Любовь Тильман - Осколки

Мол, совершал он из любви.

Неважно скольких изничтожил,

Страны он славу преумножил.

Гордится извергом народ,

Глядя ему с надеждой в рот,

Своей подачки ожидая…

И вся история такая…

Не верьте денежным мешкам,

Их проверяйте аргументы.

Цените жизнь. Её моменты,

Принадлежат одним лишь вам.

Для них не люди вы – народ,

Орудие для самовластца …

Никто вам жизней не вернёт.

И ничего Аз не воздастся…

Небо плачет. И я плачу вместе с ним.

Слёзы катятся по ликам фонарей…

Этот мир, увы, отнюдь не объясним,

Но от слёз, порой, становится теплей.

Воды неба обнимаются с землёй,

Пробуждая, к свету, жизни торжество.

Мои слёзы, током лавы огневой,

Плавят камни боли сердца моего.

Я давным-давно все слёзы пережгла,

Плач комком тяжёлым в сердце застывал.

Ты сорвал с зеркальных стёкол покрова,

Словно свет вокруг меня расколдовал.

Когда ночь, блестя удава чешуёй,

Навалилась, задушить меня стремясь,

Ты один, незримый, был тогда со мной,

Оживала с тобой, плача и смеясь.

Небо плачет, и я плачу вместе с ним,

Слёзы катятся по ликам фонарей…

Этот мир, увы, отнюдь не объясним,

Но от слёз, порой, становится теплей.

Не говорите мне, что ненависть права,

И надо месть растить на прошлом лихолетье.

У каждой жизни есть на жизнь свои права!

И памятью отцов не виноваты дети!

Позвольте же им жить! Не вкладывайте нож,

И камень в руки, с ненавистью лютой!

Их жизней, уникальных, не вернёшь,

Ни золотом и никакой валютой!

Позвольте им взрослеть, познать любовь

И счастье, год за годом проживая!

Не ставьте их, как щит перед собой,

Людей, ни в чём невинных, убивая!

Скажи же мне: Ты – мать?! Или – не мать?!

Тебе не жаль детей, что он загубит…

Но своего ребёнка убивать?!

Да что ж за мать, что и своё дитя не любит?!

Ты возмущаешься: "Они убили сына…"

Но ты ж его сама убийцею взрастила,

Детей чужих послала убивать…

Эх, мать…

За компенсацию… за новое жильё…

А сына жизнь?! Тебе не жаль её?!

Застынет имя тенью на губе,

Прошедшее останется загадкой

Для публики, на блик интриги падкой

И страсти торжество в чужой судьбе.

Эта странная жизнь мне не раз подводила черту,

Плюс и минус сводила к нулю и на нуль умножала,

Я улыбками боль отторжения тихо скрывала.

И вставала. И шла, за плечами неся пустоту.

Всё прошлое как будто давний сон,

Так, словно это было не со мною,

В песках забвенья, под седой волною,

Мгновений каменеющий планктон.

И неважно, что было, что будет и сколько ещё…

И сегодняшний день отболит и в ничто обернётся…

Только пламя тоски иногда в сердце болью прольётся…

Но давно всё прошло. И забыто. И каждый прощён.

Каждый жил своей заботой,

Кто учёбой, кто работой,

Кто копался в огороде,

Все при деле были вроде…

Но…

Изменилось всё вокруг,

Вдруг.

Неожиданно, хоть ожидаемо,

Долгожданно, и очень желаемо,

Словно в сказке, в лучшей самой,

Дети стали – папой с мамой,

Мама с папой – дедушкой и бабушкой,

Дедушка и бабушка – прадедушкой, прабабушкой,

Дядями и тётями стали брат и сестра…

И только кошка осталась кошкой, как и вчера.

Всё изменилось.

А что же случилось?!

Новое сердце на свет народилось,

Всех озарило улыбки теплом,

Солнышком больше в мире большом.

Солнышко в спаленке маленькой –

Радость для папы с маменькой,

Для бабушки и для дедушки,

Прабабушки и прадедушки,

Для тётушек и для дядей…

И только кошка, на всё это глядя,

Недоумевает в дверном проёме:

Отчего она больше не главная в доме,

И гладят её теперь намного реже,

И не пускают туда, где спала прежде.

Я думала, что счастье – лепесточек,

Кружащий в суете весенних дней.

А счастье – это нежный голосочек,

И даже слёзки, девочки моей.

Маленькая, маленькая,

Доченька моя славненькая.

В папиных ладонях, словно в колыбели…

Мы и оглянуться с папой не успели:

Губки улыбаются,

Зубки прорезаются,

Ножки из кроватки убежать пытаются.

Мы спорили и долго обсуждали,

Пытаясь в жизни главное найти,

Ты родилась и прояснились дали,

И очевидны стали все пути.

Маленькая, маленькая,

Доченька моя славненькая.

В папиных ладонях, словно в колыбели…

Мы и оглянуться с папой не успели:

Губки улыбаются,

Зубки прорезаются,

Ножки из кроватки убежать пытаются.

В прошлом юности пыл, безмятежность,

Бесконечный поток затей…

Нас твоя беззащитная нежность,

Вмиг заставила стать взрослей.

Как сказочный цветок,

Над дрёмой тихих вод,

В них отражаясь всем великолепием,

Рождая жизни ток

И неба яркий свод,

За днями дни, столетья за столетием.

Ничем не наделён,

Ни добротой, ни злом,

Но всё питая плазмой огневою –

Вселенной обертон,

Мельчайшим светлячком…

Для нас – основой жизни золотою.

И наша жизнь ему конечно же сродни,

Хоть мельтешим, добро с злом разделяя,

Но это от него в Душе горят огни,

В лугах и пашнях золотом пылая.

Золото Солнца во всём отражается.

Золотом солнечным свет сыплет с месяца.

Золотом лютик, блестя, раскрывается.

Луг одуванчиков золотом светится…

Светом искрится в глазах твоих золото,

Словно небес синевою расколото.

Выцвели розы воспоминаний.

Память увяла. Кончилось лето:

Прошлых цветений, прошлых скитаний,

Прошлых мечтаний с кем-то и где-то.

Замерло время. Зима наступила,

Белым корректором краски стирая.

Не доцвела и, засохнув, застыла

Роза, о лете напоминая.

На Бастай надо просто смотреть,

Насыщаясь величьем природы,

Ощущая и ветер и воды,

Силу жизни и пропасти твердь.

На Бастай надо просто всходить,

Проникая чудес алгоритмы,

И рождая прекрасные рифмы

К непонятному образу – «Быть!».

Говорить о Бастае смешно,

Всё равно, что ловить свет руками,

Мастерицы-природы панно

Нам не вышить простыми словами.

По каменьям лесов покрова.

Глянешь вниз и кружит голова.

Мир наш соткан из слов, но слова

Только часть от его волшебства.

==========

На Бастай надо брать только тех,

Кто тебе предназначен судьбой,

Кто оставит тебе твой успех,

Твои боли разделит с тобой.

[Авторский любительский фотоальбом «Бастай»

https://plus.google.com/115548919633436868688/posts/ZabxRQGAiSc]

Зал ресторана… Празднество сияний…

Прекрасных звуков бьющийся фонтан…

Торжественность роскошных одеяний…

Колечко жжёт и греет сквозь карман…

В хрустальной изощрённости бокала