Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)

– Это Вера, – сказала я.

– Ты ее знаешь? Позови!

– Зови сам.

Сандрик подхватился с лежака, догнал Веру, купил у нее цветы. Одиннадцать роз. Куда их девать? Он принес мне.

– Отдай лучше Верочке, – посоветовала я.

Сандрик охотно помчался обратно и преподнес розы Вере.

Сандрику – под шестьдесят, но он не чувствует своего возраста. И никто не чувствует его возраста. В нем застряло что-то юношеское, даже подростковое. И красота осталась при нем. В шестьдесят лет человек еще похож на человека.

Сандрик куда-то пропал.

Я легла на лежак, стала загорать. Хорошо было лежать вот так, ни о чем не думать. Или думать о всякой ерунде. Надоело думать об умном. Мозги ссыхаются, как испорченный грецкий орех.

Я шла по коридору гостиницы.

Откуда-то из-под земли возник Сандрик и схватил меня за руку. Повлек в свой номер.

– Чего тебе? – не поняла я.

Сандрик толкнул дверь. Я вошла. И не поверила своим глазам. Вернее, поверила, но очень удивилась.

На разобранной постели сидела разобранная Верочка, свесив ноги. Она еще не успела одеться, но, видимо, собиралась.

Увидев меня, Верочка закрыла лицо руками. Ей было стыдно, она не знала, куда деваться.

Сандрик ее практически подставил. Но я знала: это не подстава. Это победа. И Сандрик просто хвастался передо мной. Даже не хвастался – делился.

– Козел, – сказала я ему и вышла из номера.

Бедная Верочка. А может, и не бедная, кто знает…

Вспыхнул страстный роман.

Сандрик жил в Москве и звонил Верочке в Сочи каждый день. В начале осени он пригласил ее в Москву.

Нателла оставалась в Америке.

Сандрик запустил Верочку в свою квартиру.

Верочка вошла и огляделась. Квартира являла собой логово холостяка, чувствовалось полное отсутствие женской руки. Вековая пыль. Все книги – на полу. Все краны текут. Тяжелые капли воды оставили в раковинах ржавые разводы.

Верочка без лишних слов отправилась в хозяйственный магазин и купила резиновые прокладки. Она раскрутила все краны, поменяла прокладки. Краны замолчали. Это было даже странно. В доме больше нет ритмично падающих капель, которые действовали Сандрику на нервы. Ему казалось, что с этим стихийным бедствием справиться невозможно. А оказалось – возможно, и главное – легко.

– А водопроводчика нельзя было вызвать? – поинтересовалась Верочка.

– Нельзя.

– Почему?

– Его надо ждать. С ним надо разговаривать. Целый день вылетает из жизни, – объяснил Сандрик. Ему было жалко целого дня.

На следующий день Верочка принялась за вековую пыль.

В доме просветлело и стало легче дышать.

Сандрик понял: Верочка – это кислород, это сама жизнь.

На третий день Верочка поехала в магазин «Икеа» и купила там книжный шкаф – дешевый и прозрачный, без боковых стенок.

Шкаф доставили по адресу. Верочка сама его собрала по чертежу. Это было не трудно. К полкам прилагались все необходимые шурупы.

Шкаф практически не занимал места. Верочка подняла с пола все книги и расставила их по полкам, грамотно рассортировав, как библиотекарь. Классика – вправо, современность – влево, поэзия – вверх, драматургия – вниз.

Сандрик вернулся домой с работы, он монтировал материал какого-то придурка. Наступили нулевые годы. Снимали все кому не лень, были бы деньги. Настоящее кино никого не интересовало. Большие таланты тоже не были востребованы. Ты гений? Твое личное дело. Отойди и не мешай.

Сандрика это угнетало. Он помнил другие времена, когда на таланты молились. Талантам было позволено ВСЕ.

Сандрик вошел в дом, увидел книжную стену, пеструю от обложек и замер, завороженный.

Вот оно – спасение! Верочка! Все несправедливости и подлости остались за дверью. А здесь его дом – его крепость, горные вершины, космос.

Забота не была односторонней. Сандрик тоже заботился о Верочке и устроил ее в институт, на заочное отделение. Верочка должна получить образование, и она его получила: художник по костюмам.

Верочка оказалась рукастая, с врожденным вкусом. Она чертила свои костюмы, как заправский модельер, как Соня Рикель, например. Не хуже. Преподаватели удивлялись, и не только. Восхищались. Верочка нравилась. Ее называли «девочка-уют». Возле нее было спокойно, солнечно, осмысленно и вкусно. Настоящий клад. И как он свалился Сандрику в руки? Тайна сия велика есть.

На следующий «Кинотавр» Сандрик появился вместе с Верочкой. Он ее больше не прятал. Это была пара. Сорок лет разницы никого не смущала. У каждого свои козыри. У Верочки – молодость, у Сандрика – талант.

Талант – штука редкая и ценится не меньше, чем молодость, – так что все справедливо.

Все знали, что Сандрик женат. Нателла незримо маячила на горизонте. Но кино – это богема. В кино – плавающая нравственность. Можно так, а можно так.

Жена в Америке – это виртуальная жена, хотя и законная. Но более законная та, что рядом. Та, что спит у тебя на плече и дышит в ухо. Все это понимали.

Я иногда думала: а где родители Верочки? куда смотрит мать-цыганка? У цыган с нравственностью жестко. Они не разводятся.

Я общалась с Верочкой, но вопросов не задавала. Единственный раз спросила:

– А что, твои ровесники вымерли?

– Нет, – легко ответила Верочка. – Ровесников полно, как грязи. Просто с ними не интересно.

– А подруги у тебя тоже пенсионерки?

– Подруги всякие, – уточнила Верочка. – Они все время хвастают: сколько раз за ночь… А мне это совершенно не интересно. У меня другие приоритеты. Когда Сандро открывает рот – все тонет, «замолкли птичек хоры, и прилегли стада».

Верочка светилась глазами и зубами. Она светилась вся, как электрическая лампочка.

Я ей верила. Я тоже ценю в мужчинах индивидуальность, а не сексуальную мощь. Секс со временем обесценивается, а талант – никогда. Это всегда интересно, всегда ново. После общения с талантом хочется жить и совершать подвиги.

Я Верочку понимала, и она это видела и любила меня за понимание.

Мы обнимались, прощаясь. У Верочки были сильные, прохладные руки.

Верочку приятно было чувствовать, на нее было приятно смотреть и слушать. Умная, красивая и сексуальная. Сандро поистине повезло во всех отношениях.

Открытие и закрытие фестиваля – это дорожка славы.

Сандро брал с собой Верочку, и они шли рядом.

Верочка – юная, с распущенными волосами, в роскошном платье, которое она сама себе придумала и сшила. Рядом – стройный, статный Сандро в черно-белом, как пингвин. Седеющий красавец. Не хуже, чем Ричард Гир, если не лучше.

Толпа по обе стороны дорожки им рукоплескала, хотя лица были не знакомы. Режиссеров и сценаристов знают мало, в отличие от актеров. Актеры – вот кто любимцы толпы.

После закрытия был фуршет на берегу моря. Мы с Сандриком стояли рядом. Верочка все время куда-то исчезала. Сочи – ее город. Многие хотели попасть на праздник, посмотреть на артистов вблизи.