Любовь Тильман - Осколки

Чужие мебель, люстры стены…

И за окном мир незнаком,

Оно огромно, как витрина…

Я просыпаюсь со звонком,

Вхожу во чрево магазина,

А в нём поток, и я плыву,

Звоню с моста по телефону…

Прислушиваясь, наяву,

К будильника диапазону.

Ночь истекла. Пора вставать.

Но сон, как будто кинолента,

А сквозь него – ковёр, кровать…,

Синхронной странностью момента,

Где сон и явь, как рукава,

Реки, струящейся, сознанья.

Вступает день в свои права,

Сквозь кадры странного блужданья…

Неспешно, дней событья теребя,

Живя, обычной жизнью, неприметно,

Как все, и, одновременно, дискретно,

Израиль открываю для себя.

Страну олив, пальм, четырёх морей,

Чей дивный и неповторимый мир –

История, затёртая до дыр,

Среди песков, рельефов и камней.

Здесь медных копей рабская тоска,

Жизнь полная страдания и горя,

Дошла до нас, с рекой забвенья споря…

И каждый холм – истории строка,

В нём оживают времени страницы:

Нашествия… Восстанья… Возрождение…

И Бытия Великое Творение,

В травинке каждой, таинством хранится.

Здесь перманентны стройка и ремонт,

Дорог, витрин и зданий обновленье…

Мельканьем кадров, в каждое мгновенье,

Толпа струит, нарядна, как бомонд,

И многолика, словно в фестивали,

Или на бал, а может маскарад,

В разнообразный нарядив наряд.

Людей со всего мира собирали…

Фалафельные, мини рестораны,

Кафе разнообразных череда,

Куда ни бросишь взгляд, везде еда…

Заполнено шоссе. Как караваны,

Грузовики, автобусы, толпой,

А между них такси, мотоциклисты,

Велосипеды, гироскутеристы…

Снуют, спеша, дорожной полосой.

И времени последнего приметы,

Разбросаны, словно ненужный хлам,

Прикованы к оградам и столбам,

Лежат велосипедные скелеты.

Я сегодня ишаком,

Я сегодня с рюкзаком,

Потому что мы с супругом

За покупками идём.

Кармель – рынок городской,

Полон шумною толпой,

Все в затылок, друг за другом,

Лишь вращают головой.

Кто-то что-то покупает,

Кто-то просто так гуляет…

То свободно, то затор…

Где-то пахнет, где воняет…

Каждый хвастает товаром.

Их послушать – всё задаром,

Продавцов грохочет хор,

Многобалльным ураганом…

Здесь торговцы голосисты,

И пытаются туристы,

Разобраться, что за снедь,

Что за камушки искристы,

Обозреть, витрины, лавки,

Сувенирные прилавки…

Всё за раз не рассмотреть…

От папайи… до булавки…

Мы ж, как в зале гастронома,

Обстановка вся знакома,

Хоть покупка неизбежна,

Но от цен, порой, оскома.

Рады мы окорочкам,

Помидорам, огурцам…

Покупаем всё неспешно,

Улыбаясь продавцам.

В сиянии зари вечерней,

И в облаков воздушной пене

В оттенках тонких каждой краски,

Вчерне, набросаны подсказки…

Изучишь, и поймёшь отсветы –

Погоды завтрашней приметы.

Но карты, разные гаданья…

Раскрыть вам не помогут знанья,

А лишь открытое сознанье,

На уровнях, где нет названья,

Где всё во всё погружено,

И не проявлено оно.

В разрывах, по ветрам летящих туч,

Искрятся звёзд мерцающих армады,

Подсвечивая тучи, лунный луч,

Рисует странных образов громады.

Как будто бы гигантский шапито,

Раскинул свой шатёр над головою.

И я, покинув горное плато,

Сама лечу, сквозь мраки туч, с луною.

Оставляем часто

Радость на потом,

Не впуская счастье

Обогреть наш дом.

Некогда, всё в спешке,

Есть дела важней,

Короли ли, пешки –

Все в стремнинах дней.

После, дверь откроем,

А за ней провал,

Лишь печали, роем,

Жалят под финал.

Ни одной минутки

Не вернут года…

Жизни злые шутки,

С грифом «Никогда»

Время истекло…

Время и стекло,

Принимают след,

Пропускают свет.

Через них глядишь,

Что-то там узришь…

Но, хоть как хрупки,

Не подашь руки.

Зачем ломать чужие строчки,

Стирая запятые точки,

И составлять из них коллаж,

Представив на обзор, как ваш?!

Зачем кому-то подражать

И им себя воображать?!

Зачем кого-то догонять,

Бежать вослед за пядью пядь?!

У каждого свои таланты!

Неисчислимые варианты,

Нам предлагает вдохновенье,

И, в них, никто не исключенье!

Я пишу тебе стихи,

Что, как пёрышки, легки,

И, как звезды в небосклоне, роятся.

Дунешь, словно мотыльки,

Вишен, яблонь лепестки,

Одуванчиков пушки, разлетятся.

Рождены они не мной,

Красотой и тишиной,

Тёплым вздохом чувств, чьё имя – влюблённость.

В них, ареной огневой,

Купол неба синевой,

И цветения Земли окрылённость.

Падали синие тени,

В травы, от белых берёз.

Вечер был полон томлений,

И быстрых невнятных грёз.

Мир ими был разлинован,

Словно большая тетрадь.

Птица, вздохнувшая, слово,

Нотой пыталась вписать.

Ширилась неба громадность,

Тенями втекая в тень,

Образов множа абстрактность,

Сливаясь с Душой моей.

Я так люблю тебя, любимый, страстно!

Пока мы вместе, ничего не страшно!

Творец, Прости, что не молю я Рай,

Ты – Милостив, – его Не Забирай!

Куда идём мы?! – Разве в этом суть?!

Не мы, а нас дороги выбирают,

И не дают в пути передохнуть,

За далью дали, как альбом листают.

Мы сложим песнь о пройденных путях,

Вложив в неё тоску об отчем доме,

Что постоянно видится нам в снах,

Чуть выцветшею карточкой в альбоме.

И мамин голос прерывает сны,

Мы вскакиваем – всё вокруг чужое…

И продолжаем путь. Ведь мы должны

Прийти туда, где всё пережитое

Уходит, как вода, в сухой песок,

Во всём, в ничто, бесследно растворяясь…

Мы все придём, когда наступит срок,

Мозаикой в цепь вечности вкрапляясь.

Так нежны розочки в саду,

Среди полыни.

Сквозь астры, льнянку, резеду,

Желтеют дыни.

Краснеют яблоки в траве,

Горя кармином.

И в неба яркой синеве,

Полоской, клином,

Летят, как сотни лет назад,

Летели предки…

А вслед за ними горький взгляд,

Из тесной клетки.

Нам, в иллюзий плену, не узнать, не понять, не увидеть,

Для чего и зачем, сквозь разорванных жизней волну,

И в каком же другом, непонятно-пространственном виде,

Проплывает наш звёздный фантом через тьмы пелену.

Перед нами стена Бытия, созерцаний темница,

В ней прикованы к чувствам, страданием жизни полны…

Искушают нас знаньем, что в каждой пылинке таится,

И пытают сознаньем, что мы распылиться должны.