Маша Трауб - Продается дом с дедушкой

Игорь помнил, что это был единственный раз, когда Комаровский его ударил – зло, со всей своей силы. Влупил в челюсть. Ну, и сломал, конечно же. Потом выпихнул поджопником из дома и сказал, что видеть его больше не желает. А что такого Игорь тогда сказал? Правду, которую Комаровский и без него знал. Врачи ему то же самое говорили, но им же Сашка челюсти не ломал…

– Отправь ее в больницу и живи спокойно, – сказал Игорь, приехав к другу за очередной подачкой – пятеркой или хотя бы трешкой взаймы.

– Не могу, все на Надежду уходит, – отказал Сашка.

– Да ей зачем? Деньги на ветер. Сколько она еще протянет? Разве это жизнь? Ты бы себе такую жизнь пожелал?

– Надо верить.

– Да дай ей умереть спокойно! Договорись с сиделкой – пусть ей дозу вколет. Всем легче станет…

Вот тогда Сашка и засветил ему в челюсть. Игорь две недели ходил в фиксирующей повязке. И не понимал – за что? Да никогда Игорь не поверит в то, что Комаровский – такой прямо герой: и за женой ухаживает, и супчиком ее кормит, и лучше всякой сиделки. Не бывает такого! Он мужик, ему нормальная, живая баба нужна, а не без пяти минут труп! И что, за все это время Сашка ни разу на другую не посмотрел? Да наверняка с сиделкой в соседней комнате стресс снимает. Ладно, перед другими выделывается, но с ним-то, с Игорем, чего из себя святого строить?

Надежда умерла. Комаровский звонил и звал на похороны – сдержанно: назвал адрес, время. Видимо, обзванивал всех знакомых без разбору. Игорь не пошел. Пообещал, но не пришел. Кто ему та Надежда? Да она терпеть Игоря не могла, на дух его не переносила. И что он на ее похоронах забыл?

Вот тогда Игорь думал, что все – не увидит, не услышит больше Сашку Комаровского. Да и какие, если уж по совести, они друзья? У Игоря теперь своя дорога – сборник его рассказов вышел. Он пишет роман. В издательство заходит смело. Все, до свидания, друг Сашка! Разошлись наши пути-дорожки. Пока ты со своей Надеждой время терял, Игорю удача улыбнулась. Все, теперь ты, Комаровский, догоняй! Беги хоть во всю силу – не догонишь. Потому что ты кто? Писатель без книги. А Игорь Петров – автор. Понятно? Автор! Писатель. Вот и книжка в доказательство – накося-выкуси! Да, пусть рассказы про детей, пусть легковесные, а у тебя, Комаровский, и того нет. Вот сейчас, пока горячо, пока имя на слуху, Игорь быстро роман напишет. Взрослый. И пусть только попробуют рукопись отвергнуть! Нет уж, не с начинающим имеют дело, а с автором!

Игорю очень нравилось говорить о себе именно так – автор. Не писатель, а автор. Вроде бы и скромно, но в то же время достойно и предполагает встречный вопрос: автор чего? А вы не читали? Да-да, я пишу для детей. Детский писатель. Книжку видели? Ну что вы! Обязательно приобретите. Да, для взрослых тоже пишу. Да, скоро рукопись сдам в издательство.

Игорь тогда ходил гоголем. И впервые чувствовал, что ходит гордо, грудь выкатывает как надо, сидит с достоинством, ногу на ногу закинув. И все у него выходит естественно, не как раньше, а как у Комаровского.

Когда его с супругой пригласили в ЦДЛ – отмечать Новый год, – Игорь принял приглашение спокойно. Еще и посмел сказать, что постараются быть, но не обещает. Мол, надо с супругой посоветоваться.

– А я хотела к Наташе пойти. Она звала. Да и детям там будет весело, – расстроилась Лариса.

