Гийом Мюссо - Девушка из Бруклина

25 июня 2005 года, суббота

Меня зовут Флоренс Галло.

Мне двадцать девять лет, я журналистка.

Через восемь часов я умру, но пока я этого не знаю.

Сейчас я сижу на унитазе и пытаюсь выдавить из себя хотя бы капельку, чтобы проверить тест на беременность. Хотя бы капельку. Стараюсь, но ничего не получается, потому что я страшно нервничаю.

Наконец-то! Поднялась и положила пластиковую пластинку на край раковины. Через три минуты я все узнаю.

Я выхожу из ванной, набираюсь терпения и достаю из холодильника бутылку воды. Хожу по комнате и глубоко дышу, стараясь успокоиться. Сажусь на подоконник и подставляю лицо солнышку. Хороший субботний денек, лето в самом начале. Дует легкий ветерок, небо ярко-синее, город так и лучится положительной энергией. Я смотрю вниз и вижу на улице прохожих. До меня доносятся крики детей, они бегают, играют, и во мне вибрирует радость, словно я слушаю музыку Моцарта.

Я хочу быть беременной. Хочу ребенка, хоть и не знаю, что скажет Алан. Я чувствую в глубине моего существа биение счастья. Я влюблена. Наконец-то. Я встретила человека, которого ждала. Я проживаю глубоко и полно каждую минуту, которую мы проводим вместе, и готова на все, лишь бы наши отношения не кончались. Но радость отравляет чувство вины, оно подрезает мне крылья. Я презираю себя, я «любовница». Женщина, которая сознательно посягает на чужого мужа. Никогда в жизни я не думала, что судьба отведет мне такую роль в истории моей любви. Мне было шесть, когда отец ушел из семьи, чтобы начать новую жизнь с одной из своих коллег – моложе, свежее мамы. Я ненавидела эту женщину – и теперь ненавижу свое ощущение, что я воровка и краду свое счастье у другой.

Телефонный звонок оборвал нить воспоминаний. Веселая мелодия, я не сразу поняла, кто звонит. Потом сообразила: это Джойс Карлайл, это для нее я выбрала веселый рингтон. Но она должна была мне позвонить гораздо позже…

Я взяла трубку, но не успела произнести ни звука.

– Флоренс? Это Джойс. Он переменил время встречи.

– Как? Но…

– Он уже идет! Я не могу говорить!

Я чувствовала, что Джойс вне себя от беспокойства, и попыталась ее успокоить.

– Следуйте нашему плану, Джойс. Прикрепите скотчем телефон под столиком в гостиной!

– Я… Я попробую…

– Нет, Джойс, вы не попробуете, а сделаете!

Она в панике. Я тоже. Я ничего не успела приготовить. Пошла и закрыла окно, чтобы не мешал шум с улицы, включила в телефоне громкую связь и уселась у себя на кухне с компьютером, который одолжил мне Эдгар. Мой младший братишка вот уже три недели как в Нью-Йорке. Он отучился три года в школе Ферранди, и его приняли в кафе «Булуд». В ожидании первой зарплаты Эдгар квартируется у меня.

Я не слишком ловко управляюсь с его компьютером, да и вообще недолюбливаю стационарный ПК, но Кэрри, жена Алана, вчера разбила мой «Мак», швырнув его об стену. Так что я включила компьютер. И микрофон тоже, чтобы записать разговор.

Минута, другая. Ни единого звука. Я уже было подумала, что наша затея пошла коту под хвост, но тут услышала мужской голос, решительный и полный горечи. Слушаю, и мурашки бегут по телу. Услышанное меня потрясло. Но вот разговор перестал быть разговором. Уговоры превратились в угрозы, послышались рыдания, крики. Внезапно я поняла: вот-вот произойдет непоправимое. Жизнь сошла с рельсов, на рельсы встала смерть. Я слышала душераздирающие крики Джойс. Она звала на помощь. Звала меня.

Горло у меня перехватило. Руки стали мокрыми.

Я не могла сдвинуться с места на своих ватных ногах…

Однако в следующую секунду я уже вскочила, выбежала из квартиры и понеслась вниз по лестнице. Улица. Толпа народа. Кровь бьет мне в виски. Телефонная будка рядом со «Старбакс». Я перехожу улицу, пробираясь сквозь толпу. Пальцы дрожат, набирая 911, и я выпаливаю: «Хочу сообщить об агрессивном нападении по адресу, Билберри-стрит, 6, дом Джойс Карлайл. Быстрее! Ее убивают!»

Сердце бьется как сумасшедшее. Оно готово выскочить у меня из груди. Лифт не работает. Я поднимаюсь по лестнице. У себя в квартире прикладываю к уху телефон, но на противоположном конце молчание. Я звоню Джойс, но звонок повисает в пустоте.

Мать твою! Что там происходит?

Меня колотит дрожь. Не знаю, что предпринять. Отправиться к ней? Пожалуй, еще рано. И тут я понимаю, что боюсь не только за Джойс, но и за себя тоже. Ощущение, что опасность подкрадывается со всех сторон. Знакомое ощущение. Интуиция. Шестое чувство. В моей профессии оно играет важную роль. Я беру «мой» компьютер и спускаюсь на улицу. Сейчас мне нельзя оставаться одной. Люди на улице меня защищают.

Я пошла в «Старбакс» и заказала кофе. Нашла место за столиком, включила компьютер. Надела наушники и прослушала запись. Кошмар. Меня снова заколотило. Клик за кликом, я заархивировала запись и отформатировала.

Отпила глоток макиато. На чеке за кофе нашла пароль от вай-фая и вышла в сеть. Почта. Контакты. Черт! Конечно, здесь контакты моего брата, а моих и в помине нет. Ладно, не важно. Набрала адрес Алана alan.kowalkowsky@att.net и присоединила к письму вложение. Прекрасно. Сообщение отправлено. Перевела дыхание и позвонила Алану на мобильник.

«Возьми трубку! Возьми! Умоляю!» Автоответчик. Оставила сообщение: «Послала тебе имейл, Алан. Скопируй вложение. Ты не поверишь своим ушам. Перезвони мне. Я тебя люблю».

Я не могла усидеть на месте. Решила все-таки взять машину – она припаркована за бывшим зданием CBGB – и съездить в Гарлем, увидеть своими глазами, что там произошло. Пошла к себе, чтобы взять ключи. Иду по коридору и вижу издалека у моих дверей девочку-подростка. Маленького роста, в темно-синих джинсах, клетчатой майке «Виши», розовых «Конверсах» и джинсовой куртке «Ливайс», какую я тоже носила в лицее; на спине матерчатый рюкзачок. А когда подошла ближе, поняла, что это взрослая женщина, примерно одних со мной лет. Кожа гладкая, а лица не разглядишь из-за челки и больших темных очков-вайфареров.

Я узнала эту женщину. Этой женщиной я всегда восхищалась. Ее зовут Зора Зоркин. Я читала ее книги, слушала ее лекции, много раз пыталась взять у нее интервью, но она всегда отклоняла мои просьбы. Сегодня я знала, о чем она хочет со мной поговорить.

По крайней мере, мне показалось, что знаю. Но я ошиблась. Зоркин пришла вовсе не говорить со мной. Она медленно шла мне навстречу, и чем ближе подходила, тем беспомощней я себя чувствовала под взглядом ее змеиных глаз, то ли зеленых, то ли карих. Вот она уже на расстоянии двух метров, и единственное, что я сумела выговорить, было: