой каймой. Индийцы играли в кости и переговаривались между собой скрипучими голосами. Мелькнули чьи-то бородатые лица, чьи-то глаза, похожие на остывший уголь, откровенно подмигнули ей; и эти странные, скрытые от пассажиров люди засмеялись ей вслед, обнажив желтые от никотина зубы.