Любовь Тильман - Осколки

– в детях мы отмечаем его, как изъяны воспитания;

– в подростках – как трудности переходного периода;

– у молодёжи – как издержки самоутверждения;

– у людей зрелого возраста – как реакцию на возросшие нагрузки…

А, между тем, это – всё то же свойство характера, не зависящее ни от возраста, ни от положения человека, причём такие люди, как правило, склонны к угодничеству там, где это способствует их выгоде.

Однако ярлык «завешен», превращён в штамп, и удобно всплывает из подсознания каждый раз в конфликтной ситуации, когда мы, в ответ на скрытый крик о помощи, отмахиваемся: «А, старческий маразм…».

А те, которые в старости злобствуют, злобствовали и в молодости, и в юности… только мы об этом не задумываемся.

Выбрасываю, превысившие срок годности, лекарства. Супруг бурчит: «Зачем надо было покупать, чтобы теперь всё выбросить…».

Невольно вспоминаю, как мама рассказывала:

Мы жили очень бедно, часто впроголодь, но дома всегда стояла банка варенья, которую нам мама запрещала трогать. В конце зимы, она смотрела на неё и говорила: «Ну Слава Богу, не пригодилась», и это означало: Слава Богу, что у нас, этой зимой, никто не болел.

Мы выпили утреннюю порцию кофе в 5-шекелевой кафешке с выносными столиками, и уже собирались уходить, когда я обратила внимание на стоящего неподалёку пожилого мужчину. Пижамные брюки и домашние тапочки свидетельствовали, что он обитает где-то в этом районе, а дорогой, слегка потрёпанный, пиджак ни о чём не свидетельствовал, поскольку мог быть и с выставки, то есть из вещей, выставленных хозяевами на улицу за ненадобностью.

Тоскливый взгляд мужчины был устремлён на, ещё почти пустые в это время, столики, и мне нестерпимо захотелось купить ему кофе и какой-нибудь сэндвич. Наверное, я бы так и сделала, если бы не давно забытое воспоминание из юности.

Картинка настолько неожиданно и явственно всплыла перед глазами, что я на мгновение застыла, словно перенесясь во времени на многие десятилетия назад. Он казался таким старым, немощным и несчастным, мужчина, остановившийся на пороге кафешки и с тоской разглядывавший столики и посетителей. Затем, словно заставляя себя, медленно, подошёл к витрине с ценниками, постоял там пару минут, переминаясь с ноги на ногу, о чём-то тихо спросил барменшу и, после её резкого ответа, побрёл прочь…

– Мужчина, – вскочила я со своего места, – погодите…

Я купила ему кофе с бутербродом и собралась уходить. Но не тут то было. Незнакомец вцепился в меня мёртвой хваткой, пытаясь выяснить моё имя и предлагая «купить бутылку и завалить к нему», а после долгого препирательства, обозвал меня дурой и спросил: «А нафиг ты меня тогда угощала?» После моего смущённого и сбивчивого объяснения, он так громко хохотал, что я несколько месяцев эту кафешку за три квартала обходила, стыдясь показаться там.

Впоследствии мы несколько раз сталкивались в различных местах и даже мило улыбались друг другу. От барменши и знакомых, посещавших эту кафешку, я узнала, что это довольно известный в своих кругах и весьма небедный и талантливый человек, время от времени впадающий в запои. Собственно, после одного из них и состоялась та, незабываемая, встреча, отбившая у меня охоту лезть со своей помощью туда, куда не просят, правда ненадолго … :)

Как я люблю людей, которые знают – чего ты желаешь, о чём думаешь и что хочешь сказать – лучше тебя самого. Смотришь на такого человека и не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться. Доказывать ему что-либо, переубеждать – бессмысленно, он поёт свою песню и на все ваши ему с высокой колокольни…

В утренние часы, после обхода, в больнице относительно тихо и я, пользуясь случаем, пытаюсь хоть немного поспать. Рука с «бабочкой» – стационарной иглой, к которой подключена система внутривенного вливания, нещадно ломит. Наконец, я нахожу для неё более-менее удобное положение, прикрываю глаза и начинаю следить за уплывающими цветовыми пятнами и непонятной серовато-чёрной графикой, проваливаясь в дремоту… Но не тут то было…

– Почему Вы ничего не кушаете? – подходит к моей кровати соседка по палате.

– Мне нельзя. Вы же слышали, что врач сказал.

– Мало ли что они говорят. Я понимаю, у Вас нет аппетита, больничная обстановка, но кушать надо и обязательно пить. Почему Вам муж, какого-нибудь сока или напитка не принесёт?

– Так я же Вам говорю, что нельзя мне ни пить, ни кушать, мне всё через вену вливают.

– Вы же уже три дня ничего не едите. Давайте я Вам дам пирожков, или фруктов, мне из дома много принесли, а хотите колбасы или блинчиков?

– Спасибо! – смотрю на неё уже широко открытыми глазами, вроде же не глухая. – Мне кушать нельзя. И, вообще, извините, я хочу поспать. Задвиньте, пожалуйста, мою шторку.

– Зачем Вы так, – обижается соседка, – я же от всего сердца, мне столько не съесть, ещё и тут дают, дети назад забирать не хотят, а выбрасывать жалко…

Закрываю глаза, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться от такой доброты, а через какое-то время и впрямь засыпаю.

Оказывается, способность обвинять других в своих ошибках, свойственна не только людям, но и собакам. Мы приехали в гости и, пока хозяева крутились на кухне, смотрели в салоне телевизор. С улицы пришла хозяйская дочь с собакой. Пёс тут же кинулся к моему супругу, сидящему на диване, на котором обычно располагался хозяин квартиры, радостно подпрыгивая и облизывая ему лицо и руки. «Смотри какая у него память, – удивилась я, – мы же так редко у них бываем» В это время в комнату зашёл хозяин. Было явно видно, что пёс растерялся. Он понюхал моего супруга, сердито заворчал на него и даже пару раз недовольно гавкнул, а потом кинулся приветствовать и облизывать хозяина квартиры.

– Он не меня запомнил, – засмеялся супруг, – а хозяйский диван.

– Ещё и наругался на тебя, – поддержал хозяин, – за свою оплошность.

По дороге в магазин встречаю знакомую, которая начинает мне жаловаться на мужа, постоянно останавливаясь и активно жестикулируя. Понимая, что так я до магазина никогда не доберусь, набираюсь наглости и прерываю бесконечный поток: «Да пошли уже!». «Я бы давно послала, – грустно замечает она, – но что знакомые скажут, что я ни с кем ужиться не могу, что и этого бросила…». «Да не мужа пошли, в магазин пошли! – смеюсь я, после секундного ступора, пока до меня доходила комичность ситуации. – Не кого, а куда!»

И ещё о рождении анекдотов. Многие, вероятно помнят гостиничный анекдот, в котором посетитель, никогда прежде не пользовавшийся телефоном, обращается к аппарату: «Телефон, телефон, я кушать хочу». И вот какую сценку довелось мне недавно наблюдать: