Михал Русинек - Непотерянный рай

Он спустился к Эве, спокойно с ней поздоровался.

— Ты на меня сердишься? — Она подбежала к нему, едва он вышел из лифта.

— Нет-нет. Все хорошо сложилось, и тебе не пришлось столько времени сидеть одной. — Он поцеловал Эву.

Они шли через холл в ресторан. Анджей издалека уже заметил массивную шею Альберти, сидящего спиной к входу с какими-то резвушками, а напротив него — улыбающееся лицо Джордана.

— А где ты был? — Голос Эвы стал спокойнее.

— Играл в казино.

— Я догадалась. Тебе не повезло, поэтому ты такой кислый?

— Представь себе, наоборот. Я выиграл. Первый раз за много лет. Видимо, перестает везти в любви, — пошутил он.

— Счастливец. — Она не расслышала его последних слов. — Поздравляю. Много выиграл?

— Не очень, но на ближайшие недели хватит.

Они подошли к столу. Их приветствовали веселыми выкриками. Все уже поужинали, выпили, а теперь сидели за десертом и коньяком.

Альберти пододвинул Анджею меню и предложил заказать что-нибудь на ужин.

— Спасибо, я поужинал. Если можно, коньяк и кофе.

— Ты наверняка ничего не ел. Съешь хотя бы струдель, — уговаривала Эва, сидящая между ним и Джорданом, напротив Альберти.

— Ладно, струдель так струдель, но я должен немного выпить, — сказал Анджей Эве по-польски, — буду лучше себя чувствовать. Они ведь уже под градусом. — Он смотрел на полуголых девиц рядом с Альберти и на светловолосого служащего из свиты Джордана, который развлекал брюнетку в бальзаковском возрасте, сидящую слева от него.

— Это госпожа Эдит, — шепнула Эва и перешла на английский. — Мисс Эдит так любезна, что приютит меня в Париже. Она живет одна в большой квартире.

Госпожа Эдит обнажила в улыбке красивые, сверкающие белизной зубы. Сейчас она выглядела по-настоящему красивой, несмотря на очки.

— Я живу на Пти-Мюск, 25. Вы, вероятно, знаете Париж, а может быть, и эту улицу?

— Да, мадам, это, кажется, недалеко от площади Бастилии, выходит прямо к Сене.

Он так свободно и легко включился в разговор, что Эва, возбужденная от радости, придвинулась к нему:

— Я люблю тебя, Анджей, и не думай, что у меня что-то с этим Джорданом…

— Успокойся, — ответил он, уловив в ее словах какой-то неприятный оттенок.

Однако усмехнулся, показывая, что верит ей. Украдкой он пытался рассмотреть англичанина. Джордан выглядел сегодня превосходно.

«Он моложе меня лет на десять. Какая огромная разница», — думал Анджей и смотрел, как кокетничали с англичанином сидящие напротив девушки, как скалились в улыбке после каждого его слова. Только Эдит не проявляла интереса к своему шефу.

Тогда, за столом, ничего особенного не происходило.

Время от времени кто-то уходил танцевать. Рок-н-роллы, кофе, коньяк, и вечер был окончен.

Когда они вернулись к себе, Эва с искренним удивлением произнесла:

— Ты вел себя прекрасно, а я боялась, что устроишь скандал.

— Какой скандал?

— Я всегда считала тебя человеком, способным на активные поступки, вот и ждала. Трусом ведь тебя не назовешь.

— Я знал, что тебе нужны хорошие с ним отношения. И это понятно, если ты решила ехать в Париж.

— Это уникальная возможность, — сказала Эва, направляясь в ванную. — Думаю, на моем месте никто не поступил бы иначе.

— Не знаю.

Его ответ, словно пощечина, ударил ее. Эва резко обернулась и, выговаривая отдельно каждое слово, произнесла:

— Как это не знаешь? Разве у тебя иное мнение?

— Нет, мне просто кажется, что не все так быстро хватаются за подобные предложения.

Это прозвучало слишком резко. Она должна ответить ему.

— Анджей, я тебя не понимаю, ты становишься несправедливым и злым. Еще совсем недавно ты сам уговаривал меня принять это предложение. Сейчас ты думаешь по-другому?

— Сегодня я думаю точно так же, как и вчера. Ты сама должна все решить, только я чувствую, что Джордан вряд ли приглашает тебя, ну скажем, так уж бескорыстно.

— Неужели ты не понимаешь, что обижаешь меня. До него мне нет никакого дела, кроме того, я ведь не предмет для продажи. Я хочу только одного — самостоятельности, не хочу чувствовать себя иждивенкой! — отчеканила она и с шумом хлопнула дверью в ванную.

Он грустно усмехнулся. «А ведь ее наивный бунт только подтверждает мои сомнения. Она уже не та, какой была в Варшаве или в Венеции. Это хорошо, что у нее появилась уверенность в себе, что она ответственно относится к своей судьбе. Она хорошо знает, что нравится англичанину и что он не просто так предлагает ей работу, однако делает вид, что Джордан ей безразличен, а на самом деле это не так, и это уже заметно, она непроизвольно пытается обелить его».

Анджей уже лежал в кровати, когда Эва вернулась из ванной порозовевшая, в голубой облегающей пижаме. Какая она красивая! Он смотрел на нее с восторгом и какой-то завистью. Такой же восторг будет в глазах у Джордана, когда он увидит ее в этой пижаме! А может, уже видел? Нет, невозможно…

Злой дух снова нашептывал свое… Она там, в Париже, попадает в постель к этому смазливому англичанину, а может, окажется порядочным человеком. Тогда она все бросит и вернется в Варшаву раньше, чем сама сейчас предполагает. Но чтобы она могла принять решение, когда это будет нужно, она должна быть финансово независима…

То, что он решил полчаса тому назад, спускаясь в лифте на ужин, окончательно в нем окрепло. Только так он должен поступить. Его размышления прервала Эва, забираясь под одеяло.

— Ты мой глупый, глупый старик. — Эва прижалась к нему, совсем забыв о недавней ссоре. — Ты не похож на них, понимаешь? И на Джордана не похож, от него всегда пахнет духами… Он очень женственен. Я это ненавижу!

— Не говори так, он достаточно мужественен… И зачем мы вообще о нем говорим? Бог с ним.

— Сказать правду?

— Какую правду? — удивился он.

— Да плевала я на этого Джордана.

Это было в ее прежнем стиле, довольно вульгарно. Последнее время она не позволяла при Анджее грубо выражаться. Он вспомнил, что она и на Роберта плевала, но, окажись он снова рядом, наверняка изменила бы свое мнение о нем. Нельзя доверять ее признаниям. А может быть, в ней побеждает прошлое?

— Поцелуй меня и не дуйся, — она прижалась к нему, — вот так, так я очень люблю. Я хочу, чтобы все было как во «Флориде», мне по ночам снится Венеция и наша встреча… Один сплошной мост Вздохов!

Этим она обезоружила его. Анджей нежно обнял ее. Мягкие душистые волосы коснулись его щеки. Он задыхался, лежал с закрытыми глазами и ощущал всю ее.

Нет! Он не хочет, именно сегодня ничего не хочет. Пусть останутся в памяти иные ночи — те, чистые, когда после каждого прожитого дня они оставались вдвоем. Ночи, полные взаимного доверия, ничем не омраченной нежности, счастья — там, во «Флориде», и здесь, в скромной «Амироут»… Все прошло.