Анна Эрде - Дом на улице Гоголя

— Давай поговорим по дороге — ну, очень спешу.

Только сейчас Герман понял, что совершенно не помнит: Юрчик — это междусобойное имя, производное от «Юрий», фамилия это, или вообще ни с чем не связанный псевдоним. Вероятно, когда их знакомили несколько лет назад, имя называлось, но оно напрочь вылетело из головы — Герман ни разу не слышал, чтобы этого молодого человека называли как-нибудь иначе, нежели Юрчик. Они не приятельствовали, виделись всё больше мельком и нечасто, называть журналиста, чьи помощь и доверие ему сейчас были крайне нужны, фамильярным «Юрчиком», возможно, не являлось самым удачным решением, но спрашивать, как его зовут, было, пожалуй, ещё глупее.

Спускаясь по лестнице, Герман выглянул в подъездное окно — напротив, в тёмно-синем «Москвиче» сидел тот незнакомец, что сегодня навещал его квартиру.

— Сказано завтра, значит завтра. Ты что, ещё новые инструкции от профессора не успел получить? — Сказал он вслух, не обращая внимания на изумлённое лицо Юрчика.

— Послушай, ты не мог бы отвлечь вон того типа в шляпе, пока я не заверну за угол? — Герман обращался уже к журналисту.

Юрчик кивнул, не меняя выражения лица.

— Потом очень по-быстрому подтягивайся в «Бутербродную» — она через два дома отсюда. Знаешь?

Пока Юрчик, размахивая руками и преувеличенно пьяно шатаясь, что-то громко говорил «шляпе», заслонив собой водительскую дверь «Москвича», Герман юркнул за угол.

Журналист, через пару минут после Германа влетев в кафешку, тут же начал забрасывать его вопросами:

— Что это за мужик, а, Гер? Это из тех, кто за Юлькой охотятся? Где она сейчас? Не хочешь отвечать, скажи хотя бы: она в безопасности? Что это за бредовая история с парадоксами времени?

— Стоп. Что ты сейчас сказал — о парадоксах времени — что ещё за история? Юрчик, рассказывай всё по порядку, ты же за этим пришёл — Юле помочь. Вот и давай, излагай. Потом я отвечу.

Журналист рассказал о Юлином звонке с просьбой разыскать адрес одного чудака, в двух словах изложил то, что он знал про этого учёного-зэка-учителя.

— А я сегодня прихожу домой, только собрался завалиться спать — мы всю ночь колобродили — телефон звонит. Мужик незнакомый, представился следователем, говорит, что ведёт дело об исчезновении Юлии Логиновой. А я, получается, последний человек, с кем она разговаривала по телефону перед тем, как потеряться из виду. Спросил, зачем она звонила, что говорила. Я, понимаешь, с бодуна, голова не варит, а тут ещё такая новость — мозги окончательно заклинило — не могу вспомнить, зачем Юлька звонила, как отшибло. Пока соображал, вдруг — бац — у неё же другая фамилия в паспорте, не Логинова. Тут мужик с другого конца заходит: не знаю ли я о контактах Логиновой с людьми, занимающимися какими-нибудь странными проблемами, например, парадоксами времени.

Ну, думаю, какой же ты на фиг следователь, если паранучными проблемами интересуешься, и фамилии потерявшихся граждан путаешь? Ладно, отвечаю, постараюсь вспомнить, позвоните вечерком, а то я сейчас не в форме, пьяный я как последний свинтус, говорю. Решил сразу тебе позвонить — книжки телефонной найти не могу. Я же Юльке домой звонил редко, номер ваш в памяти не держал. Вот, пришлось к тебе идти. Что случилось-то?

— Юлька кому-то на хвост наступила. И этот кто-то опасен. Кажется, она специально на этот раз не нарывалась, случайно всё получилось.

— Дела. Моя помощь нужна?

— Зачем бы я тебе записку оставлял, если бы ты не был мне нужен до зарезу?

— Какую записку? Где оставлял?

— Понятно. Дальше в лес, крупнее помидоры. Послушай, мне нужны те данные, что ты дал Юле во время вашего последнего разговора, и срочно. Я тебя за этим самым уже два дня разыскиваю.

— Так они в редакции. Щас сгоняю, принесу. Через полчаса можем встретиться здесь же.

— Давай лучше в скверике возле редакции. — На всякий случай Герман решил перенести встречу подальше от дома.

— Тогда получится быстрее, встречаемся через двадцать минут. А само письмо с адресом принести?

— Юрчик, ты голова! Это возможно?

— Иногда письма теряются, ничего особо криминального. Тем более оно давнишнее, вполне могло куда-нибудь завалиться. Только имей в виду, что все письма фиксируются в специальных журналах, которые хранятся у секретаря. Там и адреса и фамилии указаны, так что, если начнут искать прицельно, разыщут твоего чудака. Я могу журнал так переложить, что и на месте будет, и никто кроме Ники, секретаря, не найдёт. А она с дачи только утром понедельника приезжает.

— Тогда у нас ещё почти сутки форы, это здорово. Только, знаешь, тот, кто представился следователем, сумеет тебя растрясти. Нет, я не про утюг на животе, — поторопился он объяснить навстречу встревоженному взгляду Юрчика, — но там, похоже, опытные психологи работают, до правды сумеют докопаться безо всякого полиграфа.

— Сначала нужно меня найти, а это даже им не по мозгам. Дома сегодня не появлюсь — я, что, обязан помнить про всякую чушь, которую мне впаривают наутро после пьянки?

— Спасибо, Юрчик, я знал, что ты хороший мужик.

С лица журналиста слетела маска весельчака-циника, мгновенно растворились тысячи его ухмылочек, совсем ещё мальчишка с благодарной и застенчивой улыбкой взглянул на Германа и почти бегом поспешил в редакцию.

Сергей, сидя в чужой машине, начал терять терпение:

— Я могу получить хоть какие-то разъяснения, Герасим? Тебе угрожают? Ты от кого-то прячешься?

— Первым делом нужно отвезти моих пацанов в безопасное место. Есть у тебя такое на примете?

— Детей надо прятать?! Дожили! Ты же знаешь, есть у меня ключи от дачи в Никольском — это где мы с Наташей встречаемся. Хозяева в загранкомандировке, будут нескоро. Про Наташу никто кроме вас с Юлей не знает, дачу я тоже не афишировал. Так что место там, я думаю, безопасное, к тому же вполне комфортное. Денег что ли ты кому-то должен? Сколько?

— А ты сможешь побыть там с детьми, например, до завтрашнего вечера?

Герман никогда раньше не отличался манерой вести беседу, в которой игнорировал вопросы собеседника, но Сергея, кажется, уже ничего не удивляло:

— Легко и с удовольствием. Я сейчас вольная птица, своему времени хозяин. Мы с твоими пацанятами порыбачим, за грибами сходим. Мои-то ещё на Украине — соскучился — так хоть с твоими пообщаюсь.

«Какой же я гад, — подумал Герман, — ведь мог вместо своих детей Серёгиных подставить. Про то, что его семьи сейчас нет в городе, и не вспомнил, а Серёга, небось, думает, что я учёл это обстоятельство. Нет, пора мозги включать».

— А ты куда? — спросил надёжный друг Серёга.

— Я буду Юлю разыскивать, — под упрёками совести, не выдержав прямого взгляда Серёги, Герман стал смотреть в окно.