Михаил Попов - Вивальди

Все хвалили поэта за гениальное решение: 50 на 50. Даже Майка хвалила, она знала толк в этих цифровых родственных раскладах.

Евгений Иванович согласился с предложением громадного друга. В основном, потому что ему было все равно. Он все пытался свернуть разговор на другую тему. Вы, родные, рано радуетесь. Готовьтесь, все еще впереди. Это была предварительная, пробная волна Справедливости. Будет еще главная. А за ней придет Всепобеждающая Любовь. Вот тогда и посмотрите, вот тогда и будет всем по-настоящему весело.

— А за Всепобеждающей Любовью что? — смеялись они. Все испытывали облегчение оттого, что конфликт вокруг отцов, детей и внуков разрешился.

— А потом будет и Абсолютная Истина, — шептал одними губами больной, и глаза его трогательно слезились. — Как говорила моя мама — Бог любит Троицу.

Когда гости, попрощавшись с милейшим Модестом Михайловичем, забирались в роскошный новый лимузин генерала, Пятиплахову позвонили. Он выслушал доклад, и сказал — тьфу ты, черт!

— В чем дело? — спросил Петрович.

— Понимаешь, сбежал, — сказал генерал, усаживаясь рядом с шофером.

— Кто?

— Да псих какой-то в кафтане старинном, драном. Избивает, видишь ли музыкантов в подземных переходах.

— Опять начал? — подпрыгнула на заднем сиденье Майка.

— Эмведешники, как мы считали, врут нам, что он всякий раз сбегает из камеры. Неохота открывать дурацкое дело, возиться. Теперь ушел из внутренней тюрьмы ФСБ. И никаких следов. Никаких! Интересный персонаж. Впрочем, дорогие мои, все это абсолютная…

— Истина! — подпрыгнула на сиденье Майка.

— Государственная тайна, — укоризненно сказал генерал, и все облегченно засмеялись.