Атанас Мандаджиев - Старт

Он молчал почти все шестнадцать часов, пока вел машину от старта и до середины маршрута, молчал и сейчас, откинувшись на сиденье и уставившись в прыгающее большое и красное солнце. Он великолепно прогнал свою часть маршрута, старая машина в его руках делала чудеса, и сейчас брат ни в чем не уступал ему, но оба они не смели радоваться заранее.

Ведь не раз они уже радовались, а потом все шло наперекосяк. И сейчас это могло случиться. Впереди их ждал подъем на вершину Столетова — момент, когда гонщики выходят из борьбы, предоставляя слово моторам своих машин. Здесь братья всегда терпели неудачу. Вот и на этот раз — стоило им миновать первые повороты подъема, как в зеркале показался растущий силуэт «вартбурга».

— Двадцать четвертый нас догоняет, — сказал старший брат.

Младший промолчал, только бросил взгляд назад и вытащил из кармана сигареты. Как сабля блеснув над асфальтом, бампер атакующего «вартбурга» рассекал их надежды, а решетка над ним, похожая на раскрытую пасть чудовища между огромными глазами-фарами, готова была проглотить с таким трудом завоеванную разницу во времени. Вслед за «вартбургом» показался еще один автомобиль, «фиат» номер тридцать четыре, который столь же яростно шел по их следу. Через несколько минут братья уже видели эти машины впереди, а немного погодя их обогнали две «шкоды» — они пронеслись мимо со страшным воем, почти одновременно, словно сцепившись в смертельной схватке. И еще семь-восемь машин обошли их до конца подъема.

Теперь начинался спуск, а это было их стихией. Для спуска не нужна мощная машина. Только смелость и ловкость, и еще врожденное чувство движения, как считали специалисты. Поэтому с самого начала спуска старший брат буквально сросся с рулем и педалями и казался уже частью машины или, точнее, она казалась частью человека, и по его осунувшемуся, посеревшему от бессонной ночи лицу младший понял, что брат сейчас превзойдет самого себя. Ведь в этой схватке речь шла не только о проигрыше или победе в ралли…

Смертельная опасность подстерегала за каждым поворотом, кровь и смятое железо, огонь — все это они видели; бывали моменты, когда они в душе желали этого другим, а другие — им, такова была игра, и чем отчаяннее проявлялся затаенный в каждом страх, тем сильнее рвались наружу смелость, риск и мощное желание побед, хотя бы и спортивных. Оно было магией автомобильных гонок, криком укрощенного железа, тонкой границей между стоном и восторгом, песней и плачем, волей человека переплетенными в одну нить.

Вскоре братья догнали и обогнали «вартбург». Потом позади остались обе «шкоды», которые, так и не разрешив спора, все еще продолжали ехать, словно привязанные одна к другой. Но остальные машины пока оставались впереди…

Когда они миновали последний поворот долгого и головокружительного спуска, младший брат ущипнул старшего за шею, что означало восхищение его великолепным вождением.

— Теперь все в порядке, — добавил он. — Нужно беречь машину.

— Да, — ответил старший, — раскури мне сигарету.

Младший закурил две сигареты, одну из них подал брату и сказал:

— Я спокоен. Но машину нужно поберечь.

— Что ты предлагаешь? Остановиться у дороги и накрыть ее брезентом?

Младший понял, что сейчас вспыхнет ссора, надвинул кепку на глаза и, как можно удобнее развалившись на сиденье, снова погрузился в молчание. Потому что ссора всегда садилась в машину вместе с ними; едва заметная, но упорная и навязчивая, она сопровождала их в каждом соревновании, а после новых и новых поражений становилась все острее. Кроме того, разговоры требовали внимания и энергии, а их нужно было тратить только на точное и быстрое преодоление километров. Сегодня братья занимали отличную позицию, и если бы им удалось продержаться в таком темпе оставшиеся несколько часов, они могли бы рассчитывать на одно из призовых мест…

Но судьба распорядилась по-другому.

Выйдя на ровный участок трассы, они увидели, как все гоночные машины, обогнавшие их, остановились у железнодорожного переезда. Обходчик стоял, облокотившись на барьер, — добрый, улыбающийся и неумолимый. «Еще десять минут, и я вас пропущу, — приговаривал он. — Мы должны убрать с центрального пути эти вагоны и освободить дорогу для двух поездов». Десять минут! Для авторалли это ведь целая вечность!

Вечно последние, братья переглянулись и увидели в глазах друг друга одну и ту же безумную надежду. Может быть, именно сейчас… Что же делать? Поднять шлагбаум и проехать — невозможно: вагоны стояли на самом переезде, и локомотив постоянно перегонял их с места на место. Да и не в вагонах дело. Подними они шлагбаум, за ними сейчас же проскочат и другие. «Другие, другие, другие… — лихорадочно повторял про себя младший брат. — Эти всегда побеждающие другие, конкуренты и соперники, ведь именно им нужно нанести удар…» Вдруг он вздрогнул, прошептал что-то на ухо брату и бросился к широкому водостоку под железнодорожной линией. Старший подогнал к этому месту машину. Водосток был достаточно большим, верх машины легко откидывался, единственным препятствием была глубокая, жидкая грязь, по которой никто не решался проехать, опасаясь увязнуть. Готовые на все, братья решили рискнуть. Младший вытащил брезент, лихорадочными движениями расстелил его и крепко ухватил за один край.

— Готово.

Машина двинулась прямо на него, ее передние колеса въехали на брезент, потом и задние… Он почувствовал болезненную дрожь в локтях, ему с трудом удавалось удерживать брезент, но вот бампер машины оказался в сантиметре от его ног, и тогда он отпустил полотно и лег на капот. Машину слегка занесло, но колеса уже твердо стояли на земле…

Опыт удался. Это отняло у них только две минуты, и теперь они имели значительный запас времени, чтобы выиграть не только в своем классе машин, но и в общем зачете. И старенькая машина полетела навстречу большой победе, до финиша оставался какой-нибудь час, не больше, одна тридцатая всего пути, и, казалось бы, уже ничего не могло случиться. Оба они, стиснув зубы, испуганно вслушивались в шум мотора. Впервые счастье улыбалось им так широко и щедро.

— Ты, кажется, ударился? — спросил старший.

— Ерунда, — ответил младший и потрогал колено. — Ничего страшного.

В населенных пунктах люди восторженно приветствовали их, махали руками, поздравляли и бросали на машину букеты цветов. Волнение нарастало. Усталость как рукой сняло. Победа была все ближе и ближе. И вдруг за крутым поворотом — последним перед финишем — машину сильно тряхнуло, и из разбитого картера на дорогу потекло масло.

Братья остановились, легли под машину и увидели, что повреждена только пробка. «Удача так удача», — сказал младший, сломал ветку и сделал из нее клинышек. Старший залил новое масло, и они, все еще располагая значительным запасом времени, уже готовы были ехать дальше, как вдруг из-за поворота неожиданно выскочил какой-то случайный «Москвич».