Елена Филон - Только играй

– Пей.

Олли нервно усмехнулся и отодвинул от себя мой стакан:

– О, нет, спасибо, у меня есть свой сок.

Тишина вокруг становилась удушающей, все даже ужинать перестали, настолько внушительно выглядел Калеб. Только несколько операторов тут же оживились и схватились за камеры.

– Пей, – жёстко повторил Калеб, заставив Олли взять мой стакан в руки. – Там ведь твои слюни, чего брезгуешь?

Народ зашумел, а я медленно поднялась из-за стола, морщась от одной мысли о том, что я могла это выпить.

– Пей!

– Ладно-ладно, не кипятись. – Олли обвёл всех лже-весёленьким взглядом в поисках поддержки, но, так и не найдя её ни в одном из лиц, тяжело сглотнул и осушил стакан.

Тут-то народ и загалдел в стиле: «У-у-у… он это сделал, какая мерзость», а Калеб, больше не сказав ни слова, вернулся на своё место за соседним столом.

Есть больше не хотелось.

Вернувшись в комнату, я возобновила попытки дозвониться до Мики. Тот оказался доступен и вот же радость – ответил с первого раза!

– Прежде чем ты начнёшь оправдываться, Лекса, – не дал он мне даже рта раскрыть, – сразу предупреждаю, что не собираюсь обсуждать твои похождения по телефону. Когда одумаешься и наконец оставишь своего звёздного телохранителя, тогда и поговорим о нас.

«Звёздного… КОГО?!»

– Мики, я…

– Я же сказал! – повысив голос, перебил Мики. – Мы не будем обсуждать это сейчас. Когда вернёшься из того дурдома, тогда и поговорим!

Слёзы обиды скопились в уголках глаз. Неужели у всех так? По какому такому справедливому закону все поступки, на которые идёшь ради других, в итоге оборачиваются против тебя же?!

– Лекса?

– Что?

– В это воскресенье пройдёт Летний рок-фестиваль на одной из открытых площадок Лос-Анджелеса, и один из организаторов хороший знакомый Дылды. Так что готовься играть. «Адские пончики» заявлены в программе.

Как хорошо, что я повёрнута к зеркалу спиной и у меня нет возможности лицезреть собственное наверняка позеленевшее лицо. Грудой камней осела на кровать и остолбеневшим взглядом уставилась себе под ноги.

– Ты слышишь, Лекса?

– Я… я… да, я поняла.

– Тебе придётся сделать выбор, – продолжал говорить Мики стальным голосом. – Или ты выступаешь с нами, или продолжаешь играть «в меня» на этом идиотском шоу. Ты должна быть с «Пончиками», потому что ты часть нас. Ты должна делать всё, чтобы нас услышали… и если выберешь шоу…

– Услышали?! – взорвалась я, истерично всхлипнув, и рывком поднялась на ноги. Слёзы нашли выход и градом катились по щекам. – Кого?! Вас услышали? Тебя услышали? А меня кто-нибудь слышит?! Или все только вид делают?! Я должна думать о «Пончиках» так же, как и вы, и забыть о шоу? А чем я, по-твоему, здесь занимаюсь всё это время?!! Пирожки пеку? Ради развлечения тут торчу? Или потому что просто в конец спятила? Открой глаза и посмотри наконец на то, что происходит! Я здесь ради всех вас, а не по собственной прихоти! Только кому я это рассказываю и зачем, ты ведь всё равно меня не слышишь!

– Лекса…

– Хватит! – я с силой ударила ладонью по столу. – С меня хватит, ясно? Иди лучше пожалуйся Смурфу, какая у тебя отстойная девушка, и попроси его найти себе партию получше! Дрессированную и с минимальным чувством собственного достоинства!

– И что это значит?! – зарычал Мики.

– То и значит! Я буду на фестивале, но не уверена, что в составе «Пончиков»! – Сбросила вызов и с силой швырнула телефон на кровать.

Меня трясло, а слёзы продолжали бесконечно литься. Словно в забвении я вылетела из комнаты, когда все ещё продолжали ужинать, и рванула вверх по лестнице, не давая себе отчёта, куда направляюсь.

Открытая терраса третьего этажа встретила меня тёплым ветерком с витающим в воздухе ароматом океана, но это совершенно не помогло остудить пыл и ослабить колючий узел, болезненно затягивающийся в груди. Мокрое от слёз лицо пылало в огне и наверняка было цвета китайского флага. Босые ступни ступали по тёплой искусственной лужайке и гладкому камню до тех пор, пока я не оказалась в «слепой зоне» – камеры продолжали смотреть в разные стороны.

Тогда и позволила себе выплакаться.

Обида безжалостно душила и тело, и разум. Хотелось прямо сейчас рвануть к Мики и выбить из него всю дурь! Когда он только успел стать таким говнюком?! Что с ним случилось? Или мой парень всегда был самовлюблённой задницей и только я одна этого не замечала?! «Задница»… Мики это слово характеризует лучше всех.

Давясь собственными мыслями, даже не услышала приближающихся шагов. Всхлипнув, взглянула на Калеба, остановившегося в полуметре от моих вытянутых ног, и рассеянно вытерла рукавом рубашки мокрые щёки.

– Да, я умею реветь, – прохрипела тихонько, обнимая себя руками и стыдясь того, что Калебу пришлось видеть меня такой размазнёй.

Меня сложно выбить из колеи. Потому что на каждую ситуацию я умею находить альтернативный выход, посмотрев на неё другими глазами. Но не сейчас. Сейчас тупик.

Не сказав ни слова, Калеб опустился на пол рядом со мной, прильнул спиной к ограждению и протянул мне бутылку с водой.

Не колеблясь, сделала пару больших глотков, остудив горло.

– Спасибо.

Калеб вновь не ответил. И двойное спасибо ему за это.

Притянула колени к груди, уткнулась в них подбородком и так и сидела молча, слушая шелест деревьев и звонкое пение птиц где-то неподалёку. И Калеб был рядом. Не знаю почему и что его сюда привело, но его молчание оказалось единственным, что смогло успокоить мою истерику. Будто он точно знал, что, если попытается выяснить, в чём дело, всё станет только хуже…

Иногда молчание лучше слов. Иногда слова не нужны.

Слёзы высохли в глазах, и я вдохнула полной грудью, откинувшись затылком на каменное ограждение.

– Спасибо, что не дал мне выпить тот сок, – голос звучал хрипло и будто заспанно. – Думаю, меня бы вырвало.

– Спасибо мне должен сказать Олли, – отозвался Калеб, повернул голову ко мне и удивительно мягко улыбнулся. – Твой хук справа просто нечто. Вряд ли он бы хотел с ним познакомиться.

Я улыбнулась, вспоминая, как врезала Гарри у бассейна. Взгляд Калеба блуждал по моему лицу, и внутри что-то ёкнуло.

– Ты больше не плачешь, – полушёпотом произнёс он.

Я дёрнула плечами:

– Просто, чтоб ты знал: я редко себе это позволяю.

– Это хорошо. Не могу видеть, как девушки плачут.

Сказал так, будто у него планы на наше общее будущее.

– Сильная и независимая? – негромко усмехнулся Калеб, потирая шею. – Или как там говорится…

– Глупая и наивная. Вот как правильно, – с горечью фыркнула я. – Сама добилась того, чтобы весь мир повернулся ко мне спиной.

– Весь? – хмыкнул Калеб, и я пристально посмотрела на него. Всё та же лёгкая улыбка блуждала на его губах и как магнитом притягивала взгляд. – Я всё ещё принимаю активное участие в твоём личном шоу, если помнишь, – и его слова прозвучали вовсе не обвинительно.