В. Строгальщиков - Слой

— Рановато радуетесь, господа хорошие. Я ведь еще свой шанс не использовал.

Кротов катанул шар без разбега и проиграл две кегли под рев и топот болельщиков.

— Давай, выкладывай и остальные, — сказал Кульчихин и подмигнул Виктору Александровичу. — Власть сегодня в ударе.

Все четыре следующих захода Слесаренко проиграл с треском и выложил на тумбу двести тысяч под сочувственные возгласы зрителей и деланное изумление банкира: сам, мол, не знаю, как получилось, сплошное везение.

— Ну что, в бар? — спросил Виктор Александрович. — Ах да, я же плачу!

Он сгреб деньги с тумбы и спросил Кульчихина:

— Куда идти?

— Да бог с ним, Виктор Александрович! — сказал Кульчихин.

— Ни в коем случае, — с излишней резкостью настоял Слесаренко. — Уговор есть уговор. Приглашаю всех отметить проигрыш!

В полутемном баре Виктор Александрович положил деньги на стойку и спросил у напарников, что будут пить. Водка потребовала бы закуски, поэтому сошлись на джине с тоником. Бармен играючи смешал пузырящиеся коктейли, побросал в стаканы лед, поглядел на Слесаренко. Одобрительно кивнув, Виктор Александрович сделал приглашающий жест рукой. Все чокнулись с ним, и он хлебнул холодной терпкой жидкости, которую почти не пил и не любил, и снова поймал вопросительный взгляд бармена: тот держал веером слесаренковские деньги в правой руке, слегка пощелкивая по ним пальцем левой.

— В чем дело? — спросил Виктор Александрович.

— Минуточку, — сказал Кротов и протиснулся к стойке, загораживая бармена своей широкой спиной. Почувствовав неладное, Слесаренко подошел ближе и глянул через плечо банкира: Кротов рылся в толстом бумажнике, выкладывал на стойку одну за другой сотенные купюры.

— Я думаю, нам уже хватит, — сказал Слесаренко.

— Еще как хватит, — проворчал банкир, двинул в сторону бармена деньги по стойке и сказал: — Выпишите счет, пожалуйста.

— Момент, — сказал бармен, смахнув деньги куда-то вниз, и достал из нагрудного кармана авторучку.

— Совсем охерели, — сквозь зубы сказал Кротов, повернувшись к Виктору Александровичу. — Пятнадцать долларов за порцию. Дороже, чем в «Хилтоне»…

Оторопевший Слесаренко не сразу перемножил названную сумму на долларовый курс и количество порций, а когда справился с этой арифметикой, то готов был дать в морду Кротову или провалиться сквозь землю от унижения и беспомощности.

— Не переживайте, Виктор Александрович, — сказал банкир. — Спишу на представительские, банк не обеднеет. — От этих слов Слесаренко стало только хуже, потому что он и сам имел некую норму представительских расходов, но думская бухгалтерия пришла бы в ужас, предъяви Виктор Александрович к оплате счет от этого трижды проклятого гостиничного бара.

— Ну их всех к черту, — неожиданно сказал банкир, пряча в бумажник поданный барменом счет. — Пойдемте ко мне в номер, выпьем нормальной водки, из дома захватил. Только вот закуски нет.

— У меня есть, — рефлекторно ответил Слесаренко и пошел к дверям бара вслед за Кротовым, сам себе удивляясь. Унизительный эпизод в баре настолько выбил его из колеи, что Виктор Александрович двигался и говорил как бы под гипнозом и словно со стороны наблюдал собственную расстроенность и безволие. Почему-то вспомнился «гусар» Чернявский, его легкость и решительность в любой сомнительной ситуации, и Слесаренко отстраненно пожалел, что «гусара» нет рядом, и вообще здесь нет никого, кому он мог бы излить душу или просто помолчать вдвоем и тихо напиться с тоски.

«Ни о чем я с Кротовым говорить не буду, — решил про себя Виктор Александрович, стоя рядом с банкиром в ожидании лифта. — Завтра отдам документы мэру — пусть сам выкручивается. Я им не мальчик, в конце концов. Пусть сами играют в свои игры, если им так хочется».

Слесаренко вышел этажом раньше, и только когда открыл свой номер и принялся шарить в портфеле в поисках пакета с бутербродами, вспомнил о забытой в ресторане минералке. Возвращаться вниз не хотелось, и Виктор Александрович скорее бессознательно заглянул в маленький холодильник, врезанный в мебельную стенку, и обнаружил там батарею бутылок с газировкой, минеральной водой и даже пивом нескольких сортов. «Сервис, твою мать», — скорее раздраженно, чем одобрительно подумал Слесаренко и засунул в карманы брюк две маленькие бутылки содовой воды «Швеппс».

Дверь в кротовский номер была приоткрыта. Войдя, Виктор Александрович выложил на журнальный столик бутерброды и запивку и сел в кресло у окна. Банкир достал из холодильника бутылку «смирновской» водки с черной этикеткой, отвинтил крышку и понюхал горлышко.

— Натуральная. А то поляки наловчились подделывать что «Смирнов», что «Абсолют»…

Банкир разлил водку по стаканам. Виктор Александрович чокнулся с ним и хотел уже молча проглотить налитое одним большим глотком, когда Кротов остановил его движением руки.

— Я что хочу сказать, Виктор Александрович… — банкир помедлил и поднял глаза на Слесаренко. — Поверьте, я совершенно не хотел вас подставить в баре или…

— Не будем говорить об этом, — оборвал его Слесаренко не слишком вежливо. — Вы мне назовите сумму, и я ее вам обязательно верну.

— Ну вот, теперь вы пытаетесь обидеть меня, — банкир еще раз стукнул своим стаканом в слесаренковский и спокойно выпил водку глотками, не морщась.

— Зачем мне вас обижать? — спросил Виктор Александрович. — Ешьте бутерброды, жена готовила… — и тоже проглотил свою порцию «смирновской».

Они принялись закусывать, потом запивать и закуривать, но пауза не могла длиться вечно, и чтобы хоть чем-то её заполнить, Слесаренко спросил:

— Вы первый раз с Кульчихиным выезжаете?

— Почему первый? — удивился Кротов. — Я с ними в Нижневартовске был, в Ишиме.

— Ну и как вы оцениваете результаты?

— Результаты чего?

— Хорошо, сформулируем вопрос по-другому. Ваш банк готов профинансировать хотя бы один совместный проект?

— А нет никаких проектов.

— Ну, вы не правы, совершенно не правы. Подписан договор с «Черногорнефтью», к моторному заводу проявляет интерес «Сургутгазпром», да вот и Юдин со своими кроссовками… Кстати, хорошие кроссовки — это не мелочь, это огромный рынок, между прочим.

— Вот именно: между прочим, — сказал банкир. — А прочего как раз и нет.

— Я вас решительно не понимаю, Сергей Витальевич.

— Ну, не надо так, Виктор Александрович. Вы взрослый человек, постарше меня.

— Ненамного, — сказал Слесаренко и отругал себя за эту реплику: «Стареешь, Витя». — Вы хотите сказать, что не видите во всем этом никакой пользы? Кроме, так сказать, дружеских увеселений?

— Ну почему же?.. Даже маленькие заказы, мелкие проекты все-таки лучше, чем безработица. Но я пока не встретил ни одной идеи, в которую банк мог бы вложить большие деньги и заработать на этом.