Атанас Мандаджиев - Старт

— Лучше Дикова вы не найдете никого, — твердо сказал Тонев, но тут же нагнулся к Дико и озабоченно прошептал: — Ну, а как же наши дела? Мое предложение? Ты забыл об этом?

— Нет, не забыл. Но я ведь сказал — мне хочется еще поиграть… Я понимаю, что твои предложения хороши… В общем, нужно подумать.

— Ну, думай, думай. — В голосе Тонева прозвучало легкое разочарование.

Наступило молчание. Секретарь с тревогой поглядел на Тонева.

— Я, кажется, помешал? Извините…

— Что вы, что вы, товарищ Цачев! Я буду очень рад, если Дико пойдет к вам, просто у нас перед вашим приходом был небольшой разговор… Да, Дико, а как же Петрунов? Давай поднимемся к нему — он ведь может и рассердиться, если узнает, что ты был тут и не зашел, не выполнил его личной просьбы… И поскорее, тянуть нечего — он немедленно примет нас. Послушаем, что он скажет!

Дико поморщился:

— А о чем нам с ним говорить? Лучше вовсе не говори ему, что я был здесь.

Тонев едва сдерживал досаду, но он был воспитанный человек и умел себя вести.

— Ну как хочешь. И все же советую тебе хорошенько подумать. Вы не сердитесь на меня, товарищ Цачев, но дело в том, что мы предложили Дико место помощника тренера в молодежной сборной и одновременно решили направить его в школу тренеров. Так что, по-моему, отправляясь к вам, он идет на большую жертву…

— Да, да, конечно, я очень хорошо понимаю это. Но в тренерскую школу и мы можем послать его! И вообще, можете быть совершенно спокойны — у нас ему будет неплохо, честное слово! Да, в конце концов, нужно же подумать и о рабочих, верно? Ведь и у нас есть хорошие, перспективные люди…

— Вы абсолютно правы, я совсем не против этого — наоборот! Меня просто удивляет, что… — Тонев поглядел на Дико и осекся.

Вскоре секретарь и Дико попрощались с Тоневым и, продолжая что-то оживленно обсуждать, быстро вышли из кабинета. Тонев поглядел им вслед, изумлению его не было предела — добровольно опускаться на дно после того, как долгие годы был на вершине, отвергнуть предложенное место, достойное того, которое занимал до сих пор? Что это? Поза или действительно порыв истосковавшейся души?..

Придя домой после встречи с Тоневым и секретарем парткома «Родины» и несколько поостынув, Дико стал ругать себя за поспешность. Ни к чему было так сразу соглашаться! Надо бы сначала хорошенько выяснить, что за команда у этого Цачева. «В общем, завтра, пока еще никто ничего не знает, пойду к ним, погляжу. Отказаться поздно и несолидно — разговор шел при Тоневе».

Но только он успокоился, пришла новая мысль: почему он не подумал о том, как примет спортивный мир его работу в никому не известной команде? Дико Диков в группе «В»! Надо будет собраться с силами и пережить это…

Дико обещал принять предложение секретаря парткома только в том случае, если ему понравятся ребята. Хотя бы на этот раз он должен быть поосторожнее. Со смешанным чувством облегчения и грусти он подумал, что в Софии маловероятно найти хороший «материал», так что и волноваться нечего. Что же до секретаря, то он, скорее всего, просто энтузиаст и патриот своей «Родины», а это еще ни о чем не говорит…

…Дико решил быстро позавтракать и тут же отправиться на фабрику. В дверях кухни он едва не сшиб с ног отца. Старик, видно, тоже спешил. Поверх пальто на нем был старый толстый шарф, шея закрыта воротом теплого свитера. Он то и дело хрипло покашливал.

— Опаздываю, — тихо сказал он. — Хочу застать хотя бы последние минуты матча между «Спартаком» и «Академиком».

— Какого матча? А я ничего не знал об этом…

— Это тренировочные, предварительные игры. После этого «Спартак» встретится с твоей «Красной зарей». Ты… ты не хочешь пойти со мной?

— Нет. У меня дела, — довольно резко бросил Дико.

— Эх… — Старик грустно покачал головой, нахлобучил кепку, будто пускался в опасный путь. Дико неохотно дал ему дорогу. Может, рассказать все отцу? Но ведь и он, скорее всего, округлит глаза, когда услышит о решении Дико: бросить «Зарю», чтобы уйти в третий эшелон! Выпустить журавля, чтобы поймать синицу! Это надо же…

— Ты совсем не думаешь о своем здоровье, — хмуро заметил Дико. — В зале холодно. Игроки бегают, двигаются, им жарко, ты себя с ними не равняй… Я советую тебе не ходить.

— Да нет, ничего, я тепло одет.

Старик помедлил — он почувствовал, что Дико мнется и хочет спросить еще о чем-то.

— Ну… а как «Заря»?.. Ты, я вижу, продолжаешь ходить к ним…

— Хорошо играют. Гораздо лучше прежнего. Думаю, что они сегодня побьют спартаковцев.

— Ишь ты, как стараются!.. Выходит, стоило мне уйти, и дело наладилось…

Пелин Диков не стал возражать.

— Позавчера встретил случайно на улице Китова. Спрашивал о тебе. Я ничего не сказал, да и что я мог сказать? А он все-таки человек: «Для Дико у нас двери всегда открыты, так и скажите ему».

Дико опустил голову, тихо и твердо промолвил:

— Никогда.

Собираясь на фабрику, Дико неожиданно для себя понял, что ему не в чем пойти туда: пальто у него было слишком шикарное, а костюмы — один другого дороже и роскошней. В таком виде не очень удобно являться к рабочим. Порывшись в шкафу, Дико с трудом извлек старые джинсы, которые едва сумел натянуть, простую рубашку и темно-синий пуловер, который когда-то очень любил. Кроссовки, куртка и синий берет довершили туалет. Он поглядел в зеркало: ничего, так сойдет, даже лучше, чем он ожидал.

Цачев маячил у проходной. Видно, он стоял здесь давно и изрядно замерз: нос синий, притопывает, переминается с ноги на ногу. На улице, среди прохожих он показался Дико еще ниже ростом.

Фабрика «Родина» расположилась на маленькой кривой улочке одной из самых неприветливых окраин Софии. Здесь еще сохранились ветхие одноэтажные домишки, темные, прокуренные и сырые магазинчики, по разбитой мостовой рядом с машинами новых марок тарахтели телеги и цокали копытами такие же старые, как сама улица, подслеповатые битюги.

Фабрику окружал свежевыкрашенный желтый забор. Да и само здание «Родины» сияло чистотой, нарядная розовая штукатурка особенно выделялась на фоне старых, безликих строений, окружавших фабрику. В середине просторного двора был разбит небольшой сквер с фонтанчиком, на дорожках стояли изящные скамейки. Сбоку высился столб с тремя мощными фонарями, ярко освещавшими всю территорию. Окна фабрики были темные, только в одном горел свет. В глубине, за зданием фабрики, виднелись две площадки — волейбольная и баскетбольная, — огороженные густой проволочной сеткой.

Они направились туда, и Дико впервые заметил — кругом лежит снег. Зима… Как много времени он не у дел… Цачев старался ступать след в след Дико.

— Хотите посмотреть площадки? А внизу корт.

— Отличные площадки! — с удовольствием отметил Дико.