Пен Фартинг - Пёс, который изменил мой взгляд на мир. Приключения и счастливая судьба пса Наузада

Мысли в голове крутились самые тягостные. Действительно ли я все это время верил, что сумею доставить собак в безопасное место? Сейчас это выглядело совершенно нереальным. Тем более, в такой короткий срок.

До меня внезапно дошло, что я слишком сильно скучал по дому… и возможно, именно поэтому стал заботиться о собаках. Это создавало иллюзию нормальности. В свои без малого сорок лет я все еще нуждался в утешении, хотя раньше мне казалось, что я мог без этого обходиться.

Был ли у этих псов хоть какой-то шанс оказаться в безопасности? Я подарил им ложную надежду, и пусть даже они об этом не знали – легче от этого не становилось. Если придется выкинуть их с базы обратно в мир, полный звериной жестокости, это разобьет сердце и мне, и им. Отчаяние грызло изнутри. Никакого хитрого плана в голову не приходило. Скорее всего, нам предстояло расстаться. И эта мысль причиняла мне боль.

Проблема в том, что я все время жил на подхвате, в ожидании то письма, то телефонного разговора. Реальный мир двигался быстрее, чем мой собственный крохотный мирок.

«А что, если Лиза за это время выдумала какой-то план?» – вдруг подумалось мне.

Или сон пойдет на пользу – и утром что-нибудь само придет в голову.

Я пошел к собакам, их надо было покормить, несмотря на поздний час. Потом меня ждало ночное дежурство. Нет, о сне по-прежнему оставалось только мечтать.

– Вид отсюда сногсшибательный, – сказал я, делая глубокий вдох.

На холме было свежо, прохладный ветерок пробирался под воротник рубашки.

– Точно, неплохой, – улыбнулся Джим, один из морпехов группы огневой поддержки, занимавшей холм. – А когда трассирующие снаряды над головой – еще лучше!

Безоблачное небо было ярко-синим, и от этого еще разительнее становился контраст с запекшейся желто-бурой пустыней, простиравшейся к югу, и горчичными обводами гор на западе, востоке и на севере.

Вдалеке с южной стороны, в дрожащей горячем мареве едва различались фигурки людей, трудящихся в поле. Я не представлял, сколько времени и усилий понадобится им, чтобы вспахать землю деревянным плугом – здесь до сих пор не было никаких более совершенных орудий труда.

Еще пару секунд я наслаждался видом. Чем-то это напоминало ощущение после утомительного подъема на горный пик в Альпах, когда наградой тебе становится панорама, от которой захватывает дух.

Затем я обернулся на две стоявшие неподалеку клетки, где РПГ, Джена и Наузад наслаждались прохладой и восхитительным видом с холма.

РПГ и Джене досталась большая клетка, они сидели, вытянувшись по струнке, а Наузад с довольным видом развалился во второй. Все трое терпеливо ожидали нового этапа своего путешествия, и даже я не знал, как оно все обернется.

Много всего произошло за последние пару дней. У меня наконец появилось подобие плана.

На побывку в Англию я уезжал 6 декабря. И по мере того, как ноябрь подходил к концу, я нервничал все сильнее. Паника подступала к горлу. Я перебирал в голове все возможные сценарии. Что, если не получится доставить собак в безопасное место? Что, если никто не сможет присмотреть за ними в мое отсутствие?

Я не мог отдать такой приказ никому из ребят. Помимо всего прочего, эта задача становилась сложнее день ото дня.

Джена превратилась в настоящую маленькую мегеру, гонявшую Наузада и РПГ и в хвост, и в гриву. Когда кто-то шел мимо, она тявкала, не замолкая, чтобы на нее обратили внимание. То, как она округлилась, было заметно невооруженным глазом, и мы с Дэйвом не сомневались, что спасение пришло слишком поздно. Она, очевидно, была беременна.

Но Джена хотя бы подпускала к себе чужих. Если к вольеру подходил кто-то из парней, они с РПГ вместе бежали к калитке в надежде на ласку и лакомства. А вот Наузад по-прежнему рычал и лаял на незнакомцев и доверял только мне одному.

Время было на вес золота, но я старался ежедневно уделять каждой собаке хоть по паре минут. Связь между нами крепла, и я не знал, как смогу ее разорвать.

Мы с Лизой говорили еще несколько раз после ее письма и отчаянно пытались придумать, как доставить псов в приют. Я очень надеялся, что смогу договориться с кем-то из местных водителей, которые гоняли за товаром на стареньких грузовиках из города в город. Пару раз я видел их на южной дороге. Но мы ни разу не выходили патрулировать жилые кварталы, так что не было никакой возможности заключить сделку.

Местный водитель исключался, а значит, оставалась Пэм или кто-то из сотрудников ее приюта. Конечно, если они пришлют машину за собаками, это обойдется в целое состояние, но другого выхода я не видел. Лиза была в этом со мной согласна. Мы сошлись на том, что она переведет деньги в Афганистан, как только собак заберут.

Мне это очень не нравилось. Я был вынужден повесить на Лизу всю эту мороку, при том что в Афганистане было очень плохо со связью. Да еще и разница во времени! Я названивал ей после письма едва ли не каждый день, и она всякий раз устало сообщала, что никаких новостей пока нет. В тщетной попытке сберечь положенное мне телефонное время, я торопливо бросал, что люблю ее, и клал трубку. Но минуты все равно утекали сквозь пальцы.

К счастью, в лице Дэйва у меня нашелся сообщник. Он поделился со мной телефонной карточкой и по тому, как он стоял рядом и курил сигареты одну за другой, я видел, что он переживает не меньше моего. Когда я качал головой и передавал ему слова Лизы. Ему нечем было меня утешить.

И тут, как будто нам было мало проблем – внезапно моя спасательная операция привлекла внимание Кэпм Бастиона.

Поскольку наши ребята, отправляясь на побывку, не могли миновать центральный лагерь, довольно быстро расползлись слухи, что из Наузада каких-то бродячих псов собираются перевозить в приют. Разумеется, все тут же решили, что будет задействован военный вертолет, и начальство сочло своим долгом вмешаться.

Босс, судя по всему, поимел беседу с Кэмп Бастионом, где ему напомнили о строгой политике в отношении животных. Дальше ему ничего не оставалось, кроме как передать это мне. Как-то вечером он отвел меня в сторону после совещания.

– Сержант Фартинг, меня попросили напомнить вам, что диких животных категорически запрещается оставлять на базе в качестве талисманов, – сказал он. – Поэтому здесь не будет никаких собак. Надеюсь, мне не нужно уточнять, что транспортировка животных в Великобританию с использованием военной авиации также запрещена ввиду потенциальной угрозы для здоровья людей.

Все это он говорил таким ровным тоном, с ничего не выражающим лицом, что я никак не мог определить, всерьез он это или нет.

– Так точно, сэр, – сказал я с глубоким вздохом. Я все еще опасался, не прикажет ли он избавиться от собак немедленно. Но надо же было хоть что-то сказать. – Просто для ясности: я никогда и не собирался их делать талисманами подразделения. Или транспортировать в Великобританию.