Арфистка Наташа так и осталась ее близкой подругой. Почти под занавес своего женского расцвета она вышла замуж и родила близнецов. От внезапно свалившегося счастья в виде мужа – он был гостем на чужой свадьбе, увидел Наташу за арфой, обомлел и через месяц ежедневного дежурства под дверями ЗАГСа сделал ей предложение. И даже придраться было не к чему – не женат, хорош собой, зарабатывает прилично, трудится начальником отдела. Наташа, обалдев, сказала «да», вышла замуж в родном ЗАГСе и через некоторое время прибежала к Ларисе с сообщением, что беременна.

Подарки судьбы на этом не закончились – родилась двойня, мальчик и девочка. Наташа сошла с ума от счастья, забросила подальше арфу и с головой погрузилась в семью, оказавшись идеальной женой и заполошной матерью.

Игорь на всех этапах этой странной истории говорил Ларисе, что «так не бывает».

– У тебя не бывает, у других – бывает, – злилась Лариса.

И, в общем-то, была права. Это у него ничего не было, а у других – пожалуйста. И кто в этом виноват? Комаровский. Если бы он не стоял на пути…

– Ты не понимаешь? – заорал Игорь. – Меня пригласили на празднование Нового года! Там будут все! Ты думаешь, туда каждого зовут?

– Ну иди один, а я пойду к Наташе, – равнодушно ответила Лариса.

– Тебе совсем наплевать? Ты не хочешь быть рядом? Ты мною не гордишься? – Игорь сорвался на визг.

– Что ты разорался? А детей куда?

– Пусть Наташа посидит. Этот прием… ты не понимаешь, как это важно! Там же все дела решаются!

– Хорошо, пойдем, только прекрати истерику. Я позвоню Наташе.

Лариса надела рабочее платье – другого, подходящего, не нашлось. Игорь поймал себя на мысли, что хотел бы иметь рядом другую женщину – помоложе, покрасивее, а не Ларису. Но ничего, зато она музыкант, надо будет только предупредить, чтобы не говорила, что играет в ЗАГСе. Надо говорить, что виолончелистка. Этого будет достаточно. Но все же хотелось иметь рядом красавицу. Очень хотелось…

Перед самим вечером Игорь занервничал. Зачем он тащит с собой жену? Да еще такую! Здоровенная тетка с торчащей дыбом завивкой. Позор, да и только! Но отступать уже поздно – Лариса отвезла детей Наташе и убирает в сумку туфли, чтобы переобуться. Ладно, зато она музыкант, творческий работник, и не пианистка какая-нибудь, а виолончелистка. Ну как же хочется появиться с длинноногой красоткой, чтобы все мужики головы посворачивали! Как делал Комаровский. На Ларису головы не повернешь… Надо будет ее от Аркадия Леонидовича держать подальше. Лариса его на две головы выше – редактор ей аккурат в декольте макушкой придется. Нет, он идиот! Пошел бы один. Ну какая из Ларисы жена писателя?

Игорь уже сам не хотел никуда ехать. И, конечно, все было совсем не так, как он себе представлял.

Они с Ларисой доехали на метро, шли пешком – гости же приезжали на такси, а то и на собственных автомобилях. Все здоровались друг с другом, поздравлялись уже на ступеньках, а жены обнимались, целовались, как давние приятельницы. Все были в лучших платьях, прическах. Но никто не подошел к Игорю.

– Ты здесь вообще кого-нибудь знаешь? – удивленно спросила Лариса, ведь он ей рассказывал, что на короткой ноге с главным, с остальными – приятельствует. Да его каждая собака в издательстве знает! Он думал, что жена начнет комплексовать по поводу платья или туфель, но Лариса совершенно не чувствовала дискомфорта. Игорь давно понял: жена, несмотря на музыкальный слух, совершенно не чувствительна к окружающим, бытовым диссонансам. Или ему так казалось? Да нет, она не чувствовала его, Игоря, перемен настроения, дискомфорта, когда оказываешься в незнакомом месте и выглядишь неподобающе. Лариса уселась за стол и не без интереса рассматривала выставленные закуски. И ведь не заметила того, что так задело Игоря, – им выделили самый дальний столик, втиснутый в угол. Будто показывали – мы вас пригласили, но знайте свое место. Вам до центральных столов – как до луны. Так что радуйтесь тому, что не под лестницей.