Владимир Богомолов - Том 2. Сердца моего боль

Существовавшая система, безусловно, требовала изменений, полагаю, решительного эволюционного реформирования. Однако в силу своего революционного большевистского менталитета так называемые «демократы» выбрали изничтожение всего, что было создано и функционировало многие десятилетия. В результате разрушено управление страной и экономика, промышленность и сельское хозяйство развалены, деградируют и нищенствуют наука и образование, книгоиздание и культура в целом, резко ухудшилось материальное положение 120 миллионов россиян, причем 52 миллиона из них опущены за черту бедности, а личная безопасность граждан характеризуется поистине чудовищной статистикой — за три года число убийств, например в Москве, увеличилось в 19 раз.

У России бездарные, слепые поводыри. В начале октября с.г. и президент, и глава правительства не раз заявляли о низком уровне инфляции и достигнутой стабильности, дружно рисовали россиянам самые радужные перспективы. Через несколько дней произошло обвальное падение курса рубля и цены мгновенно подскочили в полтора-два раза.

Что Вы сами ждете от него?

Долгое время я работал над большим романом о многих десятилетиях жизни человека моего поколения и шести десятилетиях жизни России...

Я опубликовал прошлой осенью повесть «В кригере», встреченную с достаточным интересом — десять публикаций за двенадцать месяцев. В новом году предполагаю пустить в обращение большую повесть «Алина».

В отличие от большинства российских писателей, я не бедствую. В текущем году в России и в дальнем зарубежье осуществлено 8 отдельных книжных изданий моих произведений, причем в последнем однотомнике содержится 92-я публикация переведенного на десятки языков романа «Момент истины» и 214-я публикация не менее известной повести «Иван» (экранизация — фильм Андрея Тарковского «Иваново детство»). Востребование в столь трудное время написанного мною придает мне силы и бодрость духа.

Как Вы относитесь к власти сегодня?

Как к непредсказуемой вероломной природе, от которой в любой час могут последовать стихийные бедствия, в том числе и катастрофического характера. 1996 г.

Уважаемый Геннадий Николаевич!

В «Комсомольской правде» 6 мая с.г. в публикации Б. Пилипенко «Приказ уйти до рассвета...» напечатано: «И уж если не умел стрелять по-македонски, как придумал один писатель, то во всяком случае просто стрелял без промаха…»

Стрельба по-македонски в художественной литературе описана только в моем романе, и потому лишь 6 мая мне позвонило 11 человек, а вчера редактор сообщила мне о письме читателя в издательство (выпускавшее роман) по поводу публикации в «Комсомольской правде». Поскольку роман издан только в СССР тиражом свыше семи миллионов экземпляров, таких писем читателей с недоуменными вопросами по поводу стрельбы по-македонски будут, я полагаю, сотни.

Прошу Вас, Геннадий Николаевич, официально сообщить мне, на основании чего в «Комсомольской правде» двенадцатимиллионным тиражом поставлена под сомнение достоверность изображаемого в моем романе и мне приписано придумывание того, что существует и культивируется в жизни уже примерно полвека.

Вполне допускаю, что герой публикации Б. Пилипенко легендарный Б. Зубкевич и его товарищи никогда не слышали и ничего не знают про стрельбу по-македонски, однако это еще не основание для того, чтобы смотревший им в рот и принявший все на веру корреспондент и газета публиковали двенадцатимиллионным тиражом не соответствующее действительности облыжное утверждение.

Настоятельно прошу Вас, Геннадий Николаевич, дать мне ответ за своей подписью на официальном бланке и строго по существу, не пытаясь при этом вешать лапшу на уши. Поздравлявший меня 7 мая с.г. с Днем Победы Я.П. Киселев клятвенно заверил меня, что фразу, о которой идет речь, никто в материал в КГБ не вписывал, она была написана Вашим корреспондентом, а в Пресс-бюро в условиях перегрузки юбилейными материалами на нее не обратили внимания и не заметили, что в ней подразумеваюсь я и что она направлена против моего романа. (Облыжным утверждением в газете Вы подставили и Я.П. Киселева, так как в апреле 1974 года перед публикацией романа в Пресс-бюро КГБ по их просьбе были переданы составленные мною две справки (общим объемом 42 страницы) с указанием упоминания различных специальных терминов, использованных в романе, в открытой советской печати. В частности, там приведены три примера упоминания и краткого описания стрельбы по-македонски (т.е. стрельбы на ходу из двух пистолетов (или револьверов) по движущейся цели) в документальных публикациях в открытой советской печати 40-х — 50-х годов и один случай описания стрельбы по-македонски в полузакрытой советской печати (ж-л «Пограничник»).

Для сведения легендарного Б. Зубкевича и его товарищей, начинающего журналиста Б. Пилипенко и бюро проверки «Комсомольской правды» сообщаю, что стрельба по-македонски впервые попала на страницы газет в 1934 году, когда в Марселе усташами [30] Усташи — восставшие (хорв.) , адептами стрельбы по-македонски, при наличии самой тщательной охраны кортежа были застрелены югославский король Александр и министр иностранных дел Франции Барту. С середины 30-х годов стрельбе по-маке. В 1929—1945 гг. — фашистская организация хорватских националистов. донски, т.е. стрельбе на ходу из двух пистолетов (или револьверов) по движущейся цели начинают обучать в США агентов ФБР, а в Англии — агентов оперативных отделов Скотленд-Ярда. С 1942 года стрельбу по-македонски начали культивировать розыскники советской военной контрразведки. К 1944 году, когда происходит действие романа, стрельба по-македонски культивировалась по крайней мере в семи странах.

Как же в романе, законченном в 1973 году и впервые опубликованном в конце 1974 года, автор мог «придумать» то, что стало достоянием гласности за сорок лет до этого? Как же ни у кого в редакции не хватило соображения позвонить автору и поинтересоваться стрельбой по-македонски — я отвечаю на письма читателей и уж редакции дал бы исчерпывающий ответ с указанием соответствующих источников.

Одного желания Вашего корреспондента походя, без всякой в том необходимости пнуть известный роман и изобличить его автора в «сочинительстве» еще недостаточно, Геннадий Николаевич, для публикации двенадцатимиллионным тиражом облыжного клеветнического утверждения. Должен заметить, что в «Комсомольской правде» стало нормой пренебрежительное обращение с писателями. С какой целью это делается? И не надо, Геннадий Николаевич, на меня обижаться — я не могу оставить без последствий облыжное утверждение газеты и безответственные действия Ваших подчиненных.