Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)

– Позвонила на другой день.

– Понятное дело. Вы – красивый.

– Да нет. Она позвонила и сказала, что ей плохо. Надо срочно в больницу. Сообщила адрес съемной квартиры. Я подъехал. Вышла хозяйка и сообщила, что Мадине стало совсем плохо, они вызвали скорую, и Мадину отвезли в больницу. Сказала в какую.

Я поехал, поднялся в хирургию. Вышел хирург. Он мне не понравился. Совсем молодой, тощий, как дрыщ, в прыщах, волосы серые. Практикант. Я спросил, что с Мадиной, и сказал, что хочу ее увидеть. А он мне: «Больная в реанимации, спит после наркоза. Приходите завтра».

Я пришел завтра.

Появилась медсестра и сказала: «Больную отвезли на повторную операцию. Что-то там не так пошло, какие-то осложнения». Я спросил: «А что с ней было?» Она: «Апоплексия яичника». Я: «А что это такое?» Она: «Разрыв яичника. Как инсульт, только в животе».

Значит, кровь пролилась в брюшину. А этот дрыщ не промыл как надо. Практикант, что с него возьмешь.

Я сказал сестре, что хочу Мадину видеть.

Она: «Какой смысл? Больная спит после наркоза. Приходите завтра».

Я пришел завтра.

Возник опять этот дрыщ и сообщил, что Мадину перевели в другую больницу, № 41.

«Почему?» – «Потому что там больница более сильная, оснащенная техникой».

Я догадался: запороли девчонку и сбагрили умирать в другое место, чтобы не портить показатели. Смертельный случай в двадцать шесть лет произведет на начальство плохое впечатление.

Я посмотрел на практиканта. Он обосрался. Я хотел взять его за горло, но какой смысл? Вызвали бы милицию, а у меня документы не в порядке. Нет регистрации. Ваши чиновники умеют так все сделать, чтобы самим разбогатеть, а бедных ободрать до ребер. Мораль на нуле.

– А как Мадина?

– Приехал я в 41-ю больницу. Вошел в приемный покой. Смотрю, Мадина лежит на каталке. Привезли и бросили. К ней никто не подходит. Ясен пень: кто она такая? Чурка с улицы. Ни денег, ни сопровождения, кому она нужна? Умрет – никто не хватится.

Я подошел к Мадине. Она была в сознании, смотрела в потолок, покорно ждала. Как кролик.

Я сказал: «Дай мне телефон твоих братьев». – «Зачем?» – «Они должны приехать». – «Они работают. Я не хочу отрывать их от работы». Я сказал: «Братья на то и существуют, чтобы защищать».

Она продиктовала мне телефон. Я его запомнил. У меня хорошая память. Я все телефоны держу в голове.

Мимо меня прошла врачиха.

«Кто-нибудь может подойти к больной?» – спросил я довольно невежливо. Она ответила мне так же невежливо: «Здесь все больные, и все ждут». «Где находится главврач?» – потребовал я. «А зачем вам?»

Я не ответил. Пошел искать кабинет главврача.

Нашел. Кабинет оказался на третьем этаже. Главврач сидел на месте. Он был похож на хряка – с белесыми ресницами, с высокими ушами. Разговаривал по телефону: «Да, дорогой, да, мой хороший, не волнуйся, я создам тебе все условия, ты сможешь работать, у тебя будет отдельная палата, телевизор, холодильник. Конечно, дорогой, конечно, мой хороший. Жду».

Я стоял и ждал. Он положил трубку, поднял на меня тяжелые глаза. То ли перепил, то ли недоспал.

