Ян Росс - Челленджер

В недрах сумки начинает истерически трезвонить мобильник. Пожилая женщина с всклокоченной, будто её шарахнуло молнией, ядовито-красной шевелюрой, оборачивается и негодующе смотрит в мою сторону.

– Что происходит? Ты ещё не приехал?

– Это возмутительно! Немедленно выключите сотовый телефон! – бабулька машет на меня костлявыми пальцами.

– Я в самолёте, – отворачиваясь к окну, я делаю успокоительные жесты свободной рукой.

– Молодой человек, вы подвергаете опасности сотни человеческих жизней! – заходится старушенция.

В проходе возникает стюардесса.

– Ариэль, надо заканчивать. Скоро буду.

Вырубив телефон, я демонстративно засовываю его обратно в сумку.

– Прошу прощения, мэм, самолёт Bombardier Q400 рассчитан…

Я хотел съязвить, что Bombardier Q400 рассчитан максимум на восемьдесят пассажиров, но внезапно с пронзительной ясностью, характерной осмыслению самых банальных истин, понимаю, как глупо затевать спор с пожилой женщиной в поисках предлога блеснуть эрудицией.

Находясь под впечатлением далеко не в первый раз сделанного открытия собственной склонности к пижонству и мелочности, я пялюсь на крыло самолёта, рассеянно отмечая, как недовольно бухтит бабулька, как вторит ей сидящая рядом подружка, и старается добиться моего внимания подошедшая стюардесса. Слушая её вполуха, я продолжаю коситься в иллюминатор, где мой взор притягивает некая несообразность… и тут меня снова озаряет.

– Послушайте, мисс… мм… – я читаю имя на планшетке, прикреплённой к её груди. – …Грейс, у вас торчат закрылки.

Она отстраняется, и я, подавив неуместный смешок, пытаюсь исправиться:

– Кхм… то есть, не у вас конечно… мм… В общем там… – я тычу в стекло. – Не закрыты закрылки.

Для наглядности я пару раз взмахиваю кистями рук.

– Не задвинуты, – добавляю я, окончательно смутившись. – Пилот забыл закрыть.

Тут до неё доходит, и, втайне удивляясь скудоумию клиентуры, она терпеливо увещевает меня, заверяя, что полёт протекает нормально и нет никаких причин для беспокойства. Она говорит, что их авиакомпания функционирует в строгом соответствии с современными стандартами безопасности, а их техобслуживание – самое что ни на есть прогрессивное, не говоря уж о высоких профессиональных качествах пилотов. И, следовательно, мне совершенно незачем волноваться. А я, собравшись с мыслями, втолковываю ей, что я инженер-авиаконструктор и знаю о чём говорю, хотя после махания крылышками, поверить в это довольно сложно.

– Поймите правильно, – примирительно произношу я, начиная жалеть, что ввязался, – вы можете ничего не докладывать, это не критично для этой вашей безопасности, разве что расход топлива…

Услышав ключевое слово "безопасность", она принимается успокаивать меня с удвоенным усердием. Спор затягивается, бабулька негодует, пассажиры ёрзают, озираясь.

– Хорошо, спасибо, немедленно доложу о вашем… эм… наблюдении командиру воздушного судна. – Поджав губы, стюардесса удаляется в сторону рубки.

Бабулька глядит победоносно, будто ожидая, что после этой выходки меня высадят прямо здесь, личным распоряжением капитана. Тем не менее, закрылки почти сразу задвигаются, и вскоре, отдёрнув занавеску служебного отсека, появляется Мисс Грэйс.

– Вы оказались правы, – наклонившись, говорит она слегка сконфуженно. – Пилот желает отблагодарить вас.

Она снова уходит и грациозно возвращается, неся поднос с бутылкой шампанского, бокалом и сложенным пополам листом бумаги. Я польщён. Однако у меня хватает благоразумия сообразить, что алкоголь поверх травы за час до начала рабочего дня будет явно лишним. Но отказываться от красивого жеста тоже неловко. Пока я так раздумываю, стюардесса стоит с подносом, молча наблюдая моё замешательство.

– Дело в том… Понимаете, я сейчас никак не могу… Хотя… – мне, наконец, удаётся найти удачное решение. – Передайте это во-он той даме.

Я киваю на потревоженную блюстительницу авиационных правил.

– И ещё бокал для её спутницы, пожалуйста.

Стюардесса отдаёт мне записку и уносит шампанское. Сперва обе старушенции недоверчиво переглядываются, но, смилостивившись, благосклонно принимают угощение. Вскоре они о чём-то шушукаются, посматривая на меня и елейно улыбаясь. Я разворачиваю листок:

Thanks for saving my bonus. Captain T. White. [6]

Так, с самолётами разобрались, с женщинами, кажется, тоже, теперь ближе к телу. Мы обсуждали взаимосвязь между гармонией и алгеброй и их влияние на нашу судьбу. Атеросклероз – закупорка сердечных сосудов является основным фактором риска возникновения инфаркта миокарда. К концу двадцатого века атеросклероз становится первой причиной смертности в западном мире и, судя по всему, этот показатель будет только расти с увеличением продолжительности жизни. Последние десятилетия основное количество копий в медицине ломаются на подступах именно к этому вопросу.

Реки финансовых ресурсов изливаются на всевозможные исследования, и полчища специалистов, подобно крестоносцам, отправлявшимся за тридевять земель, ежедневно идут на штурм сей неприступной цитадели. Я в передовых рядах этого движения – разрабатываю аппаратуру для диагностики и лечения сердечно-сосудистых заболеваний, и большинству из нас предстоит оказаться на операционном столе, оснащённом моими приборами, если, конечно, не посчастливится загнуться раньше по какой-либо глупой случайности.

Считается, что сосуды начинают закупориваться с момента рождения, но, полагаю, дела обстоят значительно хуже: наши сосуды закупориваются ещё в утробе, почти с самого момента зачатия. Точнее, едва у зародыша появляется кровеносная система, – всё, каюк, сосуды начинают закупориваться.

А тем временем всякие очковтиратели внушают нам: не ешьте холестерин, не курите и неустанно занимайтесь спортом. И в чём-то они несомненно правы. Но, во-первых, по сей день никто достоверно не знает, от чего этот самый атеросклероз возникает и как развивается. А во-вторых, даже если вы соблюдаете все указания и, кроме того, печётесь о диете, регулярно прочищаете чакры, контролируете дыхание и постоянно находитесь в полной моральной, душевной и физической гармонии, так или иначе, сосуды неумолимо закупориваются, впрочем, вероятно, несколько медленнее. И, если очень постараться, возможно удастся отсрочить свидание с тем самым операционным столом, на который вы всё равно попадёте, если вовремя довезут.

…Самолёт начал снижаться, выдвинулись обратно закрылки и вновь зажглись лампочки, требующие пристегнуться. Раздалось слаженное щёлканье. Бабуся с товаркой, выхлебав шампанское и не на шутку раздухарившись, перешёптываются, хихикают и делают мне ручкой. В иллюминаторе раскинулись утопающие в зелени окраины Сан-Хосе [7], увитые причудливым переплетением автомагистралей. Лайнер делает широкую дугу, и вдали, сквозь дымку ещё не совсем рассеявшегося утреннего тумана, искрится бирюзовой гладью залив Сан-Франциско.