Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают

Рядом с Хилари ничком лежала Оливия. Оливия никого не звала. Она была мертва.

Тедди толкнул дверь. Под импозантным дубовым столом, за которым директор устраивал званые ужины для раскошелившихся по первому разряду родителей, сгрудились Акула, Пейтон, Лиам и Энсили Чейз. (Энсили училась в выпускном классе и играла главные роли в школьных спектаклях, без меры переигрывая на сцене.) Хотя все мы были из разных классов и социальных групп, тот стол навсегда связал нас страшными узами.

Помню, как тяжело дышала Энсили и как запричитала «господи боже мой», когда почти сразу же вслед за нами кто-то вошел в комнату, поигрывая полуавтоматическим «ТЕК-9» на уровне наших глаз. Пистолет чем-то напоминал игрушечный пулемет. Мы беззвучно умоляли Энсили замолчать, дрожащими пальцами зажимая себе рты. Но нападавший обнаружил бы нас, так или иначе. Мы были легкой добычей.

— Ку-ку!

Между изящных ножек стула, выполненных в виде когтистых лап, показалось узкое, бледное мальчишеское лицо в обрамлении пушистых черных волос, мягких и тонких, как у младенца.

У Энсили сдали нервы. Рыдая в голос, она отползла назад, выбираясь из-под стола, и, опрокинув стул, вскочила на ноги. Нападавший выпрямился. Теперь из-под стола виднелись только его ноги, от колен до ботинок. Несмотря на ноябрь, он был в шортах, а икры у него были неестественно белые и гладкие. Хотела бы я сказать, что один из нас бросился вслед за Энсили, пытаясь спасти ей жизнь, — в конце концов, разве она могла умереть, ведь ее приняли в Гарвард, — но, дойдя до этого места, я только сокрушенно вздыхаю: «Мы просто не могли пошевелиться!»

Выстрел прозвучал совсем неслышно по сравнению с тем, как тяжело рухнуло на пол тело Энсили.

— Твою мать, — выдохнул Лиам. Он сидел рядом, сжимая мою руку, и смотрел на меня влюбленным взглядом. Голова Энсили с жутким треском упала на пол, устланный широким персидским ковром, вовсе не таким мягким и толстым, каким казался на первый взгляд.

Акула прижала меня к полной груди, ходившей ходуном, как у героини с обложки третьесортного любовного романа. Меж резных ножек стула снова замаячило бледное лицо.

— Привет.

На лице появилась улыбка, совершено чуждая любых радостей жизни. В ней не было ни тепла солнечного весеннего дня после затяжной зимы, ни восхищения, охватывающего жениха при виде своей невесты в белом свадебном платье. Держа пистолет в вытянутой руке, он провел им справа налево. На миг каждый из нас оказался под прицелом. По нашей стайке пронесся приглушенный стон. Я уткнулась взглядом в пол, стараясь унять дрожь и не выказывать испуга, чтобы не стать следующей мишенью.

— Бен, — прошептала Акула. — Не надо.

Ее пальцы впились мне в плечо, и я почувствовала, как она вспотела. Я вспомнила. Бен!

— Отвали, — сказал он. Теперь пистолет смотрел в сторону. Бен долго сверлил нас взглядом. Вдруг черты его лица смягчились, как воск, которого коснулось пламя свечи. — Божечки, — протянул он. — А вот и Пейтон!

— Бен… — Пейтона колотила крупная дрожь. Деревянные половицы под ним завибрировали. — Приятель, ты не…

Пейтон не договорил. Это односложное словечко стало последним, что он успел сказать. Выстрел разнес его красивое лицо. Один из зубов, идеально белый и ровный, как подушечка жевательной резинки, запрыгал по полу.

От выстрела у нас заложило уши. Лиам шарахнулся как можно дальше от Пейтона, укрывшись за нашими с Акулой спинами. Тедди съежился у другого края стола, вцепившись в ножку стула с таким отчаянием, с каким малыш цепляется за свою мамочку, моля не уходить в гости. На секунду мне показалось, будто я оглохла. На ковре неровным пятном расползлась капелька крови. Единственная капля моей крови.

Бен присел на корточки и полюбовался на творение рук своих. Пейтона отбросило на стоящие позади стулья, и он повис на них, раскинув руки в стороны, как огородное пугало. Нижней половины лица как не бывало. Вокруг него клубился пар, как от заливистого смеха в морозный вечер.

Лиам прижался ко мне, уткнувшись мокрыми губами в спину, и не увидел чуда, которое произошло в следующий миг. Мы не могли поверить своим глазам: Бен выпрямился, и его гладкие белые икры стали удаляться от нас, все дальше и дальше, свернули налево, к лестничной клетке, с которой можно было спуститься на нижний этаж, в гуманитарное крыло. Этажом выше располагались неиспользуемые жилые комнаты — наследие бывшего пансиона. Сейчас туда сгоняли нерадивых школьников, оставленных после уроков.

Я начала задыхаться, как на финишной прямой после затяжного бега, и лишь тогда поняла, что все это время сидела, не дыша.

— Кто это? — спросила я, привалившись к Акуле. — Кто это был? — повторила я, хотя прекрасно знала ответ.

— Что с Энсили? — высоким голосом проскулил Лиам, внезапно лишенный своего ореола крутизны теперь, когда весы качнулись в другую сторону. Ему стоило лишь обернуться, чтобы ответить на свой собственный вопрос. Позади лежало мертвое тело Энсили с расколотой, как орех, головой.

— Черт, всё точно как в «Колумбайн», — промямлил Тедди из-под другого края стола. Мы учились в средней школе, когда в штате Колорадо произошла трагедия: двое вооруженных учеников напали на своих учителей и остальных школьников. Не знаю, что творилось тогда в Брэдли, но в школе Святой Терезы мы обступили старенький телевизор, установленный в библиотеке, и не отрываясь смотрели репортаж за репортажем, пока сестра Деннис не выключила его и не пригрозила снизить оценки, если мы тотчас же не вернемся в класс.

Из столовой в комнату просачивался дым. Надо было уходить, однако единственный путь к спасению вел по его стопам. По стопам Бена.

— У кого-нибудь есть с собой мобилка?

В то время далеко не у всякого подростка был мобильный телефон, однако он был у всех, сидевших под столом в комнате Бреннер Болкин. Впрочем, это не имело значения — все равно никто не успел захватить рюкзак, покидая столовую.

— Что теперь делать? — Я посмотрела на Акулу в уверенности, что она знает ответ. Когда ответа не последовало, я предложила: — Надо бежать отсюда.

Но вылезать из-под стола никто не пожелал. А тем временем комната потихоньку заполнялась дымом, несущим смрад паленых волос и плавящейся синтетики: искусственной кожи, пластмассовых подносов, блузок из полиэстера. Я отпихнула стоявший справа от меня стул. Тедди сделал то же самое. Друг за другом мы выбрались из-под стола, все четверо. В углу возвышался монументальный посудный шкаф, за которым мы и укрылись. Он приходился нам примерно по пояс; какая-никакая, а все-таки защита.

Мы заспорили. Лиам настаивал, что нужно остаться и ждать полицейских, которые наверняка уже выехали. Тедди убеждал, что надо уходить. Пламя распространялось слишком быстро. Сквозь окно, расположенное под потолком, лился солнечный свет, освещая стол, под которым застыли Энсили и Пейтон. На миг мы как будто нашли компромисс. Тедди пододвинул стул, задев при этом плечо Энсили, и взгромоздился на него. Как Тедди ни силился, ему не удалось открыть створку, при том, что он был самым сильным из всех, оставшихся в комнате.