Мирко Благович - Потомки духовных руин (СИ)

Тут уже я совсем (как будто!) загрустил (использован оправдательный акцент Теории лицемерия первого вида). «Придурок, – думаю, – чего ты ловишь среди этого бардака, полупьяной сальной братии и девиц лёгкого поведения, с одной из которых, желаешь ты или нет, а придётся провести запоминающийся вечерок?» И тут же досадливо сам себя одёрнул: «Ой-ой-ой! Какие мы правильные. Сказал «А», чувачок, значится, говори и «Б». А то ломаешься, типа, совесть успокоить. Типа, в лучшем свете себя зазырить. На хрена тогда вообще сюда припёрся? Сканудишь!»

Можно было бы, конечно, попьянствовать пару-тройку часиков, перетереть рабочие темы, погагакать, поржать, девок помацать, а опосля и смыться по-тихому. Хотя… какая лажа! Такой дуристики я точняк не заряжу. В голове тут же возник образ стройки, которую я замутил по весне. Загородный посёлок. Престижное место. Изумительный план. (Стоимость его, кстати, тоже изумительная). Среди молодых ёлочек и сосенок день ото дня подрастают контуры моего роскошного особняка. Рядышком забацаю несколько бассейнов с искусственными водопадиками. За строительным забором – густой сосновый бор. Озерцо. Чистый воздух. Птички. Словом, мечта. В городе у меня такая же мечта, но уже реализованная – крупный бизнес, деньги, власть. Чтобы наполнять и поддерживать эти блестящие достижения, хошь не хошь, а приходится торчать бесправным пазлом в холодном чертеже Системы – решать вопросы, мутить темы, раскатывать расклады, тереть ботву, разыгрывать затеянную своими же руками партию – гнилую лицемерную игру среди сытых, респектабельных, бездушных и пустых игроков. Каким, кстати, становился теперь и я сам. Так что пьянке быть! И нечего, чувачелло, срезаться, мол, не знал, что именно так и произойдёт! Знал. Конечно, знал! И продолжал задуманную игру.

Разврату, кхе-кхе, тоже быть. Слегонца. Чё ж не быть-то? Попариться, покушать. Кинуть абсентику, он покрепше. А следом за ним и опрокинуть какую-нибудь бабцу… Кто там меня обдыбывал, лыбился? Эй, ты! Сюда пошла. Как зовут? Галина? Привет, Галька! Ну-ка, Галина, рули ко мне, дай-ка прихлопну тебя по… хе-хе… достоянию… Нравится? Смотри мне! Тэкс, считай, познакомились. А ну-ка, айда в саунку, удивишь меня…

Пожрали. Попарились. Пожрали. И опять излияния. Кидь-кидь. Гульк-гульк! И опять нажор. И опять псиный разврат. И так до самого утра…

***

Рассвет я помнил смутно. Каким образом наша пузатая расхристанная компания покинула похотливый, напитанный винными парами ночной клуб – тоже в дымке. Потом помню какой-то другой бар. Нет. Вру. Боулинг-центр. На входе стовбычит бравая охрана. И чёт-там мямлит, голытьба камуфляжная, что заведение, типа, уже закрылось. Под боком, шлёпая губами и пьяно тыча удостоверением в чьё-то мурло, орёт мой «приятель». Мол, он прокурор города, и всем сейчас будет хана. Приходится щериться и мне. Я в Системе. Значит, нужно скалиться и поддерживать «своих». Ща ищё чё-нибудь подгавкну вслед за прокурорским. Шоба знали, кто в городе хозяин. Давай, в натуре, боец, открывай дорожки! Зови админов. Запускай машину! В боулинг, в натуре, рубиться будем!

Хмельно покачиваясь, я прищурился. Досадливо цокнув непослушным вязким языком, я огляделся и попытался навести резкость. Мляха, ну и фасад у нашей компашки! Неужто и у меня такой же стрёмный видок, как и у моих неопрятных корефанчиков? Хм-м-м. Сто процентов – стремняк! Эт-т-т чё, выходит, и я – стремняк? Да, стремняк! Датый, гы-гы. И мой дорогой костюм, и модные кожаные штиблеты, и тикающие на запястье, бешено дорогие котлы в тридцать пять тонн зелёных визаж не исправят. Нечистота как будто изнутри идёт. Как будто образ заретушировали чёрной краской.

