Елена Филон - Только сияй

Но шофёра не было. В коридоре ждал парень в строгом костюме: светлые зауженные брюки и пиджак, тёмно-серая рубашка и тонкий галстук графитового цвета в тон моим сережкам. Чёрные ботинки ловили блики света от коридорных ламп.

Шейн стоял ко мне боком. Профиль расслабленный, умиротворённый, спокойный. Тёмные густые волосы, приподнятые по центру головы и неряшливо уложенные назад, виски выбриты, на ушах куча металла – стилисты хорошо потрудились. А у нас такая работа.

Когда он медленно поворачивался ко мне, сердце издало два последних жалких удара и неотточенным камнем рухнуло вниз живота. Больно.

Карие глаза смотрели вглубь, в самую душу, возрождая из пепла трепетные нотки хрупкого тепла, от которого мы оба отказались. Которое практически прокляли в тот вечер после моего дебюта. Но, видимо, что-то мы всё же упустили, что-то осталось, что-то настоящее и почти незаметное. Потому что становилось спокойно. Не помню, когда в последний раз за эти две недели дышала так легко.

По крайней мере, он жив и выглядит здоровым. Выглядит так, словно бушующий огненный океан внутри него наконец успокоился. Обрёл новый смысл. Перестал бороться с ветром и поплыл по течению.

Я никогда его таким не видела.

– Привет, – прочистив горло, произнёс Шейн и скользнул горящим взглядом вниз по моему телу с таким видом, будто ему тяжело говорить. – Мне сказали… ты будешь в светлом.

Сделала шаг к нему. Наверняка лицо выглядит нелепым до безобразия. Всё ещё не верю, что смотрю на него, после того… после того, как отпустила. Во всех смыслах.

Глаза Шейна вернулись к моему лицу. Он не улыбался. Может, его наркотиками накачали? Шейн никогда не выглядел так спокойно. Даже слегка растерянно.

– У тебя… – Голос хрипит, откашлялась. – У тебя всё в порядке?

– Да. – Шейн пожал плечами и запустил руки в карманы брюк, слегка покачнувшись на пятках. – Прилетел сегодня утром. Сказали сопровождать тебя на свадьбу Николь.

– М-м… – потупила взгляд, уставившись на свои ноги.

Не знаю, сколько длилось это молчание. Неловкое молчание! Что впервые происходило между мной и Шейном! Обычно мы только ругаться могли… ну, или кое-что погорячее.

– Пойдём? – наконец произнёс он.

Подняла растерянный взгляд, чувствуя, как на щеках проступает румянец.

– А… да, пойдём. Работа, да? – неуверенно улыбнулась, чувствуя, как в горле растёт болезненный ком.

Почему он такой странный? Словно беглый преступник, смирившийся с наказанием после поимки.

Шейн пожал плечами и приблизился ещё на шаг, послав мне в лицо волну до боли знакомого головокружительного аромата.

– Я думал, на свадьбу к твоей подруге едем, – слабо улыбнулся одной стороной рта.

– А-а… Ну да.

Молчание. Слишком неловкое.

О боже… это ведь Шейн, с каких пор я так нервничаю в его присутствии?

– Значит… тебе Кан позвонил? – посмотрела ему в лицо, ощущая себя до невозможности нелепо.

Шейн вдруг стал выглядеть задумчиво, между бровей пролегла тонкая морщинка. Лицо нахмурилось, будто увидел нечто до безобразия странное и не может в это поверить. Сделал ещё шаг ко мне, глядя с придиркой. Тяжело вздохнул и произнёс своим неизменным нравоучительным тоном:

– Эй, Миллер, что с тобой? Привидение увидела? Лицо попроще, или придётся везти тебя в багажнике.

Выдохнула. И наконец мне захотелось улыбнуться.

Этот засранец неисправим.

Всю дорогу до Сан-Диего в голове крутились самые ужасные мысли. Но я просто не могла об этом не думать!

«С похорон и сразу на свадьбу! Каково сейчас Шейну? » Ну разве вы об этом не думали бы?

Его отец умер всего две недели назад, а сейчас он едет развлекаться на свадьбе у Николь. Кстати, надо срочно сообщить ей об этом, а то родит ещё раньше времени от неожиданности.

Достала мобильный, написала смс.

Ответ Николь:

«ЧТОБ Я СДОХЛА!!!»

Смеха не сдержала. Шейн тут же повернул ко мне голову.

– За дорогой следи, – буркнула я, всё ещё улыбаясь.

– Спасибо, я неплохо справляюсь.

И опять тишина.

Включила радио: Lifehouse «You are me».

Чёрт! Ну почему так всегда бывает?

– Оставь. – Шейн коснулся моей руки, чтобы не смогла переключить, и я тут же отдёрнула её.

Если бы ожоги могли быть невидимыми, я бы сказала, что на моём теле уже нет живого места.

Шейн не отреагировал, вернулся к вождению, став таким… серьёзным, задумчивым. Взрослым. Хотелось смотреть на него до бесконечности. Заставила себя уткнуться взглядом в лобовое стекло.

Молчание. И эта песня…

Господи, какое счастье, что она закончилась.

Шейн прочистил горло, и я почувствовала на себе его короткий обжигающий взгляд. Я смотрела вперёд.

– Ты… я… я так и не поздравил тебя с дебютом, – неловко так сказал.

– Поздравил, – повернула к нему голову.

Шейн взглянул хмуро, запустил руку на заднее сиденье и водрузил мне на колени плоскую синюю коробку с золотистым бантиком.

Бантиком?

– Та хрень не считается, – бросил неряшливо и схватился за руль обеими руками, уставившись в лобовое стекло.

– Хрень? – Я удивлённо вскинула брови, едва сдерживая смех.

Шейн откашлялся, не глядя на меня:

– Тот… поцелуй на сцене. Не считается.

– Почему это? – Ох, я прям кайфую, когда вижу его таким… таким уязвимым передо мной.

– Потому! Миллер, – стрельнул в меня глазами, – чего прикопалась? Займись вон, – кивнул на подарок и отвернулся.

Широко улыбнулась. «А кому-то сейчас ещё более неловко, чем мне».

– Эм… милый бантик, – потянула за золотистую ленточку.

– Спасибо. Знал, что ты оценишь, – буркнул Шейн.