Керстин Гир - Где правда, там и ложь

Вздох.

– Ты была больна?

Нет. Мне просто захотелось полежать в больничке ради собственного удовольствия. Чтобы немного пообщаться с людьми. Кроме того, мне ужасно нравится больничный запах.

– А, понимаю, – сказал Лео, хотя я ему не ответила. – В такой больнице. Надеюсь, что сейчас тебе снова лучше. Мне бы хотелось с тобой встретиться. Есть вещи, которые надо обсудить. Сегодня я получил инвентарный список от твоего адвоката. Там куча вещей, с которыми надо разобраться.

– Что значит «в такой больнице»? – спросила я. – Я не была в психиатрии, если ты это имеешь ввиду. Хотя, если хорошенько подумать, там было довольно-таки много ненормальных. Кто знает, может быть, это была всё-таки психиатрия, а я просто этого не заметила.

Лео не стал развивать эту тему.

– Так что, как ты думаешь? Ты сможешь со мной это обсудить?

– Да, – ответила я. – Я ведь регулярно принимаю мои таблетки. И у меня забрали все мои ножи и ружья.

– Отлично, – сказал Лео. – Тогда я предлагаю встретиться завтра во второй половине дня в каком-нибудь кафе. Это нейтральная территория.

– В отличие от чего?

Лео снова меня проигнорировал.

– Ты знаешь кафе «Холли» на Данкерштрассе? В 17 часов?

– Хорошо.

Когда я положила трубку, из ванной вышла Мими.

– Ну как?

– Всё ещё беременна, – коротко ответила она.

– Какая неожиданность, – заметила я. – Предлагаю тебе потихоньку прекратить делать тесты на беременность. Достаточно и раз в два дня.

– Я попытаюсь, – ответила Мими.

– Пообещай мне! Эти тесты такие дорогие! Если ты будешь продолжать в том же духе, то к рождению ребёнка вы обеднеете.

– Обещаю, – сказала Мими, но я точно видела, что она скрестила за спиной пальцы.

Я сдалась.

– Ты знаешь кафе «Холли» на Данкерштрассе?

– Я даже не знаю, где находится Данкерштрассе, – ответила Мими. – Как ты считаешь, я выгляжу беременной?

– Нет, – ответила я. – Ты выглядишь всего лишь ненормальной.

« Когда вспоминаешь, что все мы сумасшедшие,

странное в жизни исчезает

и все становится на свои места.»

Марк Твен

Тем же вечером позвонил ещё кое-кто – дядюшка Томас.

– Это твой любимый бывший деверь Томми, – сказал он.

Когда я услышала его елейный голос, я вначале испугалась, а потом рассердилась.

– А, дядюшка Томас. Коварный шантажист, который сдал нас с Карлом Лео.

– Точно, именно он! – Дядюшка Томас засмеялся. – Я подумал, позвоню-ка я лично, пока из-за упрямства адвокатов дело не вышло из-под контроля и не попало в суд. Я хочу тебе сделать одно предложение. К обоюдной выгоде.

– Дядюшка То… – Я замолчала. Было не очень хорошо, что я могла обращаться к этому человеку только «Дядюшка Томас». Или же «Дядюшка Томас Кувшинное рыло». Но в данный момент мне не пришло в голову ничего другого.

– Ты можешь спокойно называть меня Томасом. А как мне можно тебя называть? Как называл тебя мой дорогой братец?

– Каролина.

– Нет, я имею ввиду, какое ласкательное имя было у него для тебя?

– Иногда он называл меня своей Офелией, – сказала я. – Но вас это, разумеется, не касается. И это не означает, что он тем самым имел ввиду, что я сошла с ума, если вы так думаете.

– Хм, – мрачно сказал дядюшка Томас. – Давай к делу. Ты, конечно, знаешь, что ситуация для тебя не очень хорошая. Как только я запрошу причитающуюся мне обязательную долю наследства, станет поздно для любых компромиссов. Поэтому я предлагаю разойтись мирно. Причём для тебя это будет исключительно выгодно. Я откажусь от своих бенефиций и возьму себе только некоторые вещи, которые мне особенно дороги, согласна? Кстати, у тебя нет второго имени?

Я бы с удовольствием засмеялась (слово «бенефиций» было очень красиво), но вместо этого закашлялась. Мои лёгкие ещё не совсем отошли от болезни. Когда я снова обрела голос, я сказала: «Причитающаяся доля наследства – как это, скажите пожалуйста, понимать? Вам как брату вообще ничего не причитается».

– Ох, ох, здесь кто-то плохо знает законы, – сказал дядюшка Томас. – Я тебе советую срочно сменить адвоката. Твой вообще ничего не знает, девочка. На основании имеющихся бумаг ему должно быть ясно, что мне полагается приличная доля наследства. Тем более что у меня есть документы, которые это подтверждают.

– Если это так, то никакое приватное соглашение нам не нужно, – ответила я. – Разумеется, я хочу, чтобы вы получили всё, что вам причитается.

Дядюшка Томас хотел что-то добавить, но я положила трубку.

– Ох, как бы ты не сделала ошибки, – сказал Ронни. – Если в конце концов окажется, что он прав и что у него есть документы…

– Не думаю, – ответила я. – Этот человек врёт не краснея. Вот он-то и есть псевдолог .

– Кроме того, она и не должна бояться! – Мими похлопала меня по плечу. – Она должна, как львица, бороться за своё наследство. Придёт время, когда деньги ей очень понадобятся. И тогда она пожалеет, что уступила наследство дядюшке Томасу, Лео и его гадким сёстрам. Что ты завтра наденешь? Может, возьмёшь что-нибудь моё? Этот негодяй не должен думать, что ты всегда выглядишь так, как при вашей последней встрече. На этот раз ты воспользуешься тональным кремом для лица, я уж об этом позабочусь, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Ронни бросил на меня многозначительный взгляд.

– Зеленщик говорил про растущую агрессивность сливового дерева, вызванную муравьями.

– Похоже на то, – ответила я.

– Ась? – спросила Мими и почесала себе живот.

Данкерштрассе находилась в том же районе, что и ритуальный зал Хелльман, только на пару улиц дальше. Здесь же неподалёку располагалась и адвокатская контора, представляющая Лео и его сестёр. У меня было подозрение, что Лео и жил где-то поблизости – это было бы очень практично.

Я посмотрела дорогу в интернете и приехала сюда на трамвае – погода была неуютная, снег с дождём, а я ещё недостаточно окрепла для длинных марш-бросков.

Пожилой мужчина, сидевший напротив меня в трамвае, оказался герром Крапенкопфом. Я была так погружена в свои мысли, что узнала его только тогда, когда он обратился ко мне.

– Ну? Вы тоже едете трамваем?

– Хмм. Да. А вы?

– Я еду навестить моих дочь и внучку. Моя жена не должна об этом знать – у них сейчас не очень хорошие отношения. – Герр Крапенкопф смущённо посмотрел в окно. – Я слышал про вашего мужа. Я очень вам сочувствую.

Странным образом у меня возник комок в горле.

– Спасибо. И очень мило с вашей стороны, что вы отозвали свой иск. – Не то чтобы этот иск имел бы успех, но тем не менее это было мило.

– Ну да. Я подумал, что у вас наверняка и без того хватает забот.

– Да, вы правы. И извините, что я вас назвала «герр Крапенкопф», герр Кр… – как вас на самом деле зовут?