Мария Хаустова - Мамочка из 21-го бокса

– Не-ет, – протяжно отвечала я.

– А я тебе скажу! Твоя деканша и есть его жена! Да-да! Та самая Ольга Тимофеевна!

Я выпучила глаза: «Вот как мир-то тесен!»

– Тесен – это даже не то слово!

– Ну и причем тут их семейные связи?

– Ах, милочка! Какая ты ещё глупая! Причём здесь их семейные связи? – передразнивала меня Анка. – Да притом! Он поговорит с ней, и тебе разрешат!

– А, может, мне самой с ней поговорить?

– Ты, милая, плохо знаешь эту даму. Она там не просто так сидит! Ты думаешь, за просто так она тебе поможет?

Я молчала.

– Нет! Как говорил, не помню кто, мы пойдём другим путём! Известным. И проторенным!

Вытащив из красной сумочки пару купюр, Анка бросила их на стол, и, не дожидаясь, когда их заберут и отсчитают сдачу, рванула к выходу. Я бежала за ней и думала, что делать дальше: и обязанной быть никому не охота, и по-другому никак. Николаевна уже сидела на переднем сидении и кричала мне в окно: «Ну, долго ты там?» Я открыла заднюю дверку бэхи и, спихнув все пакеты в сторону, шмякнулась на кресло: «Фу! Ну и жара!»

– Женя, поехали! – приказала Анка водителю.

– Куда? – спросил тот.

– Положи, где взял! – скомандовала она снова.

Двигатель новенькой бэхи завёлся с пол-оборота, и мы были уже в пути. Старинные здания, памятники архитектуры примерно девятнадцатого века мелькали за окном и исчезали за поворотом, а на смену им приходили новые картины разнообразных площадей, парков и памятников. Красота!

– Машка! Хватит в окно пялиться! – окликнула меня Анка.

– А чего опять? – удивилась я.

– А то! Дела делать сейчас будем. Природой потом полюбуешься! – оборвала она меня и переключилась на водителя: Женька! Ты-то чего молчишь? Не туда же едем-то?!

– Как это не туда? – всполошился Евгений.

– Нам надо в больницу областную, к Михалычу, а ты нас в универ везёшь!

– Ну уж, извините! Куда сказали, туда и везу. Я о ваших планах не разумею… – протараторил Женька и стал разворачивать автомобиль.

Николаевна, нажав несколько кнопок на своём мобильнике, завела с кем-то разговор: «Привет, дорогой! Ну, как ты там? Чего новенького? Да как не соскучилась?! Даже очень! (смеялась она) Ты знаешь, я совершенно случайно оказалась рядом с твоей работой. Ну как? На чай пригласишь? Тогда хорошо. Жди!»

Она положила трубку и повернулась ко мне: «Ну вот! Считай, дело в шляпе! Ты, Машенька, в машине пока посиди. Я недолго!»

Женька затормозил у девятиэтажки, и Николаевна сразу побежала ко входу. Я сидела в автомобиле и ждала, что же будет дальше. Женька повернулся ко мне и начал меня отвлекать:

– Да не волнуйся ты так! Николаевна знает, что делает.

– Надеюсь. – сомневалась я.

– Не дрейфь! Она знаешь, какая! С такими людьми переговоры вела, мама не горюй! Думаешь, всё, что она имеет, так просто досталось? Вот уж нет! Это ещё заработать всё надо! А без связей в этом деле никак. Славик этот, главврач-то. Он ведь не только черепицу у нас заказывал.

Я вопросительно посмотрела на Женьку.

– А что ты смотришь так? Просто так ничего не бывает. Помнишь, про Лёвушку Анка тебе говорить начинала? Мол, новый у неё ухажёр-то. Так ничего он и не новенький. Хотя, конечно, это как посмотреть. Как там про моду-то говорят: все новое – хорошо забытое старое? Так и тут: Лёва этот – дед Андрюшкин родной. По молодости они с ним гуляли. Да и не плохо так. Анка родила тогда от него, а его в армию забрали, так тот даже и не знал, что она беременна. Сама сказать не успела, а письма потом написать было некуда – служил он в секретной части. Потом так сложилось, что уехал он жить в другой город. Судьба свела через 30 лет, считай. Дочка их, Татьяна, умерла, когда Николаевне сорок с небольшим было – при родах. Андрюшку она сама, почитай, и воспитала. Так что она ему и за отца, и за мать… Это так… лирическое отступление всё. Я это к чему всё веду-то? Лёва Анкин много лет прокурором отработал. Было это в недалёком городке, я толком и названия его не знаю. Знаю только, что Славик этот там начинал в качестве хирурга работать.

– И? Причём тут Лёва? – встревала я в его монолог.

– Да погоди ты перебивать-то! – занервничал Женька. –  Слушай, дальше, что скажу. Пропали в той больнице ампулы с наркотиками. А ключи к сейфу, в котором они хранились, были у Михалыча да у главврача. Главный на Славкино место своего свояка пристроить хотел, а этого-то уволить было не за что: на дежурства ходит, со всеми почтителен, обходителен, да и по работе специалист толковый. Думал, видно, думал, да и придумал! В общем, написал он заявление тогда на Славика и в ментовку, и в прокуратуру. Если бы делу этому ход дали, потом бы парня не в одно медицинское учреждение не взяли на работу, да ещё бы и срок, поди-ка, впаяли! (Женька достал сигарету и закурил) Лёва же у нас человек обстоятельный, дотошный такой. Вызвал к себе Михалыча и понял, что дело-то тут не чисто. Стал копать. Ну, и вышел на главного. В итоге Славик сейчас и сам до верхов дослужился, а так бы пропал, как пить дать.

– А с тем что было? – интересовалась я.

– Да не знаю, что с тем. Знаю только, что с тех пор Лёва с Михалычем сдружились. Он одно время вообще часто в гости к нашим приезжал. Только после женитьбы на твоей деканше его визиты прекратились. Не любит она по гостям, важная вся такая. А Николаевна таких не терпит. Высокомерие она презирает.

По лобовому стеклу нашей бэхи стали биться крупные капли дождя. «Вот ливак-то! Глянь! – проговорил Женька. – Недолго она… Таки осени тут дождёмся!»

Я сидела и помалкивала, а Женя продолжал свой рассказ.

– Знаешь, Маш, Анка же тоже не всегда так жила. Ты бы её послушала! Ох, и намаялась она с Андрюшкой-то! Сама представь – без матери, без отца ребёнок рос. Ей и работать надо, и с ним заниматься. Да и по Таньке поначалу тосковала сильно. Кровнику единственную похоронила. Ужас! Для Андрюшки только и жила. Думаешь, почему она тебе помогает? Себя в тебе увидела! Тоже ведь билась также! Никто не помогал. То в одни ворота стучалась, то в другие. Это уж потом, когда образование получила, на подъём пошла. Работала и главным бухгалтером, и управляющим. Потом молодая какая-то в их конторе появилась, да ушлая такая! Эх, подсидела она Николаевну! Наша – женщина гордая, юлить, хитрить не будет! Да и преклоняться пред людьми не умеет, да и не позволит себе. И в тебе она такое увидела. Сердобольная же. Кстати, ту девку молодую потом уволили, а у Николаевны уже своя организация была открыта. Андрюха как раз строительный закончил, вот они по этой отрасли и пошли. Теперь фирму «Кров» знают по всему северо-западу и даже есть партнёры за рубежом. Так что нашей Анке палец в рот не клади, по локоть откусит! Она у нас прошаренная.

Я внимательно слушала Анкиного водителя и не понимала, откуда он это знает, раз сам работает у неё только несколько лет.