Гийом Мюссо - Девушка из Бруклина

– Рафаэль! Спаси меня! Помоги, Рафаэль!

Дверцы автомобиля захлопнулись. Машина откатилась назад, развернулась и дернулась с места. Карадек резко нажал на газ, оставив на асфальте черный след от протектора. Ускорением меня прижало к креслу. Я пристегнул пояс безопасности, рассматривая в зеркало заднего вида, как дергается от неровной езды и удаляется от нас железобетонная коробка мебельного склада.

Я был сильно встревожен – беспокойство за Анну доводило меня до крайности. В ушах стоял ее голос, призывающий на помощь, и я с замиранием сердца представлял себе, что она чувствовала в тот момент. Единственное, что вселяло уверенность, – так это ее надежда, что, несмотря на весь кошмар положения, я смогу ей помочь.

Пока Марк жал на газ, чтобы поскорее выехать на магистральную трассу, я постарался привести в порядок мысли. Были моменты, когда отчаяние овладевало мной и мысли путались в голове. Я был совершенно сбит с толку: за сегодняшний день нам открылось столько всего нового, но мне не удавалось уловить связь между этими событиями и тем более уяснить их смысл.

Я пытался взять себя в руки. Итак, в чем я могу быть абсолютно уверенным? Есть кое-что, даже если с первого взгляда факты не кажутся неоспоримыми. После того, как мы поссорились, Анна, скорее всего, вылетела из Ниццы и вернулась в Париж. К часу ночи она оказалась в Орли. Заехала к себе домой, о чем говорит наличие ее сумки в квартире, а затем на такси отправилась в Монруж. А потом? Почти с уверенностью можно считать, что она призналась кому-то в том, что накануне показывала мне фото с тремя трупами. Но кому и зачем? Я не знал ответа, но догадывался, что после этого все пошло прахом. Кто-то посетил ее в ее квартире, там состоялся разговор, который, по всей видимости, перерос в ссору. Визитер похитил ее и спрятал на какое-то время на мебельном складе в пригороде, на севере Парижа. Потом какой-то тип на танке взламывает дверь бокса, где удерживали бедную девушку, но не для того, чтобы освободить ее из плена, а чтобы перевезти в другое тайное место.

Я вытер пот со лба, потер глаза и открыл окно, чтобы глотнуть свежего воздуха. Я по-прежнему блуждал в темноте. То, что я представлял себе, находилось не так далеко от истины, но многих фрагментов пазла для полной картинки все еще недоставало.

– Тебе предстоит принять решение.

Голос Марка прервал мои размышления. Он закурил сигарету, снял ногу с газа и поставил рядом с педалью.

– О чем ты?

– Ты собираешься сообщать в полицию или нет?

– После того, что мы видели на мебельном складе, это неизбежно. Разве не так?

Глубоко затянувшись, он поморщился.

– Это решение может выйти тебе боком.

– Ты что-то недоговариваешь?

– Вовсе нет, но ты должен представлять себе все возможные последствия этого шага: полиция – это как скотч капитана Хэддока [10] Арчибальд Хэддок – персонаж серии комиксов «Приключения Тинтина» бельгийского художника Эрже, капитан корабля дальнего плавания. . Стоит только раз попасть в переделку, и они не отстанут. Они будут вести расследование как положено, перекопают всю твою жизнь и вывернут наружу все, что было в жизни у Анны. Все тайное станет явным и будет предано публичной огласке. Ты не будешь контролировать ход событий и никогда не сможешь вернуться к началу.

– Ты можешь сказать конкретно, что случится, если мы решим обратиться в полицию?

Марк достал из кармана мобильный телефон Папа.

– С помощью этого видео они уже сделали для полиции полдела. У них теперь есть конкретные доказательства, что Анна в опасности. Прокурору ничего не останется, как признать, что девушке угрожает насильственное удержание или даже похищение.

– А что полиция сможет предпринять, кроме того, что и мы можем сделать?

Карадек щелчком выбросил окурок в окно и задумался.

– Пожалуй, они начнут с того, что проверят телефонный номер Анны, установят ее контакты, сделают детализацию телефонных звонков.

– Что еще?

– Они возьмут баллончики «Эбони энд Айвори» и попробуют определить их происхождение, хотя вряд ли этот след приведет их куда-нибудь. Потом по своей базе они установят, кому принадлежит внедорожник. Номера были скрыты, но так как эта модель встречается редко, они без труда найдут хозяина…

– …и он скажет им, что машину у него украли.

Марк кивнул.

– Ну вот, ты и сам все понял.

– На этом все?

– Вроде да. Не вижу, что еще можно сделать.

Я облегченно вздохнул. Что-то меня останавливало, и я не хотел обращаться в полицию: не зря же Анна в течение стольких лет так тщательно скрывала свое настоящее имя и происхождение. Просто уму непостижимо – зачем шестнадцатилетней девочке предпринимать такие хитроумные меры и прятаться?! Прежде чем заявить в полицию, я должен сам узнать, кто она на самом деле.

– Если я буду сам продолжать расследование, могу я рассчитывать на твою помощь?

– Да, считай, что я – твой человек, но ты должен иметь в виду, что мы затеваем рискованное дело.

– А что предпримут полицейские из Сен-Дени, которых вызвал Эйяш?

Мои страхи развеялись как дым, когда Карадек объяснил:

– Согласись, они не торопились приехать на вызов. Поверь, они не станут лезть из кожи вон, чтобы раскрыть дело. Какие у них основания? Всего лишь сломанная дверь бокса, и больше ничего. Кто поверит двум черномазым без этой видеозаписи? В гараже нет никаких следов, а два предмета, которые хоть как-то могли навести на след Анны – ее мобильник и сумочку, – мы увезли с собой. Кстати, ты хорошо посмотрел? Там нет ничего такого?

Для очистки совести я решил еще раз проверить внутренности сумки-ящерицы: бумажник, упаковка бумажных салфеток, связка ключей, солнечные очки, фломастер… Стоп! Я застыл в изумлении, глядя на последний предмет. Пластиковая палочка с колпачком, которую я вначале принял за фломастер, на самом деле была… тестером на беременность. Присмотревшись, я обнаружил в окошечке две параллельные черточки синего цвета. У меня перехватило дыхание. В тело вонзились тысячи ледяных стрел, парализовавших движение; у меня потемнело в глазах, заложило уши, в висках пульсировала кровь – я слышал внутренним слухом, как она текла по венам. У меня пересохло в горле, я пытался сделать глоток, но не смог.

Тест оказался положительным.

Ты ждешь ребенка.

Я закрыл глаза. В моей голове грохотали пушки, взрывались мины: в памяти пронеслись сцены последнего нашего свидания в тот вечер, до того, как мы поссорились. Я отчетливо видел твою улыбку, задумчивое выражение глаз, сияющее лицо. Я слышал твой тихий смех и различал нежные интонации. Твои слова, взгляд, каждый жест приобрел теперь иное значение. Ты хотела сообщить мне об этом вчера вечером. Ты хотела сказать, что носишь под сердцем нашего ребенка, но я все испортил.