Дэниел Киз - Пятая Салли

– Эй, крошка! Дай-ка мне еще скотча с содовой!

Салли увидела толстяка за столиком. Ее он зовет или кого другого? Салли поднялась на нетвердые ноги, но двинуться на зов не могла – мозг не контролировал тело.

– Что, устали?

Сказано было низким, бархатным голосом.

Перед Салли возникло сочувствующее лицо Тодда Крамера. Он, по обыкновению, жевал зубочистку.

– Так, пустяки. Голова болит. Я… я… – Тут Салли сообразила, что в руке у нее блокнот для записи заказов. – Я не помню, куда дела карандаш.

– Он у вас вместо шпильки.

Тодд Крамер извлек карандаш из прически Салли и дружески стиснул ей локоть.

– Вы были великолепны. Отлично справились. Я таких проворных официанток еще не видел. Кстати, вон тот субчик, похоже, добивается вашего внимания.

Салли сделала над собой усилие, двинулась к толстяку, размахивавшему пустым стаканом. Приняла заказ на скотч с содовой. Развернувшись, чтобы уйти, она почувствовала его лапу у себя на мягком месте и, взвизгнув, уронила стакан. Он разбился вдребезги, а Салли бросилась в туалет, где долго не могла успокоиться.

Видите теперь, в чем отличие между мной и Салли? Нет, ну правда, стоит ли так пугаться обычного заигрывания? Надо было отшутиться, пофлиртовать. Мужчины это любят. Толстяк бы зато чаевых отвалил. Подумаешь, задницу пощупал. Не укусил же. Пустяк, мелочь. Но только не для Салли. Когда мужчина ее груди касается мизинцем, она чуть не падает в обморок. И вот Салли торчит в туалете, убеждает себя не бежать очертя голову с новой работы. Раньше она именно так и поступала. Ничего. Скоро доктор Эш все ей разъяснит. Он ей поможет. Салли будет без труда контролировать свой разум.

Она почувствовала некий дискомфорт, запустила пальцы в бюстгальтер и обнаружила целых сорок пять долларов чаевых. Значит, она действительно хорошо сегодня работала. Вопрос только: в чем заключалась ее работа? Тодд Крамер сказал, что не видывал более проворных официанток. Наличие чаевых это подтверждает.

Из туалета Салли вышла, несколько успокоившись. И все равно от любой малости могла потерять контроль над собой. Например, она прямо подпрыгнула, когда Элиот поинтересовался ее самочувствием. Конечно, откуда ей знать, кто такой Элиот! Тем более что выглядел он как стареющий жиголо.

– Устала чуток, – осторожно ответила Салли.

Элиот улыбнулся.

– Ну так ступайте домой отдыхать. За вас кто-нибудь из девушек уберет. Первый рабочий вечер – всегда стресс. И не волнуйтесь, мы с Тоддом решили принять вас на работу.

Значит, этот человек – один из партнеров; значит, от него зависело, возьмут Салли или нет. Как она сразу не догадалась?

Промямлив «спасибо», она следом за двумя официантками прошла в комнату с табличкой «Только для персонала». Не увидев костюма в гусиную лапку, Салли изрядно струхнула. Она стала тянуть время, поправлять прическу и все такое. Дождалась, пока эти две девушки переоделись. Они ушли, но на вешалках оставались еще три комплекта одежды: зеленый брючный костюм, синее платье и красная юбка с желтым свитером. Салли скрылась в туалете. В кабинке она сидела до тех пор, пока еще две официантки не закончили переодеваться. Теперь на вешалке болталось одинокое синее платье. Салли его натянула. Тесновато. Она очень надеялась, что платье принадлежит ей. Иначе завтра придется объясняться, а как – непонятно.

На выходе ей подмигнул Элиот.

– Увидимся завтра вечером.

Салли кивнула. У нее не было ни малейшего желания возвращаться на эту работу. Люди, конечно, приятные, но очень уж атмосфера суматошная. По крайней мере, для нее.

На следующий день Салли отправилась в Клинику психического здоровья на пересечении Лексингтон-авеню с Пятьдесят второй улицей. Снаружи клиника выглядела как обычное офисное здание из стекла и бетона. Медсестра Мэгги Холстон, в которой тщедушность странно сочеталась с пухлыми, как у бурундука, щеками, провела Салли в смотровой кабинет и осталась разбирать бумажки.

– Сейчас я доступным языком расскажу вам, для чего нужно и как действует лекарство, которым мы собираемся воспользоваться, – начал доктор Эш. – Во-первых, это вещество поможет нам с вами, Салли, пробраться сквозь блоки в вашем сознании. Вы вспомните то, что давно забыли. Я применю к вам прием, который называется «внушенная, или гипнотическая, регрессия возрастов». Вы вернетесь в детство, вспомните определенных людей и определенные события – и глядишь, мы с вами до всего докопаемся. Выясним, откуда у ваших проблем растут ноги.

Салли испугалась, вся затряслась. Доктор Эш сделал ей укол и велел считать от ста до одного. Добравшись до восьмидесяти восьми, Салли начала путаться, а потом и бормотать что-то нечленораздельное, будто у нее был полон рот ватных шариков.

– Нет, нет, Салли, засыпать нельзя, – предупредил доктор Эш. – Вы должны бодрствовать. Сосредоточьтесь. Давайте вернемся в ваше детство. Когда я досчитаю до пяти, вы окажетесь в том времени, когда у вас еще не бывало провалов, когда вы помнили все, что с вами происходило. Вы откроете глаза – и перед вами появится как бы такой телеэкран. Вы словно будете смотреть фильм о другой девочке, не о вас самой. Рассказывайте мне обо всем, что увидите или услышите, а также обо всех запахах, которые почувствуете. Понятно?

Салли кивнула.

– Тогда начнем. Один-два-три… четыре… пять!

Салли распахнула глаза, уставилась на телеэкран в собственном мозге и стала рассказывать.

Она совсем маленькая девочка. Ее папу зовут Оскар, он сутулый, с тонкими усиками и сонными глазами. Папа работает почтальоном. Каждый день он берет Салли с собой. Салли сама вручает письма разным тетенькам, а тетеньки гладят ее по голове и хвалят за то, что она так хорошо помогает папе. Один раз Салли даже получила кусок яблочного пирога. Пирог был горячий, только-только из духовки. Салли уронила начинку себе на зеленое платьице, но папа ее совсем не ругал за это, словно и не заметил. Он вообще мало что замечал. Всегда улыбался, прикрыв глаза, будто спал и видел веселые сны. Под конец дня, когда все письма были розданы, папа сажал Салли в пустую сумку и мчался по улице, взбрыкивая, точно настоящий конь. Салли это ужасно нравилось. Она знала, что папа ее обожает. По вечерам она засыпала под папины сказки и была уверена, что папа достает их из своей волшебной, бездонной почтовой сумки. Но однажды – Салли было тогда четыре года – папа зашел в бар «Шэмрок», посадил Салли, прямо в сумке, на барную стойку. Салли очень испугалась, ведь уже два раза папа, выпив, просто забывал ее в баре. А еще он потерял Салли в цирке на Медисон-сквер-гарден, потому что перед этим пил из своей фляжки. А еще как-то сел без Салли в поезд. Она тогда бежала сквозь толпу, кричала и плакала. Ей схватил полицейский, и Салли завопила ему в лицо: «Мой папочка потерялся! Нужно найти папочку!»