Нас пропускают. Бесплатно. Проводят в зал. Рядом со мною, с размазанной по пухленьким губкам помадой, раскачивается какая-то пьяная деваха. «О-о-о… Галька! Ты-ы-ы? Молоде-е-ец, чуви-и-иха, не потерялась!» Галька то обнимает меня за талию, то нежно гладит рукой вдоль спины… рука идёт ещё ниже… Э-э-э! Куда погнала?! Ха-ха! Прико-о-о-ол! Во тёла загоняет! Типа, реально, жена. Ишшо одна. Ды-ве-е жаны теперича у меня!

***

В обнимку с прокурором мы гуртом упали на мягкие диваны. Вокруг тут же засуетились услужливые администраторы, операторы боулинг-машины, диджеи. «Жрать тащите, ну-у-у! И бухла давайте сюда, самого дорогого! Прошурши́те по-бырому, каждому сотка бакинских сверху! Будете тормозить – завтра ищите работу». Тут же к нашему столику заторопились вялые сонные официанты с подносами и льняными полотенцами на руках. Фужеры, вилки, блюда, салфетки. Снова элитная жрачка. И снова выпивка. Развалившись на кожаных подушках, наша братва, словно породистые вислобрюхие свиньи у добротного корыта, свесила хмельные рыла над вкусно пахнущими тарелками, рюмками, салатницами и креманками. Гренки с паштетом фуа-гра (четыреста пятьдесят баксов за кило) протискивались по окосевшим глоткам с участием указательных пальцев. А сверху уже торопилась буржуйская выпивка. На сей раз дорогущая текила. Восьмилетняя экстравыдержка, девятьсот долларов за бутылку. Но и мы, в натуре, не абы кто в этом мире!

Зажигалочки – чи-и-ирк! Позолоченные фигурные пепельницы на стол – цок, цок. Ароматно задымились толстые никарагуанские сигары. В рюмки плюхалось спиртное. Ща ещё музычку врубят. Утро, не утро – цари продолжают гулянку!

Текила пошла под лимончик с солью, отвечаю, как дети в школу… не-е-е, ещё ловчее – как к себе домой. Или, гы-гы, как опостылевшая жена, в натуре, под лёд! Потом ещё текилки кернули. Каким чудом я выбил на дорожке страйк, оставалось только удивляться. Это в таком-то состоянии! Следом опять полведра текилы. Так-с, запьём чешским пивком. Пробочкой – чпок! В бокальчик – гульк-гульк-гульк. Пенку с бокала – фу-у-ух! Ковть-ковть-ковть. Варварский шаг, базару нема. Но если хочется! Так что, ша!

***

Постепенно реальность сжималась в точку. Вечеринка погрузилась в какой-то плотный проспиртованный туман. Поднесёшь спичку – полыхнёт. Прокурор, гы-гы, отправился в парашу, провести сеанс антиперистальтики. Короче, пополз к унитазу рыгать горькой текилой. Налоговика стошнило прямо на его костюм за три тонны баксов. Фу-у-у! Козёл! Прямо за столом, урод, мочит! Тошнотой кисло-приторной воняет, руки в липком желудочном соку, слюна – прямо в рукава пиджака, по локтям ползёт… Фу-у-у! Для полноты воспоминаний разве что детский грех ему поиметь осталось. Вижу, кое-как салфетками обтёрся, и опять к рюмке, баклан, тянется. Гэй, мытарь, ты куда?! Гонишь, чё ли?! Вали, полежи, отойди. Минералочки наверни. Блин, ну и прёт же от тебя. Каким-то больным желудком!

Куда пропал пузатый градоначальник, я так и не понял. Алконавт, не алконавт, а упетлял по-тихому, сволочь хитрая. Правые ру́ки из нашей компании тоже подевались незнамо куда. Да и сам боулинг-центр, пьяненько раскачиваясь, под хмельком уплыл куда-то за горизонт.