«Что вы хотите?» – хмуро спросил хряк. «В приемном моя знакомая, к ней уже три часа никто не подходит». – «Вы кто?» – «Никто». – «А вы откуда?» – «Из Чечни. Мою знакомую привезли к вам из 67-й больницы». – «Как фамилия?» – «Мадина Дудаева». – «Родственница Дудаева?» – насторожился главврач. «Да нет. У нас Дудаевых пол-Чечни». – «Понятно. Вы хотите, чтобы я все бросил и пошел в приемный покой?» – «Да. Хочу. Больной человек валяется там, как собака. И никакого внимания». – «У нас все в одинаковом положении. Если врачи не подходят, значит, заняты. У вас все? Я вас не задерживаю». – «Хорошо. Я уйду. Но я вернусь со своими друзьями, и вы нам все расскажете: в какой палате она лежит и какие у нее перспективы. Нам дорога жизнь Мадины, а вам ваша. Надеюсь, вы меня поняли? Тогда до встречи, мой дорогой, мой хороший».

Я повернулся и вышел.

Иду по коридору, слышу за спиной быстрые шаги: топ-топ-топ. Это был главврач. Он подскочил ко мне, схватил за рукав. Я вырвал руку, иду дальше. Он забежал вперед, перегородил мне дорогу. Пришлось остановиться.

«Послушайте, – торопливо заговорил хряк. – Вы должны меня понять. Ну откуда я знаю – кого привезли, откуда, с каким диагнозом, какие перспективы? У меня даже нет ее истории болезни. Я сейчас позвоню в приемный покой, ее оформят. Я посмотрю историю ее болезни. Тогда поговорим. Приходите после обеда».

Я принял к сведению и двинулся дальше, обогнув хряка. Я понял этого типа. Его надо либо купить, либо напугать. Страх действует более результативно.

Стемнело. Машина шла по дороге, которую я не узнавала.

– Мы проскочили поворот, – догадалась я.

– Сейчас развернемся, – спохватился Шамиль.

– Помолчим, а то опять проскочим.

Разворот был далеко, пришлось ехать еще полчаса. Наконец развернулись. Мне стало спокойнее.

– А что Мадина? – спросила я.

– Я позвонил братьям. Они на другой день прилетели в Москву. Я их встретил в аэропорту. Объяснил: какая больница, что, чего…

– А дальше?

– А дальше – это уже не моя территория. Они – семья. Я передал Мадину в надежные руки. Все.

– Но она осталась жива?

– Скорее всего.

– А вы что, не знаете?

– Если бы она умерла, мне бы сообщили. А так никто ничего не сказал, значит, жива. Я думаю, хряк все обеспечил: хорошего хирурга, отдельную палату с холодильником. Так мне кажется.

– Русские боятся чеченов. Предпочитают не связываться, – заметила я.

– И очень хорошо. Русских надо покупать или пугать. Другого языка они не понимают.

Я не стала поддерживать эту тему. Перевела разговор.

– У вас хороший русский язык. Откуда? – поинтересовалась я.

– Я учился в Ростове, кончал академию. И дома ходил в русскую школу. Русский язык трудный, но очень удобный. В нем много оттенков. И можно выразить все. У меня много русских друзей. Русские – великая нация, но их испортила перестройка, капитализм. Все думают только о деньгах. Все служат мамоне.

– За деньги счастье не купишь, – изрекла я известную, даже избитую фразу.

– Купишь, – возразил Шамиль. – Вот совесть не купишь. Это да.

Мы еще несколько раз свернули не там, где надо, пришлось возвращаться.

Домой я приехала через три часа. За это время можно было долететь до Венеции.

Перед моими воротами Шамиль остановил машину. Вышел. И стоял, подняв лицо к небу.

Он устал и заряжался от космоса.

Дома я достала из холодильника банку зеленого горошка и съела. Я хотела есть. А Сандро со товарищи сидят сейчас в грузинском ресторане и едят шашлыки, сациви и хинкали. Если бы я пошла с ними, получила бы праздник. Но я три часа ехала с Шамилем, и мне было интересно. Где бы я еще встретила такого Шамиля? И зеленый горошек, между прочим, тоже очень вкусный, если его подогреть с кусочком сливочного масла и есть большой ложкой.