Михал Русинек - Непотерянный рай

— Ну, а я загляну, но только перед отъездом. Да, азартная там атмосфера.

Вернулись Джордан и Эва, возбужденные, раскрасневшиеся. Завязалась пустая болтовня ни о чем: Джордан хвалил танцевальные таланты Эвы, просил прощения, что лишил общество такой милой особы, Альберти расточал комплименты, а Якуб бегал за официантом в надежде раздобыть коньяк.

Эва с нежностью взяла Анджея под руку и тихо объясняла ему:

— Ты не сердишься? На той стороне зала — буфет, Джордан затащил меня выпить кофе.

— Кофе можно было выпить и здесь.

— Прошу тебя, не злись! У Джордана интересные планы, о которых он не хочет говорить при Альберти. Они тут все друг от друга все скрывают. Когда мы будем одни, я тебе расскажу.

Альберти отозвала в сторону светловолосая резвушка, и Джордан, воспользовавшись его отсутствием, обратился ко всей тройке:

— Мне очень приятно находиться в вашем обществе, но я должен вас покинуть, у меня еще несколько деловых разговоров, поэтому прошу меня извинить. Мне хотелось бы более обстоятельно поговорить с вами о моем предложении, но только без лишних свидетелей, могу ли я пригласить вас на обед в «Карлтон», например, завтра днем?

— Спасибо, мистер Джордан, благодарим, — первым, от имени всех, принял предложение Якуб, чувствуя нюхом, какая представилась возможность познакомиться с изысканным меню ресторана «Карлтон».

Эва вопросительно посмотрела на Анджея, но чувствовалось, что у нее есть готовое решение.

— Спасибо, спасибо, — согласились они одновременно.

Джордан долго благодарил, потом достал визитную карточку и вручил ее Анджею.

— Надеюсь на встречу. Завтра в час дня буду ждать вас в холле гостиницы. На всякий случай записываю на карточке номер комнаты и телефон.

Когда он отошел, Якуб вскинул вверх две раздобытые рюмки «мартеля».

— Бери, Анджей! Пьем за здоровье Эвы!

— Почему за мое?

— Потому что только благодаря вам нас пригласили в «Карлтон». Представляю себе, что это будет за обед.

Было около трех часов. День, солнечный с утра, начал хмуриться. Ветер теребил верхушки пальм и немилосердно гнул зеленые кипарисы. Пошел дождь. Он разошелся не на шутку, сплошная стена ливня отделяла «Карлтон» от бульвара Круазетт.

Эва и Анджей ждали такси. Машины подъезжали редко. Возле них Джордан прощался с кем-то из гостей.

— Такси очень трудно сейчас поймать, я могу вас подвезти на своей машине, — любезно предложил он Эве и Анджею.

— Спасибо, — отказался Анджей, он не любил пользоваться чужими услугами. — А вот и такси.

— Тогда до свидания, до вечера.

— До свидания. Еще раз спасибо за прием.

— Я здесь ни при чем. Вы были гостями фирмы, в которой я работаю.

Когда они закрывали двери автомобиля, Джордан нагнулся к окну:

— Я прошу вас побыстрее решить этот вопрос, и, конечно, положительно.

— Хорошо.

Спустя пять минут они входили в скромный холл «Амироута», который не шел ни в какое сравнение с залами «Карлтона».

Старинный лифт неторопливо полз вверх и, приветствуя каждый этаж стуком, будто пританцовывая, проскакивал пороги между перекрытиями. Они молчали, делая вид, что вслушиваются в эти отзвуки. Деланная сосредоточенность несколько разряжала тягостное молчание.

Первой попробовала прервать его Эва.

— После «Карлтона» наша гостиница выглядит понуро, — сказала она, выходя из лифта.

— Я предупреждал, что это третьеразрядная гостиница. В первый день она тебе нравилась.

— Мне и сейчас она нравится, но они на это смотрят иначе. — Эва ответила сухо, и снова наступило молчание.

Они понимали, о чем надо говорить, но тема так неожиданна и необычна, что не хватало сил начать разговор. И только когда они вошли в номер, оказались наедине, Анджей, переборов себя, спросил:

— Ты довольна обедом?

Эва укоризненно посмотрела на него. К чему эта нелепая дипломатия, разговор должен идти о другом, ведь пятнадцать минут назад, когда они уже сидели в такси, Джордан еще раз напомнил, что ждет ответа, вот об этом должен сейчас говорить Анджей. И она не знала, что он скажет.

— Наверное, все, кого Джордан пригласил, были довольны, — ответила она уклончиво. — Ты ведь слышал восторги Якуба, ему чертовски нравятся всякие затейливые блюда, дорогие напитки. А я первый раз в жизни ела подобные лакомства, но они мне совсем не понравились.

— Не о еде речь.

— Понимаю.

Снова наступило молчание. На сей раз заговорила Эва.

— Почему ты не скажешь прямо: «Давай говорить о предложении Джордана!» Ты ведь все слышал.

— Да, я услышал сегодня, и, надо признаться, эта новость свалилась на меня неожиданно. А вот ты, по-моему, была подготовлена.

— Хочешь сказать, что он разговаривал со мной еще вчера, на приеме у бразильцев?

— Да, я думаю, ты имела время на размышление.

— Анджей, ты упрекаешь меня? Действительно, вчера вечером я ничего тебе не сказала, была так ошеломлена этим бразильским приемом и к тому же не приняла его слова всерьез, а сегодня…

— Дорогая, — стараясь быть спокойным, остановил он ее, — я далек от каких бы то ни было упреков. Ты поступишь так, как сочтешь нужным. Ты должна решать сама, я на это не имею права.

Эти слова задели ее, она подошла вплотную и посмотрела ему в глаза:

— Ты имеешь право, если, конечно, желаешь мне добра. Ведь со вчерашнего дня ничего не изменилось. Анджей, я прошу тебя, посмотри на меня, как раньше. Я готова немедленно отклонить любые лестные предложения, если ты будешь хоть немного против, можешь в этом не сомневаться.

Ее слова, как сладкий мед, пролились на его душу. Неужели она действительно не воспользуется таким соблазнительным предложением? Это даст ей возможность побыть несколько месяцев за границей, она будет работать секретаршей во вновь открываемом, как объяснял Джордан, филиале фирмы для обмена музыкальной продукцией с соцстранами. Может быть, это приманка, хотя для солидного менеджера такой прием чересчур наивен.

Якуб, как только услышал от Джордана о намерении основать отдел для сотрудничества с польскими фирмами, конечно, пришел в неописуемый восторг.

После обеда, когда все общество перешло в гостиную пить кофе, Якуб подсел к Анджею и, пока Эва и другие гости развлекались за соседним столом, начал убеждать:

— Слушай, Анджей, это удача для Эвы, и не только для нее. Ты понимаешь, что значит иметь своего человека в аппарате такой солидной фирмы? Она поможет в распространении нашей легкой музыки в мире, будет содействовать обмену ансамблями, певцами и так далее. Почему ты молчишь?

— Есть в этом что-то подозрительное. Эва тоже сразу не дала ответа.

— Она хочет посоветоваться с тобой, а ты сразу скис, будто у тебя во рту не коньяк, а уксус. Что здесь подозрительного? Что красивая девушка производит впечатление? Неужели ты не понимаешь, что Джордану просто нужны привлекательные сотрудники. А за Эву не бойся, она взрослый человек.