Михаил Попов - Последнее дело[неполный текст]

I

— А-а, это вы, Ватсон? — Шерлок Холмс опустил газетный лист и медленно откинулся в кресле. Весь его вид говорил, что гостей он не ждет. На письменном столе ворох газет, уже присыпанных пеплом, на углу тарелка с остатками пищи. Вилка вообще валялась на полу.

С тех пор как великий сыщик перебрался в этот дом неподалеку от пересечения Кингс-роуд и Парк-стрит, доктор навещал его раз пять или шесть, и теперь он не мог не отметить, что тогда беспорядка было меньше.

Ватсон поставил к стене сложенный зонт и снял котелок, усыпанный мелкими дождевыми каплями.

— Мальчишка-посыльный сообщил мне…

Великий сыщик очнулся от задумчивости:

— Разумеется, мой друг, разумеется — я жду вас с нетерпением. За три часа, прошедшие с того момента, как я отправил к вам посыльного, успело произойти несколько важных и в основном неприятных событий. Взгляните, тут у меня «Таймс», «Дейли ньюс», «Дейли телеграф», «Кроникл»…

В кабинет без всякого стука влетел мальчишка в форменной фуражке и бросил на стол перед Холмсом новые газеты. Тот пробежал глазами заголовки на первой полосе:

— «Стэндард» и даже «Стрэнд»! Все как сговорились! Пишут одно и то же! Как ни странно, приходится верить!

Ватсон опустился в кресло у холодного камина и церемонно поставил трость между колен.

— Вера не ваша стихия.

Холмс пропустил замечание мимо ушей и сказал:

— Волнения в Оранжевой Республике.

— Очень интересно, — сухо произнес доктор.

— Не столь интересно, сколь прискорбно, мой друг.

— Судя по тому, что вы выкурили за эти три часа не менее восьми трубок, все обстоит именно так.

Сыщик бросил в сторону доктора удивленный взгляд:

— Браво, Ватсон, именно восемь. Напрасно вы утверждали, что не в состоянии профессионально овладеть моим прославленным методом.

Доктор насупился, отчего его аккуратно подстриженные рыжие усики сделались вдвое гуще.

— В данной ситуации я выступаю профессионально не как сыщик, но как врач. В вашем возрасте восемь трубок на фоне возбуждающего чтения — это чересчур.

— Пожалуй, мой друг, пожалуй.

— Но что же вас так впечатлило в сообщении из Южной Африки? Сейчас не девяносто девятый год, война невозможна.

— Зато возможно падение акций «Кимберли Китченер». Алмазные копи и прочее в том же роде.

— Алмазные копи?! — весьма удивленно и несколько задумчиво произнес Ватсон.

— Бумаги таких компаний падают очень быстро, а потом, даже если выяснится, что оснований для беспокойства не было, растут долго и неохотно.

— И что, это может как-то отразиться на ваших делах?

Холмс постучал холодной трубкой по холодной каминной доске.

— Не только на моих, но и на наших, друг мой.

В глазах доктора появился огонек понимания, правда, почти мгновенно сменившийся туманом сомнения.

— Но, Холмс…

— Спрашивайте, мой друг, спрашивайте! — Черты знаменитого сыщика обретали привычную уверенность, твердость и силу.

— Вы намекаете, что дело компании «Кимберли Китченер» может стать предметом нашего интереса, но как же быть с тем, что вы отправили посыльного ко мне еще до того, как прочли сегодняшние утренние газеты?

Холмс улыбнулся, глядя на сосредоточенного и недоверчиво подобравшегося доктора:

— Только не надо воображать, что во мне обнаружился дар предвидения.

— Признаться, нечто похожее пришло мне в голову.

Холмс открыл ящик стола.

— Все значительно проще. Вы же знаете, я не верю, что силы не от мира сего вмешиваются в жизнь криминального мира. Зло является нам в естественных, сколь ни противоестественно это прозвучит, формах.

— Да, во всех, даже самых необыкновенных преступлениях, раскрытых вами, всегда находится земное объяснение.

В руках Холмса появился обыкновенный почтовый конверт.

— Я получил это письмо четыре часа назад. Прочтите.

Доктор развернул лист бумаги, поданный ему.

— «Мистер Холмс. Вы моя последняя надежда. Если мне не поможете вы, не поможет никто. Посетить вас лично мне мешают опасения за мою жизнь. Я вынужден скрываться и даже изменить свою внешность. Предлагаю встретиться завтра в ресторане “Айви” в четыре часа пополудни. Я?подойду к вам сам. С последней надеждой Х.».

— Ну, что скажете, Ватсон?

Холмс крепко сжимал в зубах девятую по счету трубку.

Ватсон нахмурился и вновь сгустил усы.

— Судя по тому, что вы за мной послали, я вам нужен. Со своей стороны скажу: если я вам нужен, можете на меня рассчитывать.

— Другого ответа я от вас не ждал! Да, кстати, я не слишком бесцеремонно вторгаюсь в вашу жизнь? Предполагаю, что эта история отнимет у нас не один и не два дня. Может быть, придется покидать Лондон. Что станется с вашей практикой?

— То же, что бывало с ней прежде. За легкими больными присмотрит миссис Ватсон. Что же касается тяжелых… будем надеяться, их не будет.

— А ваши литературные занятия?

— Они на точке замерзания. Барнетт ждет от меня нового рассказа о Шерлоке Холмсе. Кроме того, я получил авансовый чек из «Чемберса». Уже две недели тому, а в голове ни одной подходящей идеи.

— Думаю, теперь они у вас появятся.

Холмс ожидал доктора в зеркальном холле ресторана. Он сидел в углу длинного зеленого дивана в тени небольшой бихарской пальмы, на носу у него помещались черные очки без оправы. Всякий входящий в высокие стеклянные двери оказывался перед ним как на ладони. Между тем его самого можно было разглядеть, лишь зная, где именно он сидит.

Доктор знал. Он медленно подошел и, не говоря ни слова, сел рядом. Несколько секунд прошло в полном молчании.

— Не стесняйтесь, Ватсон, спросите, почему я устроился здесь, хотя в ресторане полно свободных столиков.

— Считайте, что я уже спросил.

За долгие годы общения с великим сыщиком доктор утратил большую часть своего природного простодушия. Он знал, что любое слово Холмса может оказаться входом в ловушку не только безобидного, но иногда и неприятного розыгрыша.

— У меня две цели. Вторая заключается в том, чтобы увидеть нашего мистера Икса со стороны. Люди, как вам известно, почти всегда играют. Даже когда этого не хотят, и особенно когда думают, что вполне естественны. Тут все зависит от качества раздражителя.

— Вы считаете, что наш контрагент среагирует на швейцара не так, как на…

— Разумеется, мой друг. Перед «великим сыщиком» он, безусловно, предстанет в маске. Он просит меня о помощи, но это не значит, что он мне полностью доверяет.

— Какова же ваша первая цель?

Холмс закинул ногу на ногу и наклонился влево, частично покидая полосатую пальмовую тень:

— Она всегда и везде для меня главная: совершенствование моего метода. Согласитесь, что, прежде чем присмотреться к человеку, нужно определить, к кому присматриваться. До назначенного срока осталось четверть часа. Будем теперь особенно внимательны, Ватсон. Вам придется отсесть на другой конец дивана и развернуть газету.