Дженди Нельсон - Я подарю тебе солнце

– Я ее украла. Не знаю зачем. Прости.

Он берет книгу, смотрит на мамино фото.

– Она звонила мне в тот день, когда села в машину. Она была очень расстроена, просто ужасно расстроена. Говорила, что надо будет встретиться и поговорить. Поэтому, когда ко мне пришел Ноа и сказал… Я уверен, что это она и хотела мне сообщить: что передумала.

Собираясь домой, я захожу к ангелу и загадываю последнее желание. Про Ноа и Брайена.

Лучше ставить на всех лошадей сразу, милая моя.

В четверг через две недели мы с папой стоим на ступеньках, снимаем гидрокостюмы. Он плавал просто так, я – на доске, точнее сказать, волны швыряли меня, как тряпичную куклу, – это было абсолютно круто. Вытираясь, я не спускаю глаз с тропинки, которая начинается через дорогу, поскольку совершенно уверена, что место, в котором Ноа назначил Брайену встречу на пять часов, где-то в лесу, где они провели все то лето.

Брат рассказал, что нашел в сети адрес Брайена и отправил ему серию своих рисунков – он маниакально работал круглыми сутками – под названием «Невидимый музей». Через несколько дней на сайте появился ответ на его сообщение: «Я приду».

На прошлой неделе Ноа получил приглашение в ШИК – после того, как я послала туда фотографии его настенной живописи. Я сказала Сэнди, что уступлю брату свое место, если потребуется. Но не потребовалось. Ноа не решил, что будет делать.

В карнавале красок закатного неба, держась за руки, из леса выходят Ноа с Брайеном. Брайен первым замечает нас с папой и отдергивает руку, но Ноа тут же берет ее снова. Брайен при этом щурится, и его губы расходятся в такой открытой улыбке, от которой щемит сердце. Ноа, как и всегда, в компании Брайена так счастлив, что его едва не разрывает на кусочки.

– О, – говорит папа. – Ну, понятно. Ясно. А я не догадывался.

Ну, Хезер же… Помнишь? Но так как-то понятнее.

– Да, – говорю я, увидев, что мне на руку села божья коровка. Быстренько загадывай желание.

Мне нужен (второй, или третий, или четвертый) шанс. Заново сотворить мир.

Работа над этим романом длилась довольно долго, и мне очень мало удавалось пообщаться с теми, кого я люблю больше всего на свете. Так что самая огромная и сердечная благодарность в первую очередь им – имена я перечисляла в прошлый раз, и на этот раз список точно такой же, так что я скажу просто: друзьям, родственникам, дорогой дочке – спасибо вам всем за то, что целыми днями, неделями и годами вы шли к счастью, за то, как во время бури мы жались друг к дружке под зонтом, за понимание, когда у меня возникали трудности в работе, за то, что радовались со мной, когда она шла хорошо. Как говорит Джуд: некоторым просто суждено оказаться в одном романе. И я очень рада, что попала в один роман с такими чудесными людьми, как вы.

Самые первые черновики этой книги появились еще в Вермонтском колледже изобразительных искусств, тогда история только зарождалась, и это были лишь собранные в папке первые беспорядочные страницы; за те времена я благодарю своих чудесных наставников Джули Лариос и Тима Уайна Джоунза. Луиза Хоуз, тебе огромное спасибо за вдохновенные задушевные и ослепительные беседы во время моей учебы в аспирантуре в Вермонтском колледже. Спасибо Бренту Хартингеру, Маргарет Бечард, Патрисии Нельсон, Эмили Рубин, моей чудесной маме, Эди Блок, которая для меня и сердце, и противовес, за чтение первых черновиков, за чтение последующих версий я благодарю Ларри Дваера и Марианну Баэр. Марианне еще и бесконечное спасибо за телефонные разговоры и переписку в моменты творческих трагедий и за наши пирушки. Спасибо прекрасному скульптору Барри Болдвину, работающему с камнем, который обучил меня своему мастерству. Спасибо Мелани Сливка за разъяснение моментов, связанных с серфингом. В вопросах науки мне помогал мой брат, сумасшедший ученый Брюс, спасибо тебе. За Париж мерси боку, Моника. Брата Бобби, маму Анни и особенно-преособенно моего дорогого Пола я благодарю за нескончаемую поддержку и за то, что ежедневно интересовались, как идут дела. Почти все записи из библии Джуд я выдумала сама, но кое-какие слеплены, как Франкенштейн, из кусочков чудесной «Энциклопедии примет, фольклора и оккультных верований всего мира» 1903 года под редакцией Коры Линн Дэниэлз и Си. Эм. Стивенза.

Еще мне очень повезло с литературным агентом Холли МакГи из «Пиппин Пропертиз». Я ежедневно воздаю ей хвалу за ее гениальность, здравомыслие, за поддержку, за юмор, за преданную любовь к искусству и литературе. За ее радость. Помимо заразительного энтузиазма она еще и делала глубокие и точные комментарии по моей книге. Благодаря ей я, как правило, просто парю от воодушевления! Я также бесконечно благодарна и другим сотрудницам «Пиппина»: Элене Джовинаццо (за очень многое) и Кортни Стивенсон (за чтение манускрипта, за ее чудесные комментарии и многое другое). Я всецело обязана своему редактору Джессике Гаррисон из «Дайл» за ее проницательное интуитивное и тонкое видение романа, за прекрасные советы, которые были прямо в точку и помогали многое понять, это было неоценимо. Она спокойная, веселая и к тому же добрая: просто восхитительная. Я также искренне благодарю всех остальных, кто сотрудничал со мной в «Дайле» и «Пингвине», в особенности Лори Хорник, Хезер Александер, редактора текста Регину Кастильо, дизайнера Дженни Келли и Терезу Евангелисту, которая нарисовала такую крутую обложку, мне она страшно нравится. Помимо этого хочу выразить благодарность своему британскому редактору из «Уокер Букс» Аннэли Греинджер за то, что помогла сделать речь Оскара поистине английской, как и за многое другое. И наконец, спасибо моим агентам по международным правам – Алексу Веббу, Эллисон Хеллегерс, Александре Девлин, Харим Йим и Рейчел Ричардсон из «Райте Пипл» в Великобритании, а также киноагентам Джейсону Дрейвису из агентства «Монтейро Роуз Дрейфвис». Это работа командная, а у меня подобрался выдающийся коллектив!

Мой дорогой друг, Стэйси Дорис, сильная, добрая, прекрасная и просто удивительно гениальная поэтесса, умерла, пока я работала над этой книгой. Так что этот роман о страсти и радости художника, об экстатическом импульсе, о разделенных также посвящается ей.

Цитируется в переводе Сергея Сухарева.

Ничего (исп.).

Сумасшедшая (исп.).

Ах, подлец (исп.).

Испанская идиома, использующаяся в английском языке, и приблизительно означающая «дружеский разговор по душам».

Фамилия Зефира переводится как «вороны».