Ясунари Кавабата - Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе
- Название:Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прогресс
- Год:1971
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ясунари Кавабата - Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе краткое содержание
В настоящее издание вошли две повести: «Тысячекрылый журавль» и «Снежная страна», а также новеллы, рассказы и эссе.
Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Мужчина очень мучается, он уже при смерти, а она себе песенки поет. И голос какой хороший!
Старик клевал носом и не отвечал.
На подоконнике, озаренном летним полуденным солнцем, ожесточенно хлопая крыльями, ворковали голуби.
— А с чего это дети вдруг стали так важничать? Шагают по коридорам, точно павлины какие.
— Хм…
— Да не спи ты, дед! Ведь выспишься, а ночью опять начнешь хныкать.
— Да я не сплю, просто свет глаза слепит.
— Ты бы хотел дома умереть, не правда ли?
— Да.
— А вот сын наш говорит, что сначала заставит как следует поработать здешних врачей и, пока ему в больнице не скажут, что ничего больше сделать нельзя, он нас назад и на порог не пустит. Черствый он, наш сынок. Не знаю, как ты, дед, но я так думаю: ты слишком много работал и многовато денег ему отписал, он этого не заслуживает…
— Ладно, дай подумать, — ответил старик, снова закрывая глаза.
— Сегодня в обед я ходила в здешнюю амбулаторию и просто обалдела! Глаза бы мои не глядели! Из женской консультации одна за другой выходили одни молоденькие девчонки, ну совсем еще дети, и все уж с животами! И хоть бы одна застеснялась! Куда там! Видно, времена теперь другие, а?
Вместо ответа послышалось легкое похрапывание.
Старуха поднялась, подошла к окну и стала бросать крошки хлеба голубям, гулявшим по двору.
На другой день утром лесоторговец, вопреки обыкновению, сидел, скрестив ноги на койке, холодно и сердито смотрел на своего приказчика и служащих, которые с побледневшими лицами в почтительной позе застыли перед ним, сидя на стульях, и с видом сумасшедшего выдергивал у себя на голени волоски.
Дело в том, что прошлой ночью у него сгорел склад лесоматериалов.
— Черт бы их подрал! — проговорил он дрожащими губами, над которыми повязка закрывала почти всю верхнюю часть лица. — Это была дурная примета, что сюда приволокли этих обгоревших типов. Вот на складе и случился пожар. Но сегодня ночью один из них, кажется, окочурится!
Борьба за наследство вызывала подозрение на поджог, и поэтому в полиции допросили жену лесоторговца и его родственников.
Служащие испуганно переглянулись, и в это время послышалось вдруг пение Сакико. Она пела тихо, но голос был живой, теплый, и в нем звучала неподдельная радость жизни.
Санитарка разносила по палатам куски темной ткани для маскировки света. Больничный слуга ходил с высокой стремянкой и обертывал тканью лампочки в коридоре.
Еще днем начали раздаваться взрывы и стрельба, выли сирены.
Был день учений по противовоздушной обороне.
Помимо того что нужно было замаскировать лампочки, их еще следовало опустить чуть не до самого пола, так что в палатах стало почти совсем темно.
С внутреннего двора доносился голос, отдававший какие-то распоряжения по светомаскировке.
Вскоре в ночном безлунном небе загудели самолеты. Летали те самые летчики, физическая подготовка которых была темой исследований профессора Тории. Как раз в этой области он и работал.
В темном коридоре больницы неподвижно стояли в ряд черные фигуры, похожие на посланцев смерти. В палате профессора отчетливо белела лишь его резко вздымавшаяся забинтованная грудь. Он тяжело дышал, из горла у него вырывались клокочущие хрипы, похожие на жуткий клекот какой-то диковинной птицы.
Врач вытащил карманный фонарик в виде авторучки, и, осветив лицо больного, заглянул ему в глаза. Профессор силился повернуться с правого бока на левый и судорожно двигал руками в пустоте, словно пытаясь разорвать окружающий его густой мрак.
— Зажгите лампочку, — послышался тихий голос человека, сидевшего у изголовья больного. — Дайте свет, пусть он умрет при свете.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! Но можно ли?
— Ответственность я беру на себя.
— Слушаюсь!
Младший офицер снял с лампочки маскировочную ткань, и в ту самую минуту, когда палату снова залил яркий свет, профессор Тории откинулся назад и испустил дух.
Генерал в штатском — в японской национальной одежде — невозмутимо поднялся со стула и снова накинул на лампочку черную ткань.
Вскоре труп профессора бесшумно понесли по затемненному коридору.
Весь Токио был погружен в темноту.
Маленькие золотушные «знатные дамы» уже спали.
Только жена гончара беседовала с мужем:
— Тебе, дед, наверняка хочется домой, правда? Разве это дело — помереть здесь и вернуться домой мертвым?
— Не дело.
— Этот профессор всем тут надоел. А теперь ты будешь больше всех стонать да охать.
— Молодой он был?
— Да. И какую красивую девушку оставил!
— И дети у них есть?
— Что ты! Она ведь не жена ему, а любовница.
— Вон что…
Лесоторговец молча проводил труп глазами.
— Однако похороны ему, наверно, устроят торжественные, пышные, — сказала его жена, но лесоторговец ничего не ответил.
Сакико, опираясь на плечо сиделки, доковыляла до порога. Когда носилки с трупом профессора поравнялись с ней, она вскрикнула:
— Сэнсэй!
Сиделка знаком остановила носилки.
Сакико чуть протянула руку вперед, как бы прощаясь с покойным, и тут же сказала санитарам:
— Спасибо, можете идти.
Затем она припала щекой к плечу сиделки и попросила:
— А теперь помогите мне добраться до постели. — Немного погодя она сказала: — Я превратилась в изнеженное дитя, а ведь я уже могу ходить…
Ей вспомнился разговор с профессором. Он говорил, что его должны послать в заграничную командировку и что она тоже поедет с ним, будет там дальше учиться пению. И там, на чужбине, они непременно поженятся.
Она вспомнила про это и вдруг почему-то запела «Песнь об Италии».
Она пела, а по лицу ручьями лились слезы, и, чем сильнее они лились, тем чище, светлее и звонче становился ее голос.
ПРИРОДА
(перевод С. Гутерман)
Я хочу рассказать историю из жизни одного бродячего актера, которую я услышал от него в гостинице на водах. Рассказ мой, возможно, покажется немного романтичным, но и сама жизнь этого актера, пожалуй, больше похожа на старинную легенду, чем на быль.
В июне этого года по пути в Ямагата я решил заехать на горячие источники. Мне захотелось это сделать потому, что когда-то на этом курорте, находящемся на морском побережье в префектуре Ямагата, часто отдыхал мой покойный друг. Мое возвращение в Токио, таким образом, на день задерживалось, но все же это было по пути.
Мой друг часто рассказывал мне о красоте здешних дюн и солнечных закатов. Когда моя автомашина выехала из сосновой рощи на взморье, я и в самом деле увидел цепочку дюн. И почва в роще, через которую я только что проехал, и окрестные поля были песчаные. Мягкая волнистая поверхность давала основание думать, что здесь некогда тоже были дюны. Видимо, и побережье, и почву в роще, и поле занесло песками